Выбери любимый жанр

Коронованный наемник (СИ) - "Serpent" - Страница 12


Изменить размер шрифта:

12

Иниваэль нахмурился:

- Я не знал о смерти Гвадала. Это зело прискорбная новость, принц.

- Гвадал был другом отца, и я хорошо помню горе батюшки в те дни. Увы. Отчасти этим и объясняется интерес моего родителя к оружию против орков – именно от их рук пало большинство его соратников и близких друзей. – Леголас задумчиво водил кончиками пальцев по поверхности воды. Зачерпнул, поднося прозрачную влагу к губам, но в последний момент привычная осторожность все же взяла верх. Пробовать колдовскую воду будем позже…

Князь ссутулился:

- К сожалению, большинство жителей Средиземья могут сказать то же самое о себе. Что ж, Леголас, пойдемте. Здесь невыносимо холодно.

… Уже на обратном пути, Иниваэль обвел пещеру широким жестом:

- Далее тянутся еще пять гротов, но все они похожи. Если пожелаете – осмотрим в следующий раз и их. Увы, прекрасных орнаментов на стенах, что упоминал воевода Бервир, уже нет. Лет десять тому назад приключилось землетрясение, и стены обвалились. Сам проход к источникам нам пришлось раскапывать. Помните ту отвратительную арку? Ранее вход сюда был широк и грандиозен, теперь же приходится лазать в крысиную нору.

Леголас невольно ухмыльнулся – то землетрясение он помнил, Лихолесье тоже ощутило утробную дрожь земли. В королевстве эльфов разрушений не приключилось, однако в кладовой дворца побилась кое-какая ценная посуда. Грозный государь причитал над нею, словно девица над собственным приданым… Чего уж греха таить, батюшка бывал порой излишне скопидомен.

Уже глубокой ночью в собственных покоях Леголас снова стоял над развернутой картой. Ничего ли он не упустил? Что ж, иногда упущения дают знать о себе лишь на месте. Значит, пора переходить к делу.

Леголас отпустил края карты, с мягким шелестом свернувшейся в трубку, и погасил свечу.

====== Глава 7. Желтоглазая смерть ======

- Не лезь не в свое дело, эльф! – Осберт покрепче перехватил древко топора и хмуро уставился на чужака. Он вовсе не был уверен, что решится напасть на этого надменного золотоволосого наглеца. Скорее, пожалуй, он и не решился бы… Но как же сладко было чувствовать во взмокшей руке тяжесть оружия, представляя себе каким-то потаенным, лживым краешком души, что сейчас остроухий дрогнет…

Нет, он не дрогнул. Он все так же стоял напротив Осберта, спокойно глядя на него янтарно-карими глазами. Он совсем не боялся… Почему? Почему он не боялся?.. Знал, что за ним стоит князь? О нет. Плевал он на князя. Он просто привык никого и ничего не бояться.

- Опусти топор, – голос эльфа был так же спокоен, как взгляд, и Осберт почувствовал, как его захлестывает, заливает, затапливает дикая ненависть. Он устал бояться всех подряд – орков, варгов, разбойников, мятежных солдат. Устал видеть в глазах жены угнездившееся там покорное отчаяние. Устал день за днем, час за часом замирать от боли, глядя на двухлетнего сынишку, привычно прикрывающего головку ручонками при любом шуме. Он тоже хотел вот так спокойно и твердо смотреть на мир глазами победителя, как этот иноземец, и безнадежное это желание сводило с ума, выжигало изнутри, оставляя лишь заполненную горькой злобой пустоту.

- Мы никуда не уйдем, слышишь? Я свободный человек и сам могу защитить свою семью, я не позволю отнять у меня Мод и нашего сына, – Осберт слышал, как его голос мелко по-холопьи дрожит, и едва не зарычал от ярости. – Ну, давай!! Давай, милорд, мой новоявленный господин!!! Вели высечь меня плетьми, а семью мою силой уволочь в проклятый Тон-Гарт, где прячется наш слизняк-правитель!!! – крестьянин тяжело дышал, топор ходуном ходил в руке, у левого глаза подергивался какой-то непослушный мускул. Он знал, что за непотребную эту дерзость сейчас на него обрушится удар, и уже видел, как сжимается в кулак украшенная тонким перстнем рука… Но эльф лишь слегка склонил голову:

- Почему ты так зол на меня? – этот вопрос прозвучал без всякой издевки. – Я знаю, что ты никуда не хочешь уходить из родного дома. И, будь у меня жена и сын, я сам перегрыз бы горло любому, кто попытался бы меня силой с ними разлучить.

