Where Angels and Demons Collide (СИ) - "fifti_fifti" - Страница 87

Решительный стук в дверь снова заставил человека вздрогнуть.

— Том! — уже не умоляющим, а твердым и уверенным тоном позвал Ангел. — Выйди, я хочу взглянуть на твой талисман. Это важно!

Он подождал некоторое время для верности.

— Слушай, хорош уже. Вылезай из своей берлоги, я отойду от тебя подальше, сможешь спокойно пожрать в одиночестве! Нам Тео принес еду!

Тон Билла показался Тому на удивление резким. Он сам взглянул на камень, но тот не менял свой цвет. Правда, стал выглядеть как-то зловеще, Том не мог это объяснить, но Амулет словно потускнел, стал темнее, хотя возможно, это были лишь игры разума. Может, это только предлог выудить его наружу?

— Том. Я не шучу. Вылезай. Если долго сидеть в темноте, можно ослепнуть!

Шутка пролетела мимо.

— Так, значит, разговаривать ты не хочешь? Ну и ладненько, а я вот хочу с тобой поговорить, и раз уж ты решил, что у тебя насмерть зашит рот, то уши-то твои вполне в рабочем состоянии!

— Билл, оставь меня в покое! — наконец не выдержал Том. — Я хочу побыть один.

От радости, что ему ответили, Ангел выдохнул.

— Так ты говоришь! Слава Всевышнему, я думал, я тебе голову в драке повредил. Ну, что ж... Раз контакт налажен, — Билл огляделся, выбирая место где сесть. — Я тем более расскажу. Это будет длинная история, и, полагаю, ты захочешь услышать ее всю, все сто восемьдесят девять лет моей жизни.

Том поморщился. Этот тип не мог столько говорить. Или мог?

Ангел прикрыл глаза, подумывая, с чего лучше начать.

— Итак, — он откашлялся, удобнее устраиваясь под дверью. — Мое полное имя Вильгельм, мне сто восемьдесят девять полных лет. Я родился и вырос в Эдеме, однако, как я уже сказал, эта не та часть истории, которой я горжусь. С самого детства я рос не таким, как все. Неправильным Ангелом. Можешь судить об этом сам, посмотрев на того же Рафаэля или Михаэля — это типичные представители Стражи. Я до них не дотягивал, и тогда мать с отцом, устав от моего безделья, сослали меня во Дворец. Первым делом мой дядя — та он, на минуточку, Верховный Апостол, сказал, что запрещает мне даже думать о спуске на землю, и что я вечно буду драить полы и полировать шкафы в его библиотеке.

Том невольно затаился. Билл говорил и говорил, рассказывая все, что он вспоминал о себе, своих Родителях, Дарии, том дне, когда дядя не вытерпел и скинул племянника на землю. Против воли он начал смеяться особенно на тех моментах, где Билл рассказывал, как находил способы, чтобы доставать чопорную стражу. В такие истории Тому верилось даже без напряга воображения, потому что он уже понял, что за экспонат встретился ему на жизненном пути.

— Мой мир довольно уныл, и я действительно рад, что не там, радость туда вносила только Дария, она сумасшедшая девчонка, Том. Тебе бы она понравилась, если бы ты общался с ней ближе, — Билл улыбнулся, вспоминая день их первой встречи. — У меня никогда не было друзей, семья тоже воспринимала меня довольно прохладно. Так я и коротал дни в унылом Дворце, пока однажды я не перегнул палку, и случай не познакомил меня кое-с-кем.

На этой фразе Том насторожился.

— Я встретил одного человека, Том. И я думаю, что эта встреча изменила всю мою жизнь, — Ангел устало протер лицо. — Этот смертный мальчишка с теплой улыбкой не бросил меня в беде. Он оставался рядом, пустил меня к себе, и с ним я внезапно почувствовал себя таким живым, что и Рай, и Ад и вся бесконечность пространства сузилась для меня только до его присутствия. Я забыл, кто я есть, и в этом моя большая вина. Я не сказал ему о том, что не принадлежу этому миру, да это и не имело бы никакого значения, если бы не те события, что нас окружали. Но, к сожалению, мы вынуждены оставаться в тех рамках, куда загнал нас Амулет Пятой Стихии.

Том неслышно прижался к двери, слушая его мурлыкающий голос. Он знал, что не должен позволять Биллу говорить, но отчего-то слушал его крайне внимательно.

