Запах Вереска (СИ) - "Kapkan" - Страница 44

Вот кто толком уже надоел, и Кай подумывал избавиться от него. Порой даже путем отрывания конечностей, которые так и норовили залезть туда, куда их не просили. Что сказать, мальчишка был послушным и сладким любовником, даже чересчур. Очередной из тех, кто прошел через его постель. Однако возомнивший себя особенным, и всячески пытающийся овладеть его сердцем. Глупый, наивный мальчик, не знающий меры и слова «НЕТ». Разобраться с ним можно было после охоты, а сейчас у альфы не было на это времени.

Его волки уже прочесывали город в поисках Валентина. Куда бы тот ни пошел, что бы ни сделал и как бы ни спрятался, от Кая ему не уйти. Он найдет его везде, достанет из-под земли, если понадобится, но не успокоится, пока не сведет с ума. Медленно, смакуя каждую каплю, упиваясь бессмысленными криками и бессильной злобой. Он не будет торопиться и сполна получит то, что получал все эти годы – чистое наслаждение от чужого отчаяния...

Напряжение, тяжелым грузом легшее на город и на Блодхарт, стало настолько осязаемым, что его можно было даже прощупать. И с каждым днем оно все больше росло, потому что впереди была ночь Великой Охоты.

Она наступила почти незаметно и накрыла давно трепещущий от ожидания город плотной тьмой. Дикими ветрами пришла с северных гор и закружила в зеленых листьях деревьев. Приползла густым туманом сквозь вековой лес и, покрыв землю инеем, подобралась к узким улочкам Волчьего Двора. И засияла золотисто-алой луной, выплывшей из-за рваных облаков. Смешавшись с клочками пара, вырывающимися изо рта, и, проникнув в вены, забурлила огнем в крови. Заставляя шерсть на загривке встать дыбом, щекоча под самым сердцем и застилая разум сладким туманом.

Ночь зверя, когда человеку лучше сидеть в теплом доме за семью замками и молиться всем своим богам, чтобы зверь обошел стороной его порог. Спрятав окна за прочными решетками и повесив над дверью волчий цветок, как знак смирения и верности. Клятвы, данной еще предками и соблюдаемой до сих пор.

Это ночь зверя, а не людей... Бесформенных теней, крадущихся по крышам и скользящим по стенам. Клацаньем когтей, тихим шелестом крыльев, животным рычанием, эхом отдающихся в опустевшем городе, и сотнями пар блестящих во тьме глаз. Здесь половина Волчьего Двора. Молодые, совсем еще неопытные волчата, взрослые, для кого это будет не первой охотой, и те, кто уже не единожды успел вкусить всю прелесть Великой Охоты. Их движения резкие, быстрые, их глаза полны огня, кровь похожа на раскаленную лаву. Сейчас они не те люди, которых он привык видеть каждый день, а самые страшные чудовища, вышедшие из глубин веков.

Алан смотрит на них и неосознанно крепче вцепляется в черно-серый мех. В голове вертится только один единственный вопрос: «Как, мать вашу, я позволил себя уговорить?!» Ответ рядом с ним, точнее, он сейчас сидит на этом «ответе». Уолтер, как и его брат, не похожи на других вервольфов. У них волчьи тела, но звериные черты еще более острые. Длинные уши, а пасть может похвастаться двумя парами рядов острых клыков. На спинах мирно сложены огромные перепончатые крылья с костяными наростами. Хвосты вообще подходят больше рептилиям: длинные, покрытые черной чешуей и с острым кончиком, похожим на ножницы. Которые, порой, нетерпеливо щелкают и бьют из стороны в сторону.

В отличие от брата, Уолтер неспокоен. Эрика с Эдвардом. Она сидит на его спине в джинсах и рубашке самого Эдварда. Ее огненно-рыжие волосы собраны в небрежный хвост, а на ногах сапожки из тонкой кожи. Она безмятежно улыбается и гладит между ушей своего любимого зверя. Ее сердце бьется ровно и делится своим покоем с любимым.

А Уолтер один. Его пара совсем рядом, спит в одной из комнат замка. Возле его окна стоит Джереми и, задернув шторы, заботливо укрывает плечи молодого человека тонким шелком покрывала. Он уйдет уже через минуту, унося с собой стакан с недопитым соком, в который был заранее подмешан особый отвар. Так что, ни о чем не догадывающийся Джулиан будет спать до самого утра, не слыша далекого волчьего воя. Не зная, что его паре с каждой минутой все трудней сдержаться.

