Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 71

- Доброго пути.

И тут же отвернулся, словно восемнадцать бывших соратников более не существовали для него.

Снова взобравшись на импровизированный помост, эльф проговорил сухо и твердо:

- Первый вопрос решен. Теперь я обращаюсь к вам, ирин-таурцы. Чего вы ждете от нас?

Толпа снова забурлила приглушенным ропотом, пропуская вперед Вардена.

- Эльфы, лихолесцы, подданные короля Трандуила, – произнес он независимо, – вас постигли в нашем краю горькие несчастья, и потому мы признаем ваше право покинуть его. И по этой же причине мы вдвойне обязаны тем, кто этим правом не воспользовался. Наш князь более не держит бразды правления в своих ослабших руках, увы нам, но мы вынуждены это признать. Он призвал вас, и, несмотря на все растущий клубок наших бед, вы многое сумели сделать, чтоб не дать этим бедам выйти из берегов. В Тон-Гарте сейчас непросто, но леди Эрсилия, несмотря на молодость, умна и решительна, она возьмет на себя львиную долю забот о насущных нуждах столицы, и горожане помогут ей. Сарн… Принц Леголас доверял вам, словно самому себе. Я прошу вас возглавить гарнизон Тон-Гарта на время грядущих военных действий.

Ирин-таурцы одобрительно зашумели. Несмотря на все потрясения последних дней, люди опасались, что эльфы попросту уйдут, покинув мрачный и опасный край на окончательную гибель.

Сарн медленно кивнул:

- Благодарю за доверие.

…Это была долгая и тягостная ночь. Переполненный город пульсировал, словно воспаленная рана: не было дома, чердака, сарая, угла, где бы сегодня не велись тревожные разговоры о будущем. Почти половина эльфийского отряда покидала княжество. Впереди грозно маячила перспектива войны, а горожане не привыкли бояться орочьего нападения под защитой древних стен и всесильных Бервировых источников. Князь хранил необъяснимое молчание, и начинали поговаривать, что правитель при смерти, а приказы исходят от Эрсилии. За месяцы пребывания в княжестве эльфов не произошло ни одного нового случая заражения, люди начали успокаиваться и считать, что Волчье безумие отступило от Ирин-Таура. И вдруг оно поразило не кого-нибудь, а самого эльфийского принца, которого привыкли считать неуязвимым для любой беды и способным справиться с любой напастью. Люди трепетали. Казалось, несчастье охватило княжество плотным кольцом и неумолимо сжимается, грозя задушить некогда процветающий край.

Сарн стоял на площадке сторожевой башни, той самой, где Иниваэль некогда впервые поведал Леголасу свои тревоги. Ветер трепал расплетенные волосы, обметанные надо лбом прилипшими снежинками, раздражающе ныло заживающее плечо, но эльф не ощущал ни боли, ни холода. Внутри сплелся тугой узел, не дававший ни опустить плечи, ни глубоко вздохнуть. За могучим городским частоколом простирался необъятный лес, неприютный, чужой и грозный. Там скрывались невидимые враги и ненадежные союзники, там прятались ужасные существа, невиновные ни в своей кровожадности, ни своем уродстве. Где-то там был друг… Единственный близкий друг, которому он не умел помочь. Жив ли он еще? Страдает ли? Есть ли ему, где преклонить голову этой ветреной, лютой ночью? А здесь, в этом опостылевшем городе, сейчас складывали походный скарб восемнадцать соплеменников. Он привык называть их братьями и безоглядно им доверять. Совсем недавно они сражались на одних полях и пили за одни победы. А завтра они уходят, не оглядываясь, уверенные в своем решении. Вправе он был их осуждать? Наверное, нет. Но Эру… Балроговы предатели… Как знать, вернутся ли они на родину живыми... И Сарн чувствовал, как шевелится в груди этот тугой узел, и знал, что может до зубовного скрежета ненавидеть их за это бегство, но не сумеет не тревожиться о них.

- Рыцарь, – раздался позади него заглушаемый ветром голос. Эльф обернулся: на последней ступеньке винтовой лестницы стояла княжна.

