Пропавший канцлер (СИ) - "atat" - Страница 73

– Кто настоящие родители близнецов? Отвечайте.

Стариков как отбросило, они шарахнулись от стоящих людей, бормоча только одно:

– Это наши дети. Они наши.

– Неправда, – возразил Слай, – я уверен, что вы лжёте – они приёмыши. Признавайтесь, как они к вам попали, кто их родители?

– Не гневайтесь, ваше… ваше высочество, но дайте нам немного еды, тогда скажем.

Слай вздохнул и оглянулся на Каллина.

– Сходи к нашей поклаже, принеси им чего-нибудь.

Брякнув о стену мечом, Каллин ушёл и вскоре вернулся, неся в руке мешочки с крупой и мукой. Положив это перед шорником на пол, вернулся на свое место у стены.

– Теперь скажешь? – спросил Слай.

– Да, ваше высочество, – старик схватил мешочки и прижал их к груди. – Ваша правда, это не наши родные дети.

– Кто их вам отдал?

– Я их не знаю, какие-то богачи, переодетые простолюдинами. Трое мужчин.

– Как они выглядели?

– Я не видел их лиц, они закрылись капюшонами. Отдали детей и… золото…

– Золото?! У нас было золото?! – загомонили сыновья и невестки. – Где оно? Куда ты его дел, старый дурак?!

Старик съёжился, теснее прижимая к себе мешочки.

– Я его… я… потерял его.

– Как это потерял?..

– Так! – заорал вдруг шорник. – Закопал и забыл, где.

– Да как можно забыть, где спрятал золото?! – набросились на беднягу сыновья и невестки. – Это тебе не фляжка вина, припрятанная в кустах, это же золото! Ты хотел заграбастать всё сам, обделив нас?!

Появившийся Канцлер заставил всех умолкнуть:

– Тихо! Оставьте его! Каллин, обнажи меч.

Следом зловеще вжикнула сталь вынимаемого из ножен меча. В комнате стихло, слышны были только тяжелое дыхание людей на полу и хныканье голодного ребенка на руках Ниэля.

– В чём было золото?

Шорник хлопнул глазами, расслышав в голосе девушки незнакомую твердость, но ответил:

– Кошель был. Бархатный. С вензелем.

– Что за вензель? – Борцэус впился взглядом в лицо старика, заставляя того попятиться.

– Не знаю. Не помню. Вроде бы какая-то женщина. И… волны.

«Женщина и волны», – гости переглянулись.

– Как тебе приказали распорядиться золотом?

– Никак, – зло выкрикнул шорник, затравленно оглядываясь по сторонам. – Они сказали, что когда близнецы станут совершеннолетними, то они рассчитаются с нами этим золотом, а до тех пор его трогать нельзя.

– А ты тронул, я так понимаю.

– Да! А что мне было делать? Семья требует расходов, вас же нужно было кормить, поить, одевать.

– Ты действительно жаден, старик, – Борцэус шагнул ближе и опустился перед шорником на корточки. – На том золоте лежит заклятье богатства: пока кошель полон, полон и твой дом, но стоит только взять оттуда хоть один золотой, как достаток начнёт стремительно таять. Если бы не твоя жадность, вы бы сейчас не находились в таком плачевном состоянии и не выгнали бы близнецов на улицу. Взяв золото раньше срока, вы попали под проклятье, а избавившись от своих приёмных детей, приговорили себя к смерти.

Канцлер поднялся на ноги и прошёлся между стоящими людьми из стороны в сторону.

– А откуда ты всё это знаешь? – спросил один из сыновей шорника, всё ещё уверенный, что перед ним его бывшая сестра Далия. – Даже мы ничего об этом не знаем, а уж ты и подавно.

– А что вы знаете? – Борцэус замер напротив говорившего. – Расскажи, а мы послушаем.

Мужчина растерянно хлопнул глазами и оглянулся на своих братьев, ища у них поддержки.

– Я помню, как вы оба появились в нашей семье. Мне тогда был семь, и я был самым младшим. Все самые сладкие куски доставались мне как самому маленькому. Потом появились вы, годовалые, и все сладости стали делить ещё и на вас.

– Хм, ты потому так хорошо всё это запомнил?

– Да.

– Что ж, и то хорошо. Ниэль, сколько ему сейчас лет?

– Двадцать шесть.

– Тогда, если он старше вас на шесть лет, то вам с Далией сейчас по двадцать.

Повернувшись к сидящему на полу шорнику, Борцэус спросил:

– Когда у близнецов день рождения? Ты должен был знать.