Осберт хрипло выдохнул:

- Вот как? Так отчего же ты пришел сюда, будто захватчик, и выгоняешь нас с обжитого места?

Эльф чуть прищурился, но на дне глаз мелькнула усталость:

- Я не выгоняю вас из деревни. Вы вольны остаться, если пожелаете… Ведь ты свободный человек. И ты имеешь право силой удержать свою семью здесь, когда все уйдут. А потом посмотреть, как два десятка головорезов по очереди надругаются над твоей женой, ради забавы убьют сына, а затем, полюбовавшись, как ты воешь от боли и горя, пригвоздят тебя копьем к земле и бросят медленно умирать.

Осберт замер. В его смятенном, воспаленном сознании, под пластами упрямого озлобления впервые ворохнулась мысль, что, оставшись в опустевшей деревне, они действительно обречены стать легкой добычей первой же шайки мерзавцев… А эльф медленно вытянул руку, крепко охватил древко топора и вынул его из мозолистой ладони крестьянина.

- Как тебя зовут? – спросил он, отбрасывая топор в сторону.

- Осбертом, плотник я. – Человек исподлобья смотрел на чужака. Оставшись без оружия, он чувствовал… почему-то он чувствовал себя спокойней.

- А я Леголас, – эльф буднично кивнул и продолжил, – попытайся понять меня, Осберт. Мне не нужна ни твоя земля, ни дом, ни жена. Я пришел сюда не грабить… я пришел защищать. У нас с тобой общий враг, и тебе незачем рядить во врага и меня. Ведь мне нечего с тобой делить. Я вам не хозяин, и не пытаюсь показать свою власть. Но я не смогу помочь вам защитить вашу землю, если вы этого не захотите.

Осберт молча смотрел на эльфа. Леголас. Странное имя, странные слова, странный взгляд. Он раньше ничего не знал об эльфах, кроме потешных баек, что травили по вечерам в пивной старого Вигмара. Под крепкий эль хорошо было хохотать над ними, не имеющими бород, зато вплетающими весной цветы в длинные волосы, не курящими табака, любящими танцевать в свете звезд и петь непонятные песни на тарабарском своем языке. И превесело было судачить, каковы остроухие танцоры в рукопашной драке, и с какого глотка под стол падают.

А сейчас один из них стоял напротив, и все было, как в тех байках – и не знавший щетины, резко очерченный подбородок, и солнечная грива до самых лопаток, и тонкая корона, будто плетенная из серебряных нитей – да только ничего забавного в том Осберту не привиделось.

Эльф меж тем шагнул ближе, и плотник снова угрюмо сдвинул густые брови. Но Леголас скрестил на груди руки:

- Не там ты, Осберт, обиду ищешь. Нет ничего позорного в том, чтоб отослать жену с сыном под защиту гарнизона, а самому с оружием в руках оборонять свою землю и право жить на ней. А вот упрямо сидеть за покосившейся оградой, с воплями кидаясь наутек при виде любого олуха, вооруженного дубиной… Это, и вправду, позор.

Плотник помолчал. А потом поднял голову, впервые прямо посмотрев эльфу в глаза.

- Твоя правда, Дивный, – глухо проговорил он, – если обещаешь от супостатов мою семью защитить – пойду, куда прикажешь, и слова супротив не скажу.

- Обещаю, – коротко отсек эльф, будто скрепил договор рукопожатием…

Их было бесконечно много… Озлобленных, запуганных, отравленных подозрительностью и постоянным страхом. Они не верили ему, потому что никому уже не верили. Одни плакали, другие молчали, наливаясь тяжелой злобой, третьи бессмысленно смотрели ему в глаза, словно ожидая, что сейчас он произнесет некие магические слова, и все беды разрешатся сами. Леголас негодовал, кипел раздражением, но знал, что никто, кроме него, не позаботится об этих людях. Иниваэль, переложив на Леголаса бремя защиты княжества, словно разом лишился сил. Тревога и попытки удержать власть ранее, видимо, поддерживали князя. Теперь же он в одночасье обратился в старика, что преданно смотрел на эльфа, соглашаясь с каждым его словом, и Леголасу казалось порой, что князь не слушает его, находясь где-то далеко в своих тяжких мыслях и одному ему понятных воспоминаниях.

12
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело