Самый лучший демон. Трилогия (СИ) - Снежинская Катерина - Страница 17

— Наверное, он подумал, что вы представитель вымирающего рода порядочных девушек, — попытался утешить ее Адин, сочувственно погладив по затылку.

— Я представитель вымирающего вида ужас каких дур! — злясь на себя, а, заодно, и на весь мир, буркнула Арха и мотнула головой, стряхивая ладонь ивтора. — Теперь понятно, почему он сбежал.

— Ну, сбежал он не поэтому. Конечно, я могу и ошибаться, но Дан же берет только то, что ему предлагают, понимаешь? Ты, наверное, догадываешься, что желающих провести с ним ночь, хватает. Ему остаётся только выбрать, с кем сегодня постель разделить. Ты же не только не предлагала, но даже и не понимала, на что он намекает. Короче говоря, он просто не знает, как ему с тобой себя вести.

— Нужна я ему…

— Арха, ты меня прости, но, наверное, не нужна. И дело не в тебе. Точнее, как раз в тебе, но… Понимаешь, ты девушка… серьезная. С тобой нельзя просто переспать, а утром помахать ручкой. Тебе же чувства нужны, верно? Поэтому, оставив в покое, он больше о тебе заботился.

— Вот спасибо ему большое! — вскинулась ведунья, вытирая о колено навернувшиеся на глаза слезы. С чего они вообще появились, сама девушка не слишком хорошо понимала. — А у меня кто-нибудь спросил, чего я хочу? И не вот этими вашими вывертами, а прямо? Что-то я не вижу толпы рыцарей, которые жаждут обеспечить мне большое и светлое чувство! Мне двадцать лет, а я даже не целовалась ни разу! Что мне теперь, так и подохнуть нецелованной?

— Ну, хочешь, я тебя поцелую? — примирительно предложил Шай, выпрямившись в кресле и перестав изображать собой глубоко спящего гвардейца. — А будешь так голосить, то все соседи сбегутся. Тебя целовать.

— Да пошел ты… во Тьму!

Арха вскочила на ноги, бессильно сжимая и разжимая кулаки. Ей хотелось сказать что-нибудь настолько ядовитое и обидное, чтобы оба демона немедленно провалились сквозь пол. Но ничего достойного не придумалось. Поэтому она только мотнула головой и влетела в туалет, от всей души грохнув дверью. Просто она была единственной, кроме входной, которой можно было садануть. Имелась еще дверца шкафа, но прятаться там было как-то чересчур.

Странно, но именно этот хлопок мгновенно ее успокоил. Ведунья села на краешек унитаза, закрыв лицо ладонями. Наверное, оставалось только тихо, никому не мешая, повеситься. Мало того, что с рогатым себя полной дурой выставила, да еще и не один раз. Мало того, что зачем-то с демоном разоткровенничалась. Так еще и перед двумя гвардейцами истерику устроила. Идиотка нецелованная!

Арха глухо, сквозь зубы, застонала. И, как назло, желание вешаться не приходило. Может быть, стоило попросить кого-нибудь ее придушить? Из милосердия? А что, шавер мог бы помочь, наверное.

Лекарка злилась на себя, злилась на хаш-эда. Причем, злость на рогатого состояла примерно из двух равных частей. За то, что он вообще это все затеял. И за то, что он слинял.

— Он ее в беседку таскал или на озеро? — тихо спросил Шай, видимо не подозревающий о том, что в доходных домах, в которых вместо стен были тонюсенькие перегородки в одну доску, слышимость отличная.

— На озеро, — шепотом ответил Адин.

— Хорошее место. Помню, я там с одной рыженькой… — мечтательно протянул демон.

Но, слава Богине, мысль развивать не стал и заткнулся.

Зато к злости, которая грызла ведунью, прибавилась еще и обида. Оказывается, у них места специальные были, романтические. Видимо, туда они всех девок своих таскали, чтобы… Она едва не выскочила к ним с воплями на тему «я — не такая!» и «за кого вы меня принимаете?!».