– День рождения?.. Э… у вас день рождения… сейчас вспомню… они мне говорили…

Слай тихо спросил Ниэля:

– Вы что, никогда не праздновали свой день рождения?

– Нет, – покачал головой юноша. – Я даже не знаю, когда он у нас.

– Какой ужас! Выходит, вы даже не знали, сколько вам лет?

– Нет, не знали. Теперь вот знаем, – улыбнулся Ниэль, полуобернувшись назад и как бы заглядывая в лицо принца.

Шорник вдруг взмолился:

– Не мучайте меня, я не помню. Не помню день.

– А месяц? – не отставал Канцлер.

– Месяц? Э… нет. А, вот вспомнил! Там говорилось что-то о Пике зимы.

– Что такое «пик зимы»? – обернулся к спутникам Борцэус. – Это что-то местное?

Слай пожал плечами, Зэфус почесал в затылке и посмотрел в закопченный потолок. Один Каллин спокойно проговорил:

– Пик зимы и Пик лета, в здешних местах так называют середину зимы и середину лета.

– Э… середина? – теперь уже Канцлер смотрел в потолок. – А сегодня не он? Не Пик зимы?

– Он! Он! – загалдели члены семейства шорника.

Борцэус удивлённо перевёл взгляд на Ниэля и пробормотал:

– Так у вас сегодня день рождения… и вам по двадцать?.. Да?

– Выходит, так, – пожал плечами Ниэль, – и что нам это даёт?

– Как что? – глаза Канцлера вспыхнули пониманием. – Сегодня мы узнаем, кто вы на самом деле!

– Прямо так и узнаем? – засомневался Ниэль. – Вон, даже старик всё забыл, а мы-то как узнаем?

– Ты забываешь, Ниэль, о магическом заклятии, наложенном на кошель с золотом. Я уверен, что найди мы его, то узнаем много интересного, нужно только подождать. Раз шорник не нашёл потерянное золото, значит, время ещё не наступило.

– И что нам делать?

– Ждать.

========== Глава 46. ==========

Время тянулось мучительно медленно. Гости сидели за столом, застеленным ради такого случая лучшей в доме скатертью. Замызганные лавки, кстати, также были застелены. Перекусили гости своими запасами. Хозяева же сварили похлёбку из полученных продуктов и, быстро её съев, сейчас дремали по углам.

Не спали одни женщины, они с завистью рассматривали, как они думали, Далию, и тихо перешёптывались. Ниэль со Слаем прекрасно слышали их разговоры и только качали головами, когда накал страстей достигал своего пика, а следом шёл на спад. Борцэус же равнодушно смотрел прямо перед собой, облокотившись о стол и поигрывая ложкой. Устав сидеть, он поднялся и стал прохаживаться взад и вперёд по комнате, от звука его шагов проснулись дремавшие сыновья шорника и зло уставились на хрупкую фигурку, мельтешившую у них перед глазами.

С улицы вошёл Каллин.

– Всё в порядке, ваше высочество, солдаты расквартированы по домам, морок ушёл на охоту.

– Ах да, забыл сказать, – остановился Канцлер. – Я приказал мороку охотиться.

Слай кивнул им обоим и взглянул на Ниэля и следом на Зэфуса – подошло время кормить вампира. Маг, подперев кулаком щеку, не сводил глаз с девушки.

– Я тоже хочу охотиться, – вдруг заявил принц.

– Что?! – очнулся Зэфус, и убрал руку от лица. – Я думал, что мы обойдёмся…

– Я хочу попробовать, – упёрся Слай. – Не вечно же мне заменять охоту на…

Сидящий рядом Ниэль дёрнулся от испуга, подумав, что принц вот прямо сейчас, при родственниках, скажет правду об их отношениях, но Слай промолчал, и юноша облегчённо перевёл дух.

– А это мысль, – маг вновь подпёр щёку кулаком, – я бы посмотрел, как ты охотишься, наверное, это будет забавное зрелище. Ночь, глубокий снег, и ты на лошади. Или не на лошади?

– Зачем она мне? Ещё ноги переломает.

– Ух ты, на это точно стоит посмотреть.

Канцлер шагнул к столу и встал напротив мага.

– Я удивляюсь, юноша, как ты будешь смотреть ночную охоту?

– А что не так? – выпрямился маг.

– Ночь же, или ты умеешь видеть в темноте?

– Вот чёрт, – сник Зэфус, – я как-то упустил это из виду. Замечтался. Мне так ярко представился Слай, бегущий по снегу в чём мать родила…