Тибетская книга мертвых - Эванс-Вентц Уолтер - Страница 26

В «Египетской книге мертвых» умерший, обращаясь к своему сердцу, говорит: «Не свидетельствуй против меня. Не будь моим противником перед Божественным Кругом. Пусть чаша весов не перевесит против меня перед великим богом, царем Аменты». Этот наблюдающий за взвешиванием бог с головой обезьяны (реже с головой ибиса) — бог мудрости Тот. В тибетском варианте в этой роли выступает обезьяноголовый Шиндже. В обеих сценах суда присутствуют в качестве присяжных боги с головами животных или человека[53]. В египетской версии осужденного поджидает страшное чудовище, готовое проглотить его, а в тибетской — демоны отправляют грешника в ад для искупления его злодеяний. Бог Тот иногда изображается с табличкой для письма, которой соответствует зеркало кармы Дхармараджи. В некоторых вариантах тибетского текста зеркало держит один из членов суда. В обеих книгах умерший в своем первом обращении к судье заявляет, что он не совершил ничего плохого. Во всех дошедших до нас египетских текстах Осирис, по-видимому, принимает это заявление, но Дхармараджа подвергает слова умершего проверке с помощью зеркала кармы. Это явное индо-буддийское добавление к существовавшей, как предполагается, доисторической версии, послужившей основой египетской и тибетской версий, из которых первая в меньшей степени подверглась изменениям.

В десятой книге «Государство» Платона, где описываются приключения Эра в загробном мире и суд над умершими, упоминаются и судьи, и кармические таблички (прикрепленные к душам умерших), и два пути, из которых один, для добродетельных, ведет на небеса, а другой — для грешников, ведет в преисподнюю, и совсем так же, как в «Бардо Тхёдоле», демоны отправляют осужденных на муки (см. с. 151)[54].

Заимствованное христианством учение об искуплении грехов, связанное с именем Св. Патрика и с прежде языческим чистилищем Св. Патрика в Ирландии, весь цикл сказаний кельтов о загробном мире и перевоплощении, восходящий к их культу духов, аналогичные сказания о Прозерпине, содержащиеся в священных книгах мира, доктрины семитических религий о рае, преисподней, судном дне и воскресении из мертвых, являющемся искаженной христианизированной версией дохристианского еврейского учения о перевоплощении, свидетельствуют, как и вышеупомянутые описания в трудах Платона, о существовании единых для всего человечества учений, возникших, вероятно, намного раньше древнейших письменных памятников Вавилона и Египта[55].

Сцена суда изображена на картине, написанной в Гангтоке, Сикким, в 1919 г. Она выполнена в строгом соответствии с канонами тибетской монастырской живописи тибетским художником Лхарипа-Темпа-Тендуп-Ла, жившим в то время в Гангтоке. Ее ранним прототипом была сохранявшаяся до недавнего времени в монастыре Ташидинг в Сиккиме одна из старинных фресок, изображающая Колесо Существования. Д-р Уодделл так описывает запечатленную на ней сцену суда: «Суд творит беспристрастный Шиндже-чхогьял — царь мертвых (Дхармараджа), ипостась Ямы, индусского бога мертвых. Он держит зеркало, в котором отражается обнаженная душа, а в это время его помощник Шиндже взвешивает на весах совершенные ею поступки, добродетельные и греховные, представленные белыми и черными камнями соответственно»[56]. Д-р Уодделл установил, что другим прототипом этой картины является изображенное на веранде пещеры № 17 Аджанты в Индии Колесо Существования, которое обычно неправильно называют «Зодиаком». Оно свидетельствует о древнем происхождении этого сюжета, представленного в нашем тексте в одном из вариантов.

Каноническая и апокрифическая литература Северного буддизма содержит много других вариантов. В Палийском Каноне Южного буддизма есть аналогичные тексты, например, в «Девадута Вагга», входящей в «Ангуттара Никая», и в «Девадута Суттам», входящей в «Маджджхима Никая». Содержание последнего мы здесь кратко изложим.

