Тибетская книга мертвых - Эванс-Вентц Уолтер - Страница 24

В том случае, когда тело отдают на съедение птицам (то есть возвращают воздушной стихии), оголившиеся кости измельчают в небольших скальных углублениях на том же месте, смешивают с мукой и также отдают на съедение птицам[49]. В Тибете этот способ предания тела воздушной стихии отличается большей последовательностью, чем у парсов, которые просто оставляют кости умершего на открытом воздухе, где они медленно разрушаются.

Обычно в Тибете хоронят без гроба. Тело укладывают на простыню или кусок белой ткани, который расстилают на каркасе из легкого материала, обычно из сплетенных прутьев, прикрепленных к двум шестам, и накрывают чистой белой тканью. Его несут двое, просунув головы между концами шестов. В Сиккиме телу придают сидячее положение — эмбриональную позу, о значении которой мы уже говорили.

В Сиккиме и Тибете погребальные церемонии совершаются в строгом соответствии с гороскопом смерти, составленным астрологом, в котором указывается, кто может трогать тело, кто должен его нести и способ погребения. Астролог также устанавливает, какой злой дух является причиной смерти, так как, согласно верованиям тибетцев, как и кельтов в Европе, смерть не является естественным процессом, а всегда вызывается вмешательством одного из бесчисленных демонов смерти. Астролог также сообщает, какие нужно совершить церемонии для изгнания этого духа из дома умершего, какие читать по умершему молитвы и какие исполнять обряды, чтобы обеспечить ему счастливую жизнь в той стране и семье, где ему предстоит родиться.

В Сиккиме на подготовленной для погребального костра площадке наносят мукой мистическую диаграмму, символизирующую Рай Сукхавати — Красную Западную Обитель Счастья. Погребальный костер занимает центральную часть диаграммы, посвященную Дхьяни-Будде Амитабхе. Перед кремацией главный лама визуализирует погребальный костер как мандалу Амитабхи, а огонь — как самого Амитабху, который, как отмечается в тексте, и олицетворяет огонь. Охваченное огнем тело также визуализируют как мандалу Амитабхи, а сердце — как обитель Амитабхи. Как и в индийском обряде Хома (жертвоприношение огню), в разгорающийся костер вливают благовонные масла, бросают специи, сандаловое дерево и курительные палочки. После кремации ламы и плакальщики визуализируют дух умершего очистившимся от всех кармических заблуждений огнем, который есть Амитабха — Непостижимый Свет.

Таково в кратком изложении мистическое содержание этого исполненного благолепия обряда, совершаемого для умершего на месте кремации в Сиккиме.

При всех других способах погребения, принятых в Тибете и в других странах, находящихся под его влиянием, совершаются такие же или похожие церемонии с использованием тех же символов, но с некоторыми соответствующими секте или стране особенностями.

VII. БАРДО[50], ИЛИ ПОСМЕРТНОЕ СОСТОЯНИЕ

В течение трех с половиной, а иногда и четырех дней с момента смерти Познающий, или принцип сознания обычного человека, находится, как считают, в состоянии сна, или транса, и не осознает, что отделен от своего земного тела. Это время есть первое Бардо, называемое Чикхай Бардо (тиб. Hchi-khahi Bar-do), или первое промежуточное состояние, наступающее в момент смерти, когда виден Ясный Свет в его первозданной чистоте. Но так как обычно новопреставившийся (из-за влияния затемняющих его ум кармических факторов) не может его воспринимать, иначе говоря, сосредоточить на нем свое внимание и пребывать тогда в трансцендентальном состоянии неизменного ума, сопричастного этому Свету, неизбежно его вторичное появление.

Когда заканчивается первое Бардо, Познающий пробуждается и сознает, что умер. С этого момента наступает второе Бардо — Чёньид Бардо (тиб. Chos-nyid Bar-do), то есть «промежуточное состояние, в котором [воспринимаются проблески] Реальности», переходящее в третье Бардо, называемое Сидпа (или Сидпаи) Бардо (тиб. Srid-pahi Bar-do) — «промежуточное состояние, [находясь в котором стремятся] родиться снова». Оно заканчивается рождением принципа сознания в мире людей, в каком-нибудь другом мире или в раю.