Сармагат неловко повел плечами – видимо, скоро будет метель. Старые раны всегда донимали его назойливым нытьем перед непогодой. Однако к физическим неудобствам ему давно было не привыкать, зато новости были хороши… С фортами покончено, столица замерла в ожидании. Продлить бы это ожидание еще несколько недель, чтоб напряжение и страх звенели струнами, словно арфа на ветру… Но орк отчего-то чувствовал, что устал от затянувшейся игры. Пора было начинать последний этап. Он слишком долго его ждал…

Снова раздраженно передернув плечами, Сармагат плеснул вина из стоящего на столе кувшина, отпил и поморщился. Как люди пьют подобную дрянь, да еще считают его изыском? Тугхаш, например, обожает это вино.

При этой мысли хорошее настроение мгновенно дало трещину. Тугхаш давно не приезжает и не подает о себе вестей… Не случилось ли беды? Прячется в Тон-Гарте? Или просто сердится? Люди, людишки, человечки… Как трудно им разобраться в своих привязанностях и чаяниях, как больно и тяжело они разделяют подчас любовь, долг и обязательства. Тугхаш так же мечется между сердцем, совестью и разумом, и Сармагату порой отчаянно хочется помочь… К балрогам! Орк в сердцах опрокинул в глотку отвратительное вино и с грохотом отшвырнул кубок. Где тебя носит, Тугхаш? Неужели не понимаешь, что он тревожится? Хочешь наказать за деспотизм и тяжелый нрав? Или же юбка самозванки все же стала тебе дороже? Люди… Ветреные, самовлюбленные, непостоянные… Упаси его Мелькор!

Злость захлестнула Сармагата жгучей волной, зашумела в ушах, заклокотала в горле, орк часто задышал, стискивая когтистые пальцы. Внезапный стук в дверь лишь сильнее разъярил его, и Сармагат рявкнул так, что отозвалась медная посуда на столе:

- Кого принесло?!!!

Но дверь распахнулась, и на пороге показался часовой. За ним маячила какая-то темная фигура, и слышалось хриплое дыхание.

- Мой господин, явился лазутчик. Ранен, имеет важное донесение. Зело спешил.

- Впусти, – проворчал Сармагат, и из-за спины часового показался орк в легких доспехах. Он хромал, на лице виднелось несколько глубоких порезов, левая рука была неловко прижата к боку – похоже, в ней было повреждено сухожилие. Вождь приподнял брови – эти раны мало походили на боевые, скорее, то были следы пыток…

- Входи, – уже ровно проговорил Сармагат, опускаясь в кресло. Гнев в одночасье остыл, вытесненный интересом. Кто в этом жалком княжестве осмелился пытать орка?

Лазутчик, подбодренный этим приветствием, поклонился.

- Мой вождь, меня зовут Гроул, я был участником осады форта Четыре Холма. После того, как гарнизон покинул форт, я следовал за ним, чтобы убедиться, что эльфы ведут людей в Тон-Гарт. Но меня перехватили. Стыжусь сознаться, я глупо попался в руки другому шпиону…

Гроул запнулся. Пересохшие губы его подрагивали, на лбу выступили крупные капли пота.

- Мой господин… я… я… Он пытал меня…

- Говори по существу, – поморщился Сармагат. Он ощущал исходящие от лазутчика волны животного страха. Несомненно, дуралей немало выложил мучителю и теперь трепещет, ожидая наказания. Однако, он жив. Значит, сумел вырваться из западни. А Гроул меж тем торопливо говорил, словно спеша не растерять решимости:

- Я сказал ему, что будут повторены осады, что после падения фортов будет атакован Тон-Гарт. И я… я сказал ему ваше имя…

При этих словах лицо лазутчика совершенно посерело, кадык нервно задергался. Сармагат же молча смотрел в полные ужаса глаза.

- Так… Недурно. Но ты забыл рассказать мне главное. Кто он, этот загадочный шпион?

- Я не знаю, господин, – голос Гроула прозвучал надтреснуто, и орк откашлялся, – я никогда не видел его… Он странный. Орк, но не нашего племени… Высок, ловок, справен ликом. Но золотоволос, навроде эльфа. Я еще подумал, как он этакую срамоту под шлем не прячет. Плащ зеленый… Пряжка такая… чудная, узорная…

Сармагат задумчиво покусал нижнюю губу:

- Золотоволос… Отделал он тебя славно, не больно чинился, однако, ты здесь, хотя по всем законам здравого смысла должен гнить в лесу. Если ты не убил его, как тебе удалось сбежать?

- Я не сбегал, – на челюсти Гроула вздулись желваки, – он отпустил меня…