Возвышенный (Будда), находясь в монастыре Дже-тавана, беседует с собравшимися там монахами. Тема его беседы — жизнь после смерти. Обладая сверхнормальным зрением, он, сидя между двумя домами, каждый из которых имеет шесть дверей, видит всех, кто входит в них и выходит. Первый дом символизирует Бардо, то есть существование по оставлении физического тела, а другой — жизнь в физическом теле. Двери символизируют вход и выход в каждом из шести лока.

Объяснив монахам, как карма управляет жизнью всех существ во всех мирах, Будда затем описывает суд над грешником, которого приводят к Царю Смерти и спрашивают о Пяти Вестниках Смерти.

Первый вестник — лежащий на спине новорожденный младенец. Своим появлением на свет он несет весть о том, что для него, как и для всех живых существ, старость и смерть неизбежны. Второй вестник является в облике дряхлого старика, дожившего до восьмидесяти, девяноста или ста лет, сгорбленного, как изогнутое стропило остроконечной крыши. Он идет ковыляющей, дрожащей походкой, опираясь на палку. Его юность давно прошла, зубы выпали, на голове осталось немного седых волос, и лицо покрылось морщинами. Он пришел с вестью о том, что ребенок вырастает, достигает зрелости, стареет и становится добычей смерти. Третий вестник — прикованный к постели больной. Он ворочается в собственной грязи и не может без помощи ни встать, ни лечь. Он несет весть о том, что болезнь, как и смерть, неизбежна. Четвертый вестник — вор, подвергаемый самому суровому наказанию, напоминает о том, что наказание в этом мире за совершенные преступления — ничто по сравнению с тем наказанием, которое карма приготовит грешнику после смерти. Пятый вестник — символ самой смерти и бренного тела — пожелтевший, распухший, гниющий труп.

На вопрос царя Ямы, видел ли он вестника, умерший всякий раз отвечает, что не видел. Тогда царь объясняет ему, кем являются эти вестники и какую весть они приносят. Получив разъяснение, он вспоминает о вестниках и признается царю, что игнорировал эти напоминания о неизбежности смерти, забыл о них и вместо того, чтобы жить добродетельной жизнью, творил зло. Яма выносит ему приговор, и он должен будет принять наказание, которое является кармическим последствием совершенных им грехов. Духи ада, исполняя приговор, хватают умершего и подвергают его пяти видам наказания для искупления совершенных им преступлений. Терпя ужасные муки, он, как подчеркивается в «Бардо Тхёдоле», не может умереть.

В версии из «Ангуттара Никая», в которой упомянуты только три вестника — старик, тяжелобольной и покойник, Будда так заканчивает беседу:

«Те, кто, получив предупреждение от вестников, приносящих известие свыше, остаются безразличными к религии, страдают долго, рождаясь в мире страданий.

Добродетельные люди, получив предупреждение свыше через этих вестников, неукоснительно следуют святому учению. Зная об опасности, которую таит в себе привязанность, являющаяся причиной рождений и смерти, они в этой жизни достигли состояния, свободного от страданий. Им неведом страх, они счастливы и освободились от страстей и грехов»[57].

При рассмотрении учения о перевоплощении, в частности, изложенного в нашем тексте, следует учитывать две его интерпретации: буквальную, или экзотерическую, и основанную на истолковании символов, или эзотерическую, принятую посвященными, для которых знание выше веры и авторитета Священного Писания. К числу этих немногих посвященных принадлежат в Тибете преимущественно ламы, успешно применившие методы, подобные тем, которым обучал своих учеников Будда. Они знают свои прежние существования и обладают йогической способностью видеть, что в действительности представляют собой естественные процессы рождения и смерти. К тем, кто стремится к знанию и не удовлетворяется лишь одной верой в авторитет духовенства и священных книг, обращены эти слова Будды: