Проект 018. Смерть? - Коллектив авторов - Страница 8

Вера во всемогущество смерти и ее непобедимость — инерция прошлых веков. До сих пор хорошим тоном считается думать, что смерть — область мистики, метафизики и паранормального. Добропорядочному человеку даже неприлично голову поворачивать в ту сторону. Мысль о сопротивлении смерти в обществе считается неприличной.

Стратегический план жизни приличных людей заключается в том, чтобы несколько десятилетий заниматься текущими делами бытового и экономического характера, потом постареть и умереть. Считается прилично и достойно думающего современного человека смиренно ожидать смерти, как овца ждет прихода забойщика.

Вчера вера во всемогущего Бога расширяла кругозор человека, открывая перед ним вселенские горизонты, побуждая соотноситься с гигантскими объемами. Сегодня вера в отсутствие всемогущего Бога сужает человека до бытовой текучки. Ни о чем другом он не умеет и не хочет думать. Появляется последний человек, который суть умное животное.

«Приближается время, когда человек не родит больше звезды. Горе! Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя. «Что такое любовь? Что такое творчество? Устремление? Что такое звезда?» — так вопрошает последний человек и моргает при этом. Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его порода неистребима, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех. «Счастье найдено нами», — говорят последние люди и при этом моргают». (Ф.Ницше, «Так говорил Заратустра»).

Кто впервые серьезно задумывается над проблемой, тот чувствует себя в положении пловца, так далеко заплывшего в море, что потерял берег из поля зрения. Его цель — доплыть до берега, но он не может ее достичь, пока не знает, в какую сторону плыть.

Сила в этой ситуации может быть использована как в плюс (если плывет в сторону берега), так и в минус (если плывет в открытое море, а думает, что к берегу). Для пловца в этой ситуации высшее благо — мысленным взором подняться на высоту птичьего полета и увидеть, в каком направлении нужно сосредоточить все свои силы. Без этого перед ним 360 направлений. Сил у него хватит только на одно — на самое короткое.

Каждый человек сознательно или подсознательно понимает, что нет выше ценности, чем жизнь. На ее фоне любые другие цели так же меркнут, как у религиозного человека на фоне души меркнут все мыслимые ценности. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16,26). Но чтобы двигаться к этой цели, нужно понять, в каком направлении «плыть». Второй попытки не будет.

Если курс ошибочный, все шаги в этом направлении тоже ошибочные. Ресурс вторичен. Направление первично. В этих условиях основная задача — определить верное направление. Говоря конкретнее, в метафизике искать выход или в рамках нашего мира?

Единственный вариант не ошибиться с правильным направлением — это охватить целое. Пока не охвачено целое, невозможно ответить, что нужно делать для победы над смертью, Богу молиться или наукой заниматься? В том и другом направлении целая куча вариантов. Если Богу, то какому Богу? Если наукой, то на чем именно делать акцент?

Жизнь стремится к благу, но что есть благо? Если оценивать героин и горькое лекарство по сиюминутным ощущениям, наркотик попадет в категорию блага, а лекарство в категорию зла. Но оценка переворачивается наоборот, если учитывать последствия. Тогда героиновое благо предстанет волком в овечьей шкуре, а горькое лекарство будет при такой оценке теми самыми терниями, что ведут к звездам.

Сиюминутный эффект не является показателем добра и зла. Подлинная оценка чего-либо возможна при условии, что охвачено целое, совокупность всех плюсов и минусов. Пока целое не охвачено, отличить героиновое благо от настоящего невозможно.

Живая клетка, помещенная между узкой полоской глюкозы, за которой океан кислоты, и узкой полоской кислоты, за которой океан глюкозы, не видя целого, поползет в сторону сиюминутного блага — к глюкозе. И попадет в итоге в океан кислоты.