На месте ее удержал все тот же здравый смысл, который настырно нашептывал, что за шлюху ее никто не принимал и оскорблять не думал. Хаш-эд просто поступил так, как привык. Кого он в ней увидел? Да обычную девицу из числа тех, кто сами пачками к его ногам валятся и в штабеля укладываются. Он лорд, красавец, гвардеец. Каждая от восторга описается, если он только глянет в ее сторону. А что он должен был в ведунье разглядеть? Острый ум, нежную душу и чуткое сердце? Да с чего его вообще должны интересовать какие-то там достоинства вкупе с внутренними органами?

— Было бы из-за чего переживать! — буркнула Арха, сопнув носом и утерев мокрые щеки, — Все, прошло — и нету. Второй раз такие предложения лорды не делают. Нужно им очень возиться. А, значит, и волноваться не о чем.

И только открыв уже дверь, ведунья сообразила, что это она такое сама себе сказала в утешение. То есть, ей хочется, чтобы рогатый повторил свое предложение? Кажется, помешательство продолжало прогрессировать.

В клинику лекарка попала аж за час до начала собственного дежурства. Злая она была, как целый рой ос. Хотя из дома Арху никто не гнал — сама сбежала и даже не позавтракала. Ее только и хватило на то, чтобы перевязать Адина, который двигался к благой цели полного выздоровления практически бегом. Ну, это и без перевязок было понятно.

Растолковать Тхия, который сменил на посту Шая, его обязанности сиделки удалось с трудом. Потому что ведунье мерещилось, будто он уже обо всем знает. И что демоны переглядываются за ее спиной эдак многозначительно. Здравый смысл твердил, конечно, что у нее просто начались галлюцинации на фоне стихийно развивающейся паранойи.

А в клинике царил тихий кавардак. Нет, никто не носился с безумными глазами. Но работники то и дело собирались кучками, чтобы еще раз обсудить последнюю новость. Кое-кто из женщин даже периодически начинал всхлипывать. Пациенты были надежно забыты. Да и до них ли, если повитуху, работающую с нами, убили в трех кварталах от больницы?

Первая сестричка, которая Архе новость сообщила, с дрожью в голосе рассказала, что прямо после ночного дежурства женщину и убили — до дому дойти не успела. А нашли ее только вчера вечером. Сутки почти пролежала в каком-то переулке. Мимо нее народ ходил и ведь видели, наверное. Но никто даже стражу не позвал… И дальше все в таком же духе. В общем, ужас-ужас.

Вторую версию поведала санитарка. По ее словам повитуху не просто зарезали и ограбили, но еще и живот вспороли так, что кишки наружу.

Третьим был лекарь, который с обслуживающим персоналом обычно вовсе не общался. А, попросту говоря, он предпочитал их демонстративно не замечать. Но сейчас бедного медика так разрывало от желания посплетничать, что он, пожалуй, не только бы Архе — столбу все выложил.

По словам лекаря, повитуху не просто зарезали, ограбили и брюхо вспороли. Но еще и голову отрезали, и изнасиловали в придачу. До или после отрезания головы — ведунья уточнять не стала. Как не стала и говорить, что изнасилование женщины, у которой внуки взрослые, даже для столицы, полной извращенцев всех видов и форм, как-то сомнительно.

Вообще-то, клиника находилась в достаточно благополучном районе. Конечно, не самом престижном и в глубине кварталов. Ведь состоятельные дамы не только хотели рожать детей, но и аборты порой делали. А то и от дурных болезней лечились. И оставить им шанс быть неузнанными стало грамотным маркетинговым ходом. Но, в общем и целом, этот квартал считался более или менее тихим. И трупы тут находили нечасто.

Но дело было не в самом факте обнаружения невинно убиенной. Умерла знакомая, «наша», та, с которой каждый день общались. Короче, сенсация!

Но на лекарку эта сенсация впечатления не произвела, только работы добавила. Ведь пока другие шушукаются и платочками глазки вытирают, обязанности кому-то, все-таки, исполнять надо. Иначе от мистрис Шор огребли бы все. И санитарка обязательно оказалась бы в числе первых, попавшей под раздачу хозяйского гнева.

Тем более что повитуху покойную Арха не слишком любила, хоть по ночам они частенько дежурили вместе. А делать чью-то смерть поводом для сплетни девушка считала не слишком порядочным. В общем, настроение у нее вовсе съехало куда-то к уровню пола.

— Арха, ты чем тут занимаешься? — голосом инквизитора поинтересовалась мистрис Шор.