О религии маленького ребенка (ЛП) - Хаймеран Марта - Страница 8

Мы можем очень многому научиться у ребенка, если после всяческих усилий понять Воскресение начнем предчувствовать, что на пороге смерти существует исполненный жизни мир. В свете этих новых, несущих Христа жизненных сил мы можем как следует оценить дарованные нам природой от века, несущие Землю и человека и, как мы видим, определяющие прежде всего семь первых лет его жизни. В природном ритме младенец чувствует себя лучше всего, поскольку в земной природе переживает остаток рая, в котором он может беспечно играть. Зарождающаяся в нас уверенность в истинности пасхального события помогает нам даже в определенной степени руководить малышом в этой удивительно богатой природной стране. Если мы организуем созерцание природы как своего рода богослужение, то малыш почувствует, что его приятие красоты земли любовно подтверждается со стороны любимых им людей. Ребенок везде и во всем без труда чувствует близость божественного начала. Его религиозные чувства возгораются и формируются независимо от места и времени, ибо его храм - все многообразие Земли. Поэтому выражение "странствующая детская церковь", обязанное своим возникновением педагогической мудрости Жан-Поля, весьма метко характеризует сущность детской религиозности.

Строительным материалом для этой "странствующей детской церкви" может стать для ребенка все что угодно. Поэтому воспитателю только остается добавить к детскому восхищению в играх на природе "имена" вещей. Так он сможет осторожно повести ребенка через переживание всего сотворенного к человеческой задаче - разгадать скрытое во всем Божественное Слово.

Пустое дело - просто восхищаться каждой вещью как "прекрасной" или "преисполненной мудрости": ведь при этом легко впасть в сентиментальность. Мы же намерены созерцать камни и растения с благоговением и в бодрствующем сознании отправиться на поиски их истинных имен. Так мы дадим детям возможность почувствовать за их красотой и исполненным мудрости строением их божественную сущность. Такое поведение требует от воспитателя беспрерывных углубленных поисков Духа Божия.

Подобное религиозное воспитание не должно ограничиваться прогулками, во время которых можно делать все новые и новые открытия: плывущие облака, жемчужный дождь, пение и полет птицы или танец комара, тонкая травинка меж камней или развернутые к свету цветы. Этот богатый мир присутствует и в нашем доме, в солнечном луче на стене, в осе, залетевшей в комнаты в поисках меда, в картофелине забавной формы. В репке прячется прекрасная звезда, хотя та и росла в земле. Капустные листья жмутся друг к другу, словно им холодно. Смешно подпрыгивая, катятся горошины, желтый лимон так сильно благоухает, а запах свежего хлеба так восхитителен! Часто животные доступнее для детей, чем растения, не менее тех принадлежа к воспринимаемым ребенком свидетельствам божественного. Даже в наше механизированное, моторизованное время можно найти животных в домах горожан. Гладкая или взъерошенная шерсть кошки или собаки, их беготня и прыжки; тонкая паутина и жужжание пчелы над летним кустом предоставляют возможности для благоговейного наблюдения Однако наряду с этими маленькими впечатлениями нельзя упускать из виду и величественные явления: восход солнца, гром, молнию, бурю, хлестающую деревья, постигшее кого-то несчастье или печальное известие. Все эти переживания могут дать ребенку представление о величии Господа, о Его власти над всей жизнью.

Вот еще несколько идей, которые, само собой разумеется, можно использовать в различных вариациях и много более детально: желтый цвет похож на солнце, когда оно посылает на землю свои лучи и озаряет ярким светом самые невзрачные уголки. Вечером его блеск переходит в тихое сияние. Когда солнце садится и по утрам, вновь восходя из ночной тьмы, оно пронизывает сумерки пылающим красным светом. Так пылает и роза, как бы излучая свой свет. Все красное всегда стремится завладеть нами. Как активно привлекают наш взгляд красные маки в поле, так что поначалу мы едва замечаем между ними синие васильки. Ведь синие цветы, например незабудки или фиалки, вообще любят прятаться. Высоко над нами простирается синий небосвод. Когда смотришь вверх, то дышится особенно легко. Кое-что от этого ощущения простора сохраняется и в голубой комнате; красная же, наоборот, кажется более тесной, отчего в ней возникает ощущение теплоты. Синеют далекие горы и морские просторы. Какая радость, когда, рисуя, ребенок соединяет спокойный синий и веселый желтый цвета! Синий и желтый одаривают собой друг друга, и вот возникает новый, зеленый цвет. Невозможно наглядеться на сочную зелень полей. Зеленый цвет - в середине спектра, словно он призван сплачивать все другие цвета.

Глядя на корявый корень, самому хочется стать горбатым, созерцая гармонично сложенный лепесток розы - ощутить внутреннее равновесие, а при виде высокой ели так и тянет выпрямиться. Тогда и ребенок глубоко проникнется всеми этими явлениями. Колючки чертополоха и можжевельника, гладкая кожица и округлость сливы, острие шипа, расщепленное молнией дерево, мягкое птичье гнездо или расколотый камень, бархатный ковер из мха или нежная овечья шерсть и мерцающая рыбка в ручье - все это может стать интимными, радостно возбуждающими душу переживаниями.

Это лишь некоторые примеры, которые можно варьировать и умножать в соответствии с особенностями ребенка, с временем дня и года, с местностью и собственными возможностями, лишь попытка коснуться сущности природных явлений и обратиться к душевно-духовному существу ребенка. Как сильно отличаются такие переживания от тех, что малыш получает где-нибудь в кино! Постоянное механическое мигание изображения, имитация движения, которого на самом деле нет, отпечатываются, само собой разумеется, бессознательно (а потому и особенно опасно) в глубинах детской души, разрушая при этом деликатнейшие жизненные силы, даже создавая предпосылки для болезней.

Масса мелочей сопровождает нашу жизнь изо дня в день. Но мы перестанем относиться к нашим ежедневным обязанностям как к механически скучным повторениям одного и того же, если увидим в них однажды отражение реальных духовных явлений. Тогда они приобретут для нас в некотором смысле культовое значение и не будут нам мешать жить естественно и непринужденно, а ведь именно такой и должна быть здоровая и религиозная жизнь.

Момент пробуждения от сна никогда не повторяется в точности. То нежным и ласковым, то угрюмым и недовольным, но по большей части все же сияя и радостно лопоча, просыпается поутру здоровый ребенок. Приходят на память слова Ариэля из "Фауста": "Трубят трубы, звучат тромбоны... что за суматоху вносит свет!" Пробуждение ребенка сродни восходу солнца. Его гибкое тельце редко чинит препятствия возвращающейся из сна душе. А взрослым часто приходится бороться со своими налитыми свинцом членами, прежде чем те снова начнут слушаться как следует. Событие пробуждения, которое означает для нас начало дня, как восход солнца - для земли, есть символ духовного развития вообще, которое из состояния сна все больше переходит в состояние бодрствования. Доброе слово или подходящее изречение, произнесенное при пробуждении, не только озарит весь день, но и благотворно скажется на всякой деятельности.

Пробуждение - это ежедневное чудо, приносящее новые обязанности. Как постоянный призыв, как напоминание действует этот подъем из горизонтального положения в вертикальное. Затем следует одевание. Человек в известной мере совершает видимым образом то, что, в сущности, происходит незаметно. Его Я проскальзывает теперь в свою оболочку.