Запах Вереска (СИ) - "Kapkan" - Страница 9

— Ты должен уехать, — отрезал Маркус.

— И бросить всех наших?

— Кай, ты должен держаться подальше от него! Если ты останешься, то это ничем хорошим не закончится!

— Я не могу уехать, — зло рыкнул альфа и, повернувшись, направился к двери.

— И что ты собираешься делать? — прозвучало совсем тихо.

— Уничтожить и забыть…

По сравнению с ЭТИМ бал в Млэк-Алаине был просто подарком! Ивон уверился в этом уже на пятнадцатой минуте дороги. И, если бы не сочувствующие, но плохо замаскированные смешки сестры, он бы уже завыл в голос или вернулся бы назад в столицу, чтобы раскромсать советника и горе-принца. Вот уродцы, сволочи двуличные. Ну, спасибо, что подсунули эту безмозглую дуру, которая только и умеет, что трещать без умолку. А ее папаша смотрит с такой гордостью и покровительством, словно это он любимая родня принца. Родня, не родня, но именно дочь этого барона пытались сосватать ему. И даже эта «очень срочная» поездка в один из пограничных городов была великолепным, по их мнению, предлогом. Только они не учли того, что Диана плюнет на мнение отца и полезет за Ивоном, чтобы не дать блондинистой сучке тянуть грабли к брату. За что мечник был ей безгранично благодарен.

Зарана был городом, стоящим на самом тревожном участке границы с землями оборотней. Здесь все время происходили бои, и это место командир Мечников хотел посетить очень давно. Лишний хвост в виде семейства Даринов и их слуг только мешал ему. Вопреки приказу принца, Ивон прибыл в Млэк-Алаин без своих воинов. Он оставил их на самых горячих точках. Так что, в сопровождении дворянской семьи были лишь сам мечник и двенадцать опытных воинов. Это не считая Диану, которая уступала только брату. И, как ожидалось, путь был намного скучнее, чем ожидалось. Только до того времени, пока на их след не напали оборотни. Но об этом они еще не знали…

*

Ветер дует с юга. Он пронизывает лес, летя сломя голову и неся в себе чуждые этому месту запахи. Здесь пахнет костром, горящим на опушке, где начинается обрыв с голубой лентой реки на самом дне. Страхом, сковавшим чью-то слабую душу. И слышен каждый шорох, каждое тихое слово, которое так неосторожно срывается с губ. Он подобен для НИХ грому. Они слышат и видят все. Как бьются чуть тревожно сердца. Как испуганно всхрапывают кони. От них не скрыться за семью замками. Не уйти и не защититься, когда звериная сущность берет свое. Огромные черные волки несутся вперед, гонимые запахом еще не пролитой крови. Их глаза горят в ночной тьме. Из груди вырываются тихие рычания. Их кровь кипит и еще больше подгоняет. Они сливаются с мрачными тенями леса и превращаются в безумный кошмар любого разумного, который ожил много веков назад.

Кайрен уверенно ведет свою огромную стаю. И с ним рядом Маркус. Он недоволен, зол и не принимает решение старшего альфы. Он не может одобрить то, что произойдет скоро. Но, несмотря на это, он рядом. Даже если Кай решит вырезать собственных соратников и вконец узурпировать власть, Маркус никогда не покинет его. Он будет предан брату до самой смерти, и оба они это знают.

Очередной прыжок, и волки уже совсем близко к стоянке хладных. Они уже видят воинов, стоящих на страже. Те еще не почуяли их, и это дает большое преимущество. Но стоит желтоглазому волку сделать шаг, как ветер приносит хорошо знакомый запах. Он бьет под дых и заставляет альфу прикрыть глаза. Он вдыхает полной грудью, и это становится последней каплей. Один короткий взгляд на насторожившегося брата, и в следующую минуту альфа срывается в совершенно другую сторону. Ничего не понимающие волки хотят последовать за вожаком, но их путь закрывает мрачный Маркус, и стая не смеет перечить ему…

Чем больше он углубляется в лес, тем сильнее становится этот сводящий с ума запах. Кайрен не может его забыть. Он преследует его день и ночь уже целый год. И, чем больше проходит времени, тем труднее сдержать жажду крови этого существа. Но только не этой ночью. Сегодня он сможет освободиться от этой назойливой проблемы раз и навсегда.

Черный волк ступает осторожно. У него только один шанс, чтобы не вспугнуть свою жертву. Огромный зверь почти не дышит. Запах усиливается и перемешивается с прохладой воды. За кустами дикой смородины бьет старый источник. Он каскадами льется по острым камням и превращается в быструю реку. Полная луна освещает ее берег и блестит на лезвиях парных клинков. Черная одежда ворохом лежит рядом, а с ней и все остальное оружие того, кто сейчас блаженно нежится в холодной воде.

Серебристо-белые волосы намокли от влаги и лежат на спине. Мужчина стоит, упершись на камни, опустив голову под холодные струи. Прозрачные капли скользят по молочно-белой коже и спускаются ниже, туда, где все скрывает вода. Он стоит, прикрыв глаза, и потому не видит алчный блеск золотых глаз. Которые, не моргая, смотрят на него, боясь пропустить хоть одно движение. Каждый изгиб гибкого и натренированного тела. Они жадно скользят по рукам, под кожей которых перекатываются тугие узлы мышц. Глядят на то, как вода тонкими ручейками стекает по груди и очерчивает кубики мышц на впалом животе.

Оборотень зачарованно прослеживает их путь и понимает, что просто физически не может отвести взгляд. В ушах шумит, а глаза застилает алый туман. Сердце бьется настолько громко, что скоро его услышит каждый в этом проклятом лесу.

«Из него получился бы божественно красивый белый волк», — эта мысль появляется настолько неожиданно, что на несколько минут выбивает его из колеи. Ровно столько, чтобы пропустить момент, когда разум явно машет на прощание ручкой.

— Какое великолепное зрелище, — тянет до зубного скрежета знакомый голос.

Мечник даже не успевает дернуться, когда к напряженной спине прижимается теплое, крепкое тело. Черный мех щекочет кожу, а ухо опаляет тихий шепот:

— Не соскучился по мне? — Кайрен совершенно нагло разглядывал обнаженное тело противника.

— Ну, что ты, блохастый, — язвительно прошипел Ивон, — аж помирал без тебя. Чего приперся?!

— За твоей головой, — еще тише прошептал оборотень, и когти на его руке удлинились…

В голове шумит от недавнего удара об острые камни. Бок изодран до кости и вывернутых жил. Все тело болело после того, как им пересчитали все выступы и жесткие поверхности. Перед глазами плыло, но мечник упорно продолжал двигать вперед. В окровавленной рубахе и грязных штанах, порванных ниже бедра. И, если не считать весьма паршивое состояние и бой, идущий в лагере, вампир чувствовал полное моральное удовлетворение. Когда вспоминал хрипящего, с перерезанным горлом черного альфу, захлебывающегося собственной кровью у реки. Но о лирике пришлось забыть, вывалившись в горящий лагерь. Перед глазами открылся вид на орущую матом сестру, вооруженную до зубов, причем в испачканной и порванной ночной рубашке, с взъерошенными волосами, горящими глазами и удлинившими клыками. Девушка орудовала мечом и со всей страстью дубасила любого, кто смел подойти к перевернутым повозкам, за которыми скрывались испуганный барон и его дочь. Вокруг пытались отбиться солдаты.

— КАКОГО ХРЕНА ВЫ ЕЩЕ ЗДЕСЬ?! — заорал Ивон и, прорвавшись через кольцо дерущихся, отрезал голову очередному оборотню, клацнувшему у шеи Дианы.

— Где. Ты. БЫЛ?! — на последнем слове еще один оборотень завыл. — Выглядишь великолепно, дорогой.

— Упрямого ухажера отшивал, — выплюнув кровь, проскрежетал Ивон, — надо улетать.

— Девчонка и папочка смогут, — кивнула девушка, — мы с тобой тоже, но не солдаты. Обращенные*.

— Твою мать, — рыкнул белокурый вампир.

— Что будем делать? — напряженно разглядывая противника, прошептала девушка и с тревогой скосилась на такого же взъерошенного брата.

Оборотней было много, намного больше, чем требовалось для поимки небольшой путешествующей группы. Но не будем забывать, КТО их собрал.

«Неужели я такой страшный?» — криво ухмыльнулся вампир.

— Бери, кого сможешь, и улетайте в город. До рассвета доберетесь. Остальные пойдут за вами, — удобней перехватив клинки, произнес он.