Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 23

Сарн безнадежно хлопнул ладонями по столу:

- Леголас, это напрасная трата времени! Я каждый день вижу этих крестьян, и уверяю тебя, хоббиты, о которых ты рассказывал мне после войны, по сравнению с ними – настоящая булатная сталь. Местные герои суеверней любой эсгаротской старухи, стреляют хуже гномов, и при этом ненавидят нас за то, что мы принимаем бой тогда, когда они струсят.

Леголас устало потер лоб:

- Ты несправедлив, брат. Быть может, эти люди не умеют воевать, но любить близких они умеют и в своей преданности не знают страха. Видел бы ты, как эта девушка заслоняла от меня своего жениха…

Сарн презрительно фыркнул:

- Всего лучше о доблести этих людей говорит то, что в качестве примера отваги ты привел несчастную, влюбленную девочку.

- Сарн, – в голосе принца звякнул металл, – не нам судить их… Что чувствовал бы ты, стоя с натянутым луком перед потерявшим разум чудовищем, которое вчера было твоим отцом или братом?

Десятник нахмурился. Залпом допил вино, громко стукнув кружкой о столешницу:

- Не знаю, Леголас. Но очень надеюсь, что сумел бы собрать нервы в кулак и спустить тетиву. Увы, помочь было бы уже нечем, а рисковать другими ради одной лишь памяти…

Леголас покачал головой:

- Кто знает… Я тоже все эти дни исходил желчью от презрения к ирин-таурцам. А потом почувствовал… словно я перестаю быть эльфом. Мы не должны опускаться до ненависти к людям, как они пытаются ненавидеть нас, Сарн. Если уж мы считаем себя вправе решать их судьбы – то мы хотя бы должны быть лучше их.

Сарн сжал челюсти, и на лицо его набежала тень:

- Я не отказываюсь выполнять свой долг, Леголас. Но ты не сможешь меня заставить уважать этих людей. И тебе самому пора определиться, кто они, эти оборотни – опасные твари, требующие уничтожения, или бывшие люди, из милосердия к которым можно позволить им убивать других, здоровых, заслуживающих жизни. Тебе стоило подумать об этом еще тогда, когда девушка…

- Замолчи!!! – взревел вдруг Леголас, – и ты?!! Ты тоже меня упрекаешь? Ты, мой лучший друг!!! Так чего же стоит тогда твоя грошовая дружба???

Леголас метнулся к Сарну, рванул за отворот камзола и наотмашь ударил кулаком в лицо. Не ожидавший нападения Сарн устоял, однако, на ногах, машинально перехватил руку командира, отклоняя второй удар, и тут же локоть Леголаса с силой впечатался десятнику в челюсть, Сарн отшатнулся к узкой бойнице, теряя равновесие, и упал, что-то больно врезалось в затылок, и в глазах разом потемнело…

…Леголас стоял над неподвижно распростертым на полу другом, слыша, как в висках оглушительно колотят молоты. Он встряхнул головой, разгоняя красную пелену ярости, застилавшую глаза, потрясенно огляделся, пытаясь понять, что произошло в эти короткие секунды? И уже в следующий миг бросился на колени возле Сарна.

- Брат, ну что же ты… – шептал он бессвязно, прикладывая пальцы к шее друга, а другой рукой отирая кровь с разбитых губ, – брат, прости…

Как это случилось… Сейчас Леголас уже не помнил, что же взорвало в нем этот необузданный, беспощадный гнев.

Холодная вода и заговорные слова, что Леголас с трудом вспомнил, охваченный ужасом, все же сделали положенное им дело. Веки Сарна затрепетали, и, негромко застонав, он открыл глаза. Через секунду зрачки его сфокусировались на лице Леголаса, и лихолесец ощутил, что готов провалиться сквозь дощатый пол в это же мгновение. Но Сарн продолжал смотреть на него с молчаливой сосредоточенностью. Он помнил, что произошло…

- Леголас, – хрипло проговорил, наконец, десятник, – прости меня, дружище. Я не должен был…

- Молчи! – машинально огрызнулся принц, чувствуя, как лицо пылает, словно обожженное, – прощения он просит… Сарн, я не знаю, что и сказать. Чего я так вспылил – один Моргот знает. Больно?

Сарн привстал, опираясь на локоть, провел пальцами по затылку:

- Переживу, велика печаль.

Леголас подхватил друга под локти, помогая встать:

- Послушай, – он сокрушенно покачал головой, – нечем и оправдаться. Ну, разве, хочешь, тоже мне скулу свороти. Заслужил я, честь по чести.

Но десятник лукаво улыбнулся:

- Сейчас оно ни к чему. Позволь, сохраню должок до случая.

