Арсенал-Коллекция 2014 № 12 (30) - Коллектив авторов - Страница 4

Вольдемаре Вейсе, первый латыш кавалер Рыцарского креста, награждает добровольца из 39-го полка 2-й добровольческой бригады СС. За спиной Вейсса виден адъютант бригады Николайс Галдиньш

Вольдемаре Вейсс был тяжело ранен и скончался в Риге 16 апреля 1944 года. Ему были устроены торжественные похороны, эпизод которых мы можем видеть на этом фото. Обратите внимание, что гроб покрыт немецким военным флагом, а не латышским

19 апреля 1945 года в штаб дивизии пришел приказ сформировать боевую группу из трех батальонов для участия в обороне Берлина. В эту группу были сведены 1-е батальоны 32-го и 33-го полков СС и 15-й фузилерный батальон СС, возглавил ее ваффен-штандартенфюрер Вилис Янумс (командир 33-го полка СС). Здесь стоит сказать, что Янумс крайне негативно относился к Германии и являлся латышским националистом. Причем, этого он не скрывал, известно его высказывание, что «он немецкую униформу носит по принуждению, и он был бы рад, чтобы в любой момент поменял бы ее и опять бы надел латышскую униформу» [18а, s.137]. Однако, немцы уважали Янумса, как честного и храброго солдата, поэтому он и сохранял свою должность и даже был награжден Германским крестом в золоте. Однако, для роли «спасителя Берлина» он совсем не подходил.

20 апреля Янумс прибыл в штаб 11-го танкового корпуса СС в Шпреенхагене, к которому уже приближались советские танки. В общей суматохе ему приказали отправиться за дальнейшими приказами в Берлин. Понимая, что попадание в Берлин автоматически равняется уничтожению его группы, Янумс решил увести свою группу на запад, чтобы сдаться союзным войскам (к этому моменту 15-й фузилерный батальон СС откололся от группы и в итоге все-таки попал в Берлин, где и был уничтожен). Тем самым, Янумс решил повторить поступок генерал-майора ВС КОНР С. Буняченко, который также самовольно увел с фронта 1-ю дивизию РОА. При этом находившихся при нем немецких офицеров Янумс отправил в Берлин, якобы для организации снабжения группы, но на самом деле - чтобы не мешали ему осуществить задуманное. С боями латыши прошли в направлении Эльбы и в итоге 27 апреля 1945 года капитулировали перед американцами. К слову, немцы быстро поняли, что происходит, отдельная команда жандармов даже была отправлена арестовать Янумса, но дойти до американцев латышам удалось быстрее. Части не вошедшие в группу Янумса (в основном плохо вооруженные) также не горели желанием сражаться, и сдались союзным войскам 2 мая 1945 года. Некоторые части дивизии все же приняли участие в обороне Берлина, в частности, упоминавшийся 15-й фузилерный батальон СС.

В отличие от 15-й, 19-я дивизия войск СС действовала исключительно на территории Прибалтики. В итоге, вместе с другими немецкими частями (в том числе, и со штабом 6-го армейского корпуса СС) она оказалась блокированной в Курляндском котле, где показала себя одной из лучших воинских частей Вермахта. Известен случай, когда во время 3-й битвы за Курляндию 31 декабря 1944 года дивизия отбила 27 сильных советских атак и не отдала ни пяди земли [17, р.91]. Всего 19-я дивизия СС 14 раз упоминалась в сводках Вермахта [19, р.16], что являлось высшей степенью признания заслуг для немецкой части в годы войны. Солдаты дивизии заслужили 11 Рыцарских крестов (10 из них достались латышам), а ее командир группенфюрер СС Бруно Штрекенбах кроме Рыцарского креста был также удостоен Дубовых листьев. Также латышские солдаты дивизии заслужили 13 Германских крестов в золоте, вручавшихся за непосредственную отвагу на поле боя (еще один Германский крест в золоте заслужил немец - оберштурмфюрер СС Вальтер Шайтхауер; также один немец был награждён Германским крестом в серебре - квартирмейстер дивизии штурмбаннфюрер СС Херманн Людке). Когда немецкие войска капитулировали, то на специальном построении латыши были освобождены отданной ими присяги, после чего часть из них ушла в леса - продолжать борьбу с Советским союзом в качестве партизан. Однако, около 5200 солдат 19-й дивизии все же сдались в советский плен [6, с.794].