Зверь рвется с тонкого поводка и тянется к замку. Человеку нет места в затуманенном сознании. Он чувствует сладкий запах того, кто многие дни мучает его. Слышит биение сердца и полувздох-полустон, в котором без труда разбирает собственное имя. Соблазн настолько велик, что трудно не сорваться. Когти царапают черепицу и из груди вырывается хриплый рык. Но он даже не успевает и морду поднять, как получает подзатыльник, и за спиной раздается злой голос Алана:

- Даже не думай, маленький извращенец, – чуть ли не шипит он, – шаг влево, шаг вправо и надеру твой мохнатый зад!

- Но, Ал! – полувозмущенно-полуобиженно скулит Уолтер.

- Никаких «Ал»! – еще один подзатыльник, – шевели лапами, Ромео.

Ромео ничего не осталось, как, тоскливо вздохнув, кинуть последний взгляд на окна пускающей слюни на подушку Джульетты и, подгоняемый Отелло (Упс! Это уже из другой истории), направить лапы свои к тени отца Гамлета (то бишь горячо любимого дядюшки).

- Ты думаешь, это было хорошей идей? – мрачно произнес черный альфа и кивнул в сторону злого Алана, изображающего из себя наездника на спине Уолтера.

- Ты сам видишь, как они тянутся к нему и как слушаются, – усмехнулся серо-бурый волк, – он дрессирует их лучше меня и Дианы. И потом, затея удалась. Он смог удержать Уолтера.

- Он – чужак, – оскалился Кайрен.

- Который принял нас и не кинулся с воплями прочь, – напомнила мягко спустившаяся к ним Диана и сложила кожистые крылья.

Презрительно фыркнув, златоглазый волк отвернулся к лесу и бросил:

- Держи его перед глазами, нянькой для этого щенка никто не будет.

Женщина только закатила алые глаза и, обольстительно улыбнувшись мужу, скользнула в его объятия. Кайрен больше не смотрел на них. Он поднял взгляд на небо и полной грудью вдохнул прохладный воздух. За столько веков это было впервые, когда он снова вел стаю на охоту...

Роль няньки, хоть и подопечной детке, хрен знает, сколько лет, даже понравилась. Особенно, когда Уолтер не удержался и, раскрыв крылья, взмыл в воздух. Это были те еще ощущения, от которых грудь рвало от восторга и желания заорать во все легкие. И была ночная охота, когда он в живую видел, как загоняют оленей и других животных. Сейчас это и вправду была стая волков во главе со своим вожаком. Лес замер, стоило им только войти в него, и в следующую секунду просто взорвался сотнями звуков. Дикий, свободный и такой же таинственный, как и его дети. Одурманенные свободой и жаждой крови, они преследовали своих жертв и, вдоволь насладившись ее попытками защититься, нападали всей сворой, безжалостно кромсая и вонзая клыки в уже хрипящую плоть. Выпуская наружу все животное, таившееся в них, и громким победным воем наполняя нутро леса.

- Охуеть, – выдохнул Алан и сполз на мягкую траву.

Охота все еще продолжалась, но теперь уже стая разбилась на группы, и не все ее члены отправились дальше. Ушедших вели Диана и Маркус, а за остальными присматривал Кайрен. Сейчас они собрались на берегу небольшого озера и зажгли большой костер. Молодые волки соревновались меж собой, красуясь пред своими парами, вампиры с головой ушли в водные баталии и залили уже пол берега. В стороне Эрика нежилась в объятиях своего зубастого пупсика, а Уолтер в данную минуту был в самой гуще поединков.

- Ни минуты покоя, – раздраженно произнес блондин и уже хотел подняться, когда кто-то бесцеремонно потянул за край его куртки, – какого?...

- Сиди, человек, – раздался за спиной хорошо знакомый голос с хрипотцой.

Стоило обернуться и дизайнер наткнулся на золотые глаза черного вервольфа. На альфе не было ничего, кроме темно-синей туники, по бокам которой до самого кожаного пояса шли разрезы. Большое мускулистое тело, покрытое черным и блестящим кое-где сединой мехом, сейчас расслабленно лежало на боку, словно не он минуту назад гнал по лесу целого оленя. Мощная голова, подпертая одной лапой, была обращена в его сторону. Золотистые глаза смотрели цепко, чуть прищурившись и мастерски избегая прямого взгляда. Чертовски красивый волк, с этим не поспоришь, и даже в человеческом облике чувствовался его животный магнетизм, но он действовал на Алана только тогда, когда Кай был в своем зверином обличье. Тогда блондин просто зависал, сам не понимая, почему. Его не портили даже тонкие линии шрамов, видневшиеся и сейчас, пусть еле заметные.