— Я по себе знаю, как нелегко подпускать людей к себе, Том. Поверь мне, за столетия я не смог сделать этого почти ни с кем, но ты разбил мою стену. Мне не хочется находиться там, где я не могу видеть тебя, потому что для меня эти минуты тянутся, как вечность в Аду. Я знаю, что и тебе было непросто подпустить меня, и мне еще больнее от того, что я так обидел тебя. Но поверь мне, это — не мой выбор. Все, чего я хотел — лишь быть счастливым. И ты подарил мне эту надежду, за что я буду вечно признателен тебе.

С той стороны двери пальцы Тома легли на ручку. Он неуверенно сжал ее.

— Есть и еще одна вещь. Помнишь, тот день, когда я сказал, что не уйду от тебя, и мы пожали руки?

Том помнил.

— Искра пробежала по нашим пальцам. А знаешь, что это значит, Том? — Билл вздохнул, собирая мысли в кучу. — Это значит, что я стал твоим Ангелом-хранителем.

На секунду в хижине воцарилась тишина.

— Я не смогу отойти от тебя, пока не выполню свое предназначение. Я должен охранять тебя до последнего вдоха и, честно говоря, мне страшно до чертиков, потому что я здесь второй день, и мне никогда не выпадала такая задача. Ангелы обычно набирают себе около десяти-двенадцати подопечных, потому что если их человек умирает, умирает и часть их души. Теперь я связан с тобой и даже если ты не захочешь меня видеть...

Дверь за его спиной открылась и Билл едва не шелепнулся в комнату спиной вперед.

— Ты — мой Ангел? — Том возник на пороге бледный, как сама смерть. — Ты?

Билл сглотнул комок в горле, пожимая плечами.

— Я же только что это сказал.

— Значит, тобой двигает долг? — прищурившись, уточнил Том.

— По-твоему, это похоже на долг? Я узнал об этом только полчаса назад от Рафаэля.

Том опустился с ним рядом, прочесывая пальцами дреды. Да уж, при таком раскладе они оба влипли по самые помидоры.

— И что теперь? — спросил он, садясь около своего непутевого Хранителя.

— Теперь... Я буду с тобой до самой твоей смерти, если Давид не придумает что-то другое. Я знаю, что ты не хочешь меня больше видеть, но...

Том, который сидел, отвернувшись, внезапно поднял на него глаза.

— Я не не хочу тебя видеть. Понимаешь? Ты просто должен был сразу мне сказать! — объяснил он, как непонимающему ребенку.

Билл наплевал на запрет человека приближаться к нему. Он подполз и обхватил парня за шею.

— Да знаю я, — он крепко сжал его в своих объятиях. — Но ты думаешь, это легко? Привязаться к кому-то настолько и тут же все разрушить? Думаешь, меня не терзала совесть?

— Больше так не делай. Идиот, — Том сжал его в ответ очень крепко.

Сглотнуть комок в горле он уже не мог. Он спрятал лицо в шею Билла и потянулся к нему, как к самому близкому человеку, который у него остался. Он был такой живой и теплый.

— Я по тебе соскучился, — прошептал Билл, раскачивая его в своих руках и вытирая мокрые глаза. — Я никогда не чувствовал ничего подобного, Том. В этом я тебе не вру. Я больше не буду обманывать тебя, никогда...

Том кивнул. Он верил ему, потому что чувствовал то же самое. Это не облегчило жизнь им обоим, но, по крайней мере, теперь Том знал самое главное. Билл отодвинулся от него, отводя с лица его дреды и вытирая его глаза.

— Ты больше не будешь драться со мной? Я могу тебя поцеловать?

Том покачал головой. Потом кивнул. Билл понял, что он запутался в показаниях, и наклонился, захватив его, целуя в глаза, в губы, в нос, куда попало, чтобы Том не сомневался в искренности его чувств. Он ощущал, как парень улыбается, обвивая руки вокруг его талии и наслаждаясь его близостью. Билл кайфовал от этих поцелуев, которые скрадывали его боль и его горечь. Том двигался губами по синякам и ссадинам, которые сам же нанес своему Хранителю, и будто бы становилось легче. Его объятия были такие нежные и нужные, что от них можно было растаять, чем Билл и занимался, прижимаясь все ближе к нему. Кошмарные ледяные минуты молчания прошли, как прошла и неловкость, вина и страх. Они таяли под теплотой тела рядом и жарким дыханием. Билл сунул руки под рубашку парня, думая, как это хорошо — найти кого-то, в целом мире, а, может, и во всех трех, такого близкого и живого.