В данной статье мы отойдем от общепринятой практики приведения точных статистических данных о численности латышских частей СС, прежде всего 15-й и 19-й дивизий. Дело в том, что если свести вместе все распространенные в историографии статистические данные за разные даты, то выяснится, что практически все они полны противоречий и несоответствий. По-видимому, все эти разницы обусловлены разными принципами учета подверженных статистике частей и методиками подсчета, применяемыми их авторами. Все это требует отдельного детального статистического исследования. Пока же можно говорить лишь об обобщенных данных. Всего за время войны в разных частях войск СС служило около 60 000 латышей [27, р.189], то есть половина от общей численности из 115 000 латышей, задействованных в вооруженных силах Германии в годы войны [10, с.63]. Точных данных об их потерях нет, современные латышские источники говорят, что погибло от 30 000 до 50 000 латышей служивших в годы войны в немецкой армии [21, р.17].

Двое латышских легионеров, один из них - в камуфляжной куртке

Ваффен-штандартенфюрер Вилис Янумс, антинемецки настроенный профессиональный солдат и латышский патриот, кавалер Германского креста в золоте

Латышские добровольцы слушают радиопередачу

Потери латышские части СС действительно несли серьезные. Вот только лишь несколько примеров: в боях 2-9 сентября 1943 года потери латышской бригады составили 140 человек убитыми и 650 ранеными [28, р.38]. Бои марта-апреля 1944 года стоили 15-й дивизии СС 668 погибших и 1157 раненых [21, р.92-93].

Высокие потери обуславливались как накалом боев, так и тем, что нередко в бой бросали необученное пополнение, спешно прибывшее на фронт для восполнения потерь. Также часто не хватало современного вооружения и оснащения - на данном этапе войны немецкая промышленность уже не могла полностью обеспечить фронт необходимым количеством того и другого: у Германии еще были солдаты, но уже не было, чем их вооружить. Также немецкие генералы нередко ставили латышские части на самые опасные участки и поручали им выполнение наиболее сложных задач, например, прикрывать отступление; это делалось для того, чтобы сберечь силы именно немецких частей. Вполне понятное требование, но из-за этого нередко возникали конфликты и недоразумения между латышскими офицерами и немцами.

Рудольфе Бангерскис приехал на фронт, его приветствует Вилис Янумс. Несмотря на свои антинемецкие настроения, он предпочел сделать это нацистским жестом, а не обычным армейским приветствием

Зоммер, Силгайлис, Бангерскис, Крюгер штаб 6-го армейскогго корпуса СС, Тирза 20.8.1944

Нужно учитывать еще один момент - латышские части нередко вводились в бой по частям, дробились на боевые группы и подчинялись немецким частям или командирам. Все это вызывало раздражение и недовольство латышских офицеров, хотя после войны Силгайлис признал, что в большинстве случаев подобные немецкие действия обосновывались тяжелым положением на фронте и были вполне оправданы [28, р.57].

Теперь перейдем к рассмотрению наиболее актуальных и противоречивых моментов истории Латышского легиона СС.

С учетом неоднократных мобилизаций в Латвии возникает вполне закономерный вопрос - можно ли считать всех бойцов латышских формирований войск СС добровольцами? Современные исследования дают на этот вопрос однозначный ответ: большинство личного состава легиона не было добровольцами, около 80% его составляли мобилизованные призывники [2, с.88]. Один канадский историк даже заявил, что раз объявление мобилизации в Латвии было незаконным (так как нарушало международные конвенции, в частности, 52-ю статью Гаагской конвенции «О законах и обычаях сухопутной войны»), то и речи быть не может о добровольности легиона [19, р.12]. Один из бывших солдат легиона В. Милтиньш (33-й полк СС) вспоминал о методах вербовки: «16 июля 1943 года... вместе с пятьюдесятью другими я отказался подписаться, что вступаю в легион добровольно. Нас задержали на день, чтобы мы подумали. На следующий день нас осталось только 10 человек, остальные подписали. На автомашине нас доставили в концентрационный лагерь Саласпилс и поместили к тем, кто находился под следствием по политическим мотивам... Через 6 месяцев меня выпустили. Я должен был сразу вступить в легион, но из-за плохого здоровья мой призыв отложили» [22, s.43].