Посерьезнев, Сарн добавил:

- Серчать мне не за что, сам за языком следить не горазд. Только пора нам здесь, наконец, разыскать тропу. Губит тебя это гиблое место, брат. А ты никогда не умел понять, что не все судьбы на твоей совести, не всех ты можешь защитить. Ты и в отряде каждую смерть на себя вешаешь, мне ли не знать.

Запнувшись на секунду, эльф взглянул Леголасу прямо в глаза:

- Я все сделаю, как ты скажешь. И вздора моего не слушай. Всех тут расспрошу, все узнаю, что сумею. Не сомневайся, брат. Если уж хоббиты на самого Саурона управу нашли – неужто эльфы в дрязгах мелкого княжества не разберутся?

Леголас поднял опрокинутую во время драки скамью и сел, задумчиво глядя на друга:

- Мы должны. Будет нужда – я отправлю гонцов в Лихолесье, подмоги попрошу. Да и послать-то некого, в каждой паре рук нужда есть. Ладно, рано унывать. Завтра я вернусь в Тон-Гарт, сдается мне, темнит Иниваэль. Больше он знает, чем говорит, не иначе – или боится чего, или свой у него интерес…

…Они давно говорили о другом. Но каждый раз, возвращаясь мыслями к своим тревогам и планам, Леголас чувствовал не отпускающее, непреходящее подозрение, что он в западне…

Сармагат стремительно шагал по коридору. Эти извилистые ходы всегда казались ему излишне длинными, словно крысиные норы, но в такие минуты они и вовсе становились бесконечными. Толкнув дверь зала, он торопливо огляделся и неслышно перевел дыхание. У камина стоял юноша в легкой кольчуге, коиф из мелких колец покрывал задумчиво склоненную голову.

- Тугхаш! – Сармагат захлопнул дверь за спиной, а юноша обернулся, просияв улыбкой.

- Я ждал тебя раньше, – орк стремительно подошел к визитеру, сорвал с плеч Тугхаша темный плащ и пристально оглядел доспехи, – напал кто по пути?

- Все ладно, не тревожься, – мягко ответил воин, – только вести у меня недобрые, Сармагат, и разговор нелегкий.

Орк нахмурился, вглядываясь в лицо Тугхаша, словно пытаясь углядеть в его глазах нечто, что тот пытался скрыть. Затем слегка подтолкнул к креслу:

- Садись, рассказывай. Я добрых вестей ждать давно зарекся.

Тугхаш вздохнул. Потом подошел к столу, на котором стоял глиняный кувшин, плеснул из него в кубок, но Сармагат грубовато вынул его из пальцев гостя:

- Не пей эту отраву, крепка больно.

Однако Тугхаш лишь пожал плечами и наполнил другой кубок:

- А я того и хочу.

- Чего упрямишься, али разозлить хочешь? – орк прищурился, но юноша отхлебнул из кубка и спокойно повернулся к Сармагату.

- Нет. Для храбрости хмель потребен. Выслушай, прошу, да не ярись попусту…

Орк осушил отобранный у Тугхаша кубок и скрестил на могучей груди когтистые руки:

- Слушаю, что за печаль приключилась? – проворчал он, сдвигая брови.

- Совсем в княжестве беда, Сармагат, – проговорил воин, сжимая ножку кубка так, что несколько темных капель расплескались по полу, распространив по залу крепкий запах алкоголя, – Рабов Слез все больше делается. Не пойму, то ли совсем Плачущая Хельга рассвирепела, то ли уж новые какие причины нашлись.

Орк слегка склонил голову:

- И это вся беда? Что крестьяне хворают? А мне-то что за дело до того? – вкрадчиво и холодно вопросил он.

Тугхаш вскинул голову, но отвел глаза под пристальным взглядом Сармагата:

- Но то ж люди… Они-то перед тобой чем провинились?

Орк пожал плечами:

- Да ничем. Только не пойму, какого ты ответа ждешь. Я не повинен в этой хвори, Тугхаш. До людей мне дела нет. Так отчего я должен вмешиваться?

- Потому что ты… ты…

- Я тот, кто я есть, – отсек Сармагат, – это люди вечно стремятся объять все, что померещится им с похмелья или с чужих россказней. У меня же свои заботы. Еще один Раб Слез – что ж, еще один будущий воин. И не моя вина, что люди бегают на поклон к Плачущей Хельге. А ведь я был уверен, что первых же десяти Рабов хватит, чтоб люди навсегда забыли к ней дорогу. Если же люди столь глупы – кто я такой, чтоб учить их уму-разуму?..