Как разъяснялось в главе III, переход из одного Бардо в другое аналогичен рождению, и всякий раз после такого перехода до окончания третьего Бардо Познающий выходит из состояния обморока (транса). После его пробуждения во втором Бардо перед ним чередой предстают в виде символических образов галлюцинаторные кармические отражения поступков, совершаемых им во время жизни на земле. Мысли, которые его посещали, и совершенные им поступки теперь объективируются: мыслеформы, которые укоренялись, разрастались, цвели и плодоносили, иначе говоря, культивировались его сознанием, теперь развертываются перед ним в виде величественной, захватывающей дух панорамы, отражающей содержание его личности[51].

Во втором Бардо умерший, если он не получил правильного знания, в первое время считает, что, хотя он умер, у него все еще есть тело, подобное физическому, из плоти и крови. Когда же он осознает, что такого тела у него нет, то испытывает непреодолимое желание его приобрести. Он ищет его, поскольку сейчас он, естественно, полностью подчинен влиянию кармической привязанности к существованию в сансаре. Тогда для него наступает третье Бардо, предшествующее новому рождению, которое является последним посмертным состоянием и завершается рождением в этом или каком-нибудь другом мире.

Это нормальный процесс для большинства людей. Но просветленные, исключительные личности, обладающие знанием высшей йоги, переживают только высоко духовные состояния. Величайшие йоги могут даже миновать все состояния Бардо и сразу вознестись на Небо или же родиться вновь и при этом все время сохранять непрерывность сознания[52]. Как человек мыслит, тем он и является здесь и в том мире. Мысли вещны, и все действия, хорошие и плохие, порождаются ими. Каков сев, такова и жатва.

Если промежуточного состояния не удалось избежать путем перевоплощения в каком-нибудь мире (в ад попадают только выдающиеся злодеи, а обычные люди искупают свою карму в новом человеческом воплощении), то в течение сорока девяти дней, действительная продолжительность которых определяется кармой, умерший остается пленником кармических иллюзий Бардо, приятных или устрашающих. Но в этом состоянии у него нет возможности для нравственного совершенствования. В отличие от достигших после смерти нирваны и навсегда порвавших с кармически обусловленным существованием в иллюзорном сансарическом теле, для обычного человека путь к достижению состояния Будды лежит только через новое воплощение в человеческом теле, так как рождение во всех других мирах является лишь задержкой на пути к этой Высшей Цели.

Божества, описываемые в «Бардо Тхёдоле», символизируют то или иное психическое состояние, и изучающему эти состояния необходимо помнить (как мы об этом уже говорили), что иллюзорные видения в промежуточном состоянии есть не что иное, как галлюцинации, представляющие собой объективированные психические импульсы, отражающие мыслеформы умершего, иначе говоря, его внутренние состояния.

Отсюда следует, что мирные божества (тиб. Z'i-wa) являются персонификацией возвышенных чувств, исходящих из сердца как психического центра. Они появляются первыми, так как, согласно психологическому закону, импульсы, исходящие из сердца, предшествуют импульсам, исходящим из головного мозга. Они являются в мирном облике, чтобы помочь умершему и успокоить его, только что расставшегося с земной жизнью. Он оставил на земле родных и друзей, неоконченную работу, не исполнил свои желания, и в большинстве случаев он стремится восстановить утраченную возможность духовного совершенствования, которая была ему предоставлена во время жизни на земле. Но он находится во власти кармы, которая управляет всеми его импульсами и устремлениями, и если умерший еще кармически не подготовлен к достижению Освобождения на первых ступенях, то спускается вниз, на те ступени, где импульсы, исходящие из сердца, уступают место импульсам рассудка. В то время как мирные божества олицетворяют чувства, гневные божества (тиб. To-wo) отражают деятельность головного центра. Однако, подобно тому как импульсы, исходящие из сердца, могут трансформироваться в мысли, так и гневные божества являются трансформированными образами мирных божеств.