Дерево лжи - Хардинг Фрэнсис - Страница 15

— Папа?

Преподобный пошевелился, потом медленно поднял голову и сел прямо. К его глазам вернулся привычный серый оттенок, но они были подернуты словно туманом. Вскоре, однако, туман рассеялся, и его взгляд стал острым, как бритва.

— Что ты делаешь в этой комнате?

Фейт застыла. Секунду назад она твердо знала, что защищает его. Теперь эта мысль казалась ей детской и самонадеянной.

— Жанна несла вам утренний чай, и я подумала… я подумала, вы не захотите, чтобы она входила. Прошлым вечером вы… казались больным.

— Я отдал распоряжение, чтобы сюда никто не входил! — Отец моргнул и, нахмурившись, уставился сквозь Фейт, словно она была неисправным телескопом. Наконец его глаза окончательно приобрели свой каменно-серый цвет. — Я… не был болен. Ты ошиблась. — Он словно заглянул ей вовнутрь. — Ты кому-нибудь говорила, что я болен?

— Нет, — ответила Фейт, покачав головой.

— Кто-то еще входил сюда?

— Не думаю… — Фейт умолкла.

Взгляд ее отца за что-то зацепился, и, посмотрев в том же направлении, она увидела свежую вязанку хвороста у камина и полное ведро с углем. Фейт забыла, что большинство каминов растапливают в пять утра. Кто-то из слуг явно входил сюда, увидел спящего преподобного и снова ушел, оставив принадлежности для растопки камина.

Преподобный встревоженно окинул взглядом разбросанные бумаги.

— Когда ты в первый раз вошла, эти бумаги уже были разбросаны?

Фейт кивнула, и преподобный начал собирать их в кучу, складывая на письменный стол. На нескольких страницах были зарисовки, сделанные чернилами, и отец стал рассматривать их.

— Что это значит? — пробормотал он себе под нос. — Я заслуживаю ответ, я пожертвовал всем ради него! Разве можно что-то понять из этой чепухи?

Фейт поспешила к нему на помощь. Наброски были странными и непонятными. Существо, похожее на крысу, поставило передние лапы на что-то овальное. Зверь, напоминающий дракона, поднял голову. Получеловеческое лицо с покатым лбом смотрело враждебно и изумленно. Она больше ничего не успела рассмотреть — преподобный выхватил рисунки из ее рук.

— Не трогай! — резко сказал он.

— Я просто пытаюсь помочь! — Отчаяние Фейт взяло верх над благоразумием. — Я просто хотела помочь! Папа, пожалуйста, скажи мне, что случилось! Я обещаю, что никому не выдам тебя!

Несколько секунд отец изумленно смотрел на нее, потом нетерпеливо произнес:

— Все в порядке, Фейт. Подай мне чай и оставь меня поработать.

От нее снова отмахнулись, по-прежнему больно ранив. Почему-то у нее никак не вырабатывался иммунитет.

Фейт позавтракала в детской. Ей принесли слабый остывший чай и недоваренные яйца в мешочек. Не в своей тарелке от недосыпа, она поздно спохватилась, что Говард держит вилку и нож не так, как надо. Спустившись вниз, Фейт отважилась подойти к дверям столовой. Завтрак почти закончился — отец с матерью и дядей пили чай. Преподобный выказывал все признаки самообладания, уверенно переворачивая страницы газеты.

— А вот и ты, Фейт! — Заметив дочь, Миртл поманила ее к себе. — Сегодня ты поедешь со мной в город. Надо купить тебе новые детские перчатки, ведь свои ты потеряла… хотя я не понимаю, как можно быть такой рассеянной!

Фейт, покраснев, пробурчала извинение.

— Собирайся поскорее. — Миртл бросила на мужа обеспокоенный взгляд. — Дорогой… если ты сегодня на раскопках увидишь доктора Джеклерса, ты ведь все уладишь?

— Доктора Джеклерса? — Преподобный воззрился на жену с таким видом, словно она неразумный червяк под микроскопом. — Что улажу?

Сердце Фейт упало, и она пожалела о том, что не призналась отцу сегодня утром. Но уже слишком поздно, разоблачения не миновать. Ее ужасная дерзость вот-вот откроется.

— Гонорар за лечение этого мальчика, который вчера угодил в капкан… — Миртл осеклась.

— Что? — Преподобный встал, бросив грозный взгляд в сторону сада.

— Ты… велел, чтобы мы послали за доктором. — Миртл с сомнением нахмурилась, и ее глаза скользнули к дочери.

Фейт с трудом сглотнула, наткнувшись на взгляд отца. Выражение его лица было трудно разобрать. Там угадывались ненастье и предвестие бури. Она видела, как он безмолвно принимает решение, но не могла понять, какое именно. Потом он снова медленно сел на стул и разгладил смятую газету.

— Когда я посылал за доктором, — холодно продолжил Эразмус, — я предполагал, что расходы понесет семья мальчика. Не стоит позволять нарушителям обчищать наши карманы, но… поскольку я увижу доктора Джеклерса, я расплачусь с ним. Разумеется, я также поговорю с магистратом и позабочусь о том, чтобы закон был соблюден.

Фейт слушала его с облегчением, пребывая в то же время в шоке. Каким-то чудом буря пронеслась, никого не задев. Отец подтвердил ее слова. Теперь Фейт чувствовала, что они не просто разделяют тайну — они сообщники. Она не вполне понимала, как это случилось и когда.

— В какой капкан он угодил? — запоздало спросил преподобный.

— Среди деревьев, совсем рядом с башней, — ответил дядюшка Майлз. — Эразмус, я надеюсь, ты передвинешь этот капкан. Он прямо на краю крутого спуска, ведущего в лощину. Тот, кто наступит на него, может упасть и свернуть шею. И… это не совсем законно.

Преподобный кивнул с важным видом, но Фейт не была уверена, услышал ли он совет дядюшки Майлза. На самом деле она сомневалась, что он услышал хоть что-нибудь, прозвучавшее после слова «башня».

Один из джентльменов, с которыми они познакомились у Ламбентов, любезно предложил экипаж и кучера в распоряжение Миртл на это утро, «чтобы она могла посмотреть город». Когда прибывшее средство передвижения оказалось двухместной коляской, на лице Миртл отобразились удивление наполовину с возмущением, но они быстро сменились улыбкой. Миртл села рядом с кучером, а Фейт досталось заднее сиденье спиной к дороге, доступное всем ветрам. Пока коляска везла женскую половину семейства Сандерли вдоль низкой прибрежной линии в город, Фейт, наблюдая за разворачивавшейся под ногами дорогой, все пыталась понять отцовское поведение. Дул сильный ветер, превращая небо в лоскутное одеяло из серых облаков и голубых клочков, и Фейт пришлось придерживать шляпку. Капли воды падали на щеки девочки и блестели на ресницах.

Маленький портовый город при свете солнца являл собой более приятное зрелище, чем в день приезда Сандерли. Дома были выкрашены в белый, ярко-синий и охряно-желтые цвета. Солнечные лучи блестели на вывесках трактиров и на колоколе, установленном на крошечной центральной площади неправильной формы. В воздухе был разлит запах моря. Миртл попросила кучера подождать на площади и изящно спустилась на землю в сопровождении Фейт. Сегодня накидка, платье и шляпка Миртл были голубыми, эффектно оттеняя цвет ее глаз.

Над витриной одного из самых симпатичных зданий висела вывеска с изображениями изящных шляпок и перчаток. Внутри было тесновато, но очень опрятно. Штук пять модных шляпок были водружены на подставки из ивовых прутьев. На мраморном прилавке гордо возлежали самые разные перчатки: и длинные с пуговками на запястье, и короткие, очень практичные — для дневного ношения. Продавщица, невысокая женщина с выдающимся носом, была преисполнена важности. Она наблюдала, как Миртл перебирает детские перчатки, потом ушла в заднюю часть магазина в поисках пары для Фейт. Вернувшись, она стала еще более высокомерной.

— Приношу свои извинения, мадам, но в настоящее время у нас нет в наличии перчаток подходящего размера для вашей дочери.

— Как это? — Брови Миртл поднялись. — Что за нелепость? Моя дочь даже не примерила ни одной пары!

— Мадам, приношу извинения, — учтиво ответила продавщица, — но я ничем не могу вам помочь.

Когда Сандерли вышли на улицу, до Фейт донеслись оживленные перешептывания из магазина.

— Как странно. — Миртл не могла поверить своим ушам. — Удивительно… О, Фейт, смотри, это же те две леди, с которыми мы вчера познакомились!

И правда, по другой стороне улицы решительно шла черноволосая мисс Хантер в обществе шатенки постарше. Миртл направила в их сторону одну из лучших улыбок и присела в книксене. Взгляд мисс Хантер упал на них, а потом соскользнул, как вода с гуся. Она как ни в чем не бывало повернулась к своей спутнице, что-то обсуждая, и леди продолжили путь, не выказав ни малейшего признака, что узнали Миртл и Фейт.