Умные люди осторожны со спиртным, потому что находят неразумным менять несколько часов алкогольной радости на утреннее похмелье, общую разбитость, вред здоровью и потерянный день. Думающим людям свойственны разумные сделки. Если разумному существу угрожает смерть, оно ищет выход. Для этого оно охватывает целое.

Охват целого Мира называется мировоззрением. Прежде чем идти дальше, уточню это понятие, чтобы отличать его от взгляда из окна на видимую часть мира, от мнений и вкусов, которые люди иногда называют своим видением мира, мировоззрением.

Воззрение на часть мира, не важно, насколько велика часть, некорректно называть воззрением на целый мир мировоззрением. Это части - воззрение (извиняюсь за корявый термин), а не мировоззрение. Мировоззрение — охват всего существующего, видимого и невидимого, ощущаемого и неощущаемого, мыслимого и немыслимого. Совокупность нашего мира, параллельных миров и антимиров (если они есть) плюс понимание всего объема прошлого, существующего и весь объем будущего — вот что такое охват целого.

Пример охвата целого — знание Бога. Кто не верит в Бога, ради передачи смысла допустите его существование. Для Бога нет ничего забытого, неизвестного, непонятого, ускользнувшего. Его знание абсолютно и истинно. В противном случае это не Бог.

Примером мировоззренческого охвата является любое религиозное учение. Если оно не охватывает целого, тогда это что угодно, техническое знание, бытовое мудрствование или кухонное суеверие с набором ритуальных бантиков, но только не религиозное учение.

Подчеркиваю, я не касаюсь вопроса, действительно ли учение охватывает целое или его носители только так позиционируют свое учение. Я лишь говорю, что любая религия позиционирует свое учение всеохватывающей истиной, не только дающей ответы на все заданные вопросы, но также содержащей ответы на все будущие вопросы. По этой причине никакая религия даже в теории не может признать истину другой религии — раз ее учение охватывает все, для другого учения попросту места нет.

Я исхожу из того, что двух целых быть не может. Следовательно, двух истинных знаний о едином целом тоже не может быть. Потому что целое одно. О части целого может быть два и более истинных знания. Например, если вы смотрите на карандаш с торца — вы видите круг. Если ваш друг смотрит на карандаш сбоку, он видит линию. Оба наблюдения — частичная истина относительно наблюдателя. Но это не абсолютная истина.

Абсолютный и истинный взгляд на целое один. Чтобы передать образ, представьте мир огромным глазом. Нет ничего, кроме этого глаза. И этот глаз видит сам себя. Помыслить еще один взгляд на целое при таких условиях невозможно.

Из точки «А» в точку «Б» бесконечно много путей, но самый короткий путь один. Не в том смысле, что единственный, из Южного полюса на Северный, если представить, что планета идеально круглая, бесконечно много одинаковых путей, а в том смысле, что расстояние самого короткого пути выражается одной величиной, и короче ее нет. Длиннее есть бесконечно много, а вот короткая величина единственная.

Аналогично и с целым, ложных знаний о нем бесконечно много, но истинное знание, как величина самого короткого пути, одно. Двух абсолютных истин про Целое не может быть, как не может быть двух коротких путей разной величины.

Понять смысл жизни, главную цель жизни можно только через знание целого. Оно может иметь как религиозный, так и материалистический характер. Не касаясь вопроса, какое из них верное, оно образует фундамент цивилизации. Если нет представления о мире, людям не из чего выводить понятия добра и зла и все следующие из этого нормы и табу. Они живут инстинктами, и это больше есть стадо или племя, чем цивилизация.

Точка отсчета любой цивилизации — представление на тему, что есть окружающий нас мир. Далее из него растут несущие балки — понятия добра и зла. На их основе возникает костяк — шкала ценностей. На костяке крепятся стены и крыша — законы текущей жизни. Из основного закона, из конституции, вытекают гражданские, уголовные, семейные, трудовые и прочие кодексы, включая правила дорожного движения и иные акты, регламентирующие жизнь общества.