Техника и вооружение 2009 03 - Коллектив авторов - Страница 8

— Надо помочь раненым! — решил Колобанов. Возможности подъехать к ним не было — не позволяла местность. Под пулеметным огнем Кисельков, Роденков и Усов ползком с большим трудом перетащили одиннадцать раненых к танку и, перевязав их, как могли, погрузили на броню. При этом четверо были ранены вторично.

Казалось, сделано все, осталось лишь выбраться на шоссе и тронуться в путь. Но на перекрестке, словно из-под земли вырос немецкий легкий танк и начал бить по башне.

— Стукни дьявола, переломи хребет, иначе добьет он наших раненых! — со злостью приказал комроты механику-водителю. — Пусть молятся своему косому фюреру, что мы остались без снаряда.

— Товарищ старший лейтенант! В запасе один осколочный снаряд, — пробормотал Роденков и вогнал его в канал ствола.

— Какого лешего молчал раньше? — выругался Усов и произвел выстрел. От точного попадания вражеский танк с развороченной пушкой съехал задом в кювет.

— Кажется, я его затолкаю поглубже, — сказал механик-водитель Никифоров, выползая на дорогу.

Однако фашист чудом вырвался на дорогу и помчался в нашу сторону. Ехать обратно мешали свои же разбитые танки. Пока наш танк выбрался на дорогу, немец круто развернулся и ушел на несколько десятков метров вперед.

— Коля, догнать и смять мерзавца! — приказал комроты механику-водителю.

— И так я жму на всю железку! — как бы с обидой ответил Никифоров.

— Эх, гадюки, ускользают! Неужели снарядов нет?

— Остались только гранаты! — ответил Роденков. — Но гранату не докинуть, бесполезно.

Колобанов за всю свою жизнь так не ругался, как теперь. Несколько раз повторял: «Ох, как я зол…» Пострелял из пистолета, но это лишь для самоуспокоения.

Немецкая пехота под прикрытием танка Pz.Kpfw.35(t).

Оторвавшись от КВ метров на пятьдесят, легкий танк резко развернулся вправо и скрылся в кустах.

— Улизнул, мерзавец! — со злобой бросил Колобанов. Мчаться по полю за ним было нельзя: на борту стонали раненые, которые при поворотах могли свалиться с танка.

КВ направился в тыл батальона. Вскоре на дороге показалась санитарная машина. Остановив ее, передали раненых для эвакуации в госпиталь. Возвратившийся с поля боя танк был весь залит кровью, покрыт черной копотью, корпус имел 147 снарядных попаданий и вмятин. Боеприпасы израсходованы полностью [1].

Как мы видим, КВ-1 в этом бою не имел пехотного прикрытия и только вывез случайно встреченную группу раненых солдат.

На сегодня бой для экипажа Колобанова кончился. Оставшиеся четыре танка под непосредственным командованием Шпиллера продолжали громить вражескую танковую колонну, продвигавшуюся по Лужскому шоссе, северо-восточнее совхоза «Войсковицы» в районе Вопшы-Черниц [1].

Похоже, здесь Семенов ошибся, описывая два боевых эпизода как один. Бой в районе Вопши-Черниц (юго-восточнее Войсковиц) состоялся в районе 12 ч. Северо-восточнее совхоза Войсковицы находится Черново. Видимо, Шпиллер оставил Ласточкина в засаде на Кингисеппской дороге, Дегтяря — на Лужской, и повел танки Евдокименко и Сергеева (примерно в 17–18 ч) для уничтожения группы танков и мотопехоты, прорвавшейся в Новый Учхоз и Черново.

Евдокименко снова вступил в бой, помогая нашей пехоте выбить противника из Бол. Черниц. Его танк ворвался в деревню. Механик-водитель Сидиков стал давить гусеницами растерявшихся гитлеровцев, но затаившееся в саду вражеское орудие подбило танк. Сидиков стал выводить машину из боя. Впереди, преграждая дорогу, выполз из-за угла вражеский танк. Старшина ждал: вот раздастся команда лейтенанта: «Бронебойным заряжай!» — и танк будет поражен. Но лейтенант молчал, он был убит. Стонали тяжело раненные Сагдиев и радист Сливков. Без сознания был командир орудия Куцевич. Пока Сидиков разворачивал свой подбитый танк, враг всадил в него еще одну болванку. И на этот раз механик-водитель остался невредимым. Он знал, что фашисты не уймутся, пока не спалят машину, и решил попытаться уничтожить каким-либо путем вражеский танк. Сначала он скрылся за дом. Потом, набрав скорость, всей тяжестью вдавил ведущее колесо фашистского танка в корпус. Теперь Сидиков, отходя назад метров на десять — двенадцать, со всей яростью еще и еще ударял вражескую машину, повторяя каждый раз: «Это за лейтенанта, это за артиллериста…» Один из раненых процедил сквозь зубы: «Да ты потише». Сидиков в порыве гнева не слышал этого. Когда нанес удар и за себя, то из немецкого танка вывалился мотор.

«Наконец-то, кажется, сделал все, что только мог», — подумал старшина, вытерев рукавом куртки лоб, резко развернул танк и повел его в тыл. С наступлением темноты он возвратился в расположение батальона. Танкисты с любопытством рассматривали пробоины и вмятины на броне его машины. Разыскав командира роты, Сидиков доложил о выполнении боевого задания. Раненых отправили в госпиталь. Лейтенанта похоронили на опушке леса. На столбике с красной звездой и танковой эмблемой, установленном на его могиле, сделали надпись: «Здесь похоронен павший смертью храбрых лейтенант Евдокименко Максим Иванович. Он сражался за Родину честно, самоотверженно, до последнего дыхания».

Танк лейтенанта Василия Ласточкина, тщательно замаскированный, также стоял в засаде. «Гитлеровцы пытались продвинуться по всем дорогам. И всюду получили по заслугам. Теперь они должны сунуться и на эту дорогу», — размышлял Ласточкин. Он не ошибся. Четыре фашистских танка, вырвавшиеся из разгромленной колонны, на полном ходу стали приближаться к засаде, но не спереди, а с тыла.

Ласточкин моментально развернул башню, открыл по ним огонь из пушки. Командир орудия Сливоев со второго же выстрела зажег головной танк и еще двумя выстрелами остановил движение следующего. Остальные два начали бить по нашему. Как назло, вышел из строя прицел, и выстрелы стали неточными. Немцы, ведя яростный огонь, приближались все ближе.

— Давить гадов! — скомандовал Ласточкин механику-водителю Ивану Иовлеву, который только этого и ждал. Включив задний ход, он вывел машину из капонира и, развернув ее, бросил навстречу врагу. Расстояние быстро сокращалось. Противник, пытаясь избежать столкновения, хотел увернуться в левую сторону, надеясь, что советский танк проскочит мимо него. Но Иовлев заметил вражеский маневр и в последние секунды успел выжать левый фрикцион. Машина круто свернула влево… Послышался сильный металлический треск. Танк Ласточкина всем своим телом ударил по танку с крестом, и тот, как мяч, отлетел в сторону. Удар был настолько сильным, что весь экипаж вражеского танка был уничтожен. Второй фашистский танк пытался повернуть назад, но во время разворота получил страшный удар в моторную часть и тоже был выведен из строя. Вдобавок Сливоев выстрелами в упор поджег бесформенные груды обломков. Схватка продолжалась всего несколько минут.

Выполнив боевой приказ, без потерь, за исключением легко раненного Ласточкина, экипаж танка возвратился из засады в расположение батальона [1].

Общий результат боя 19 августа 1941 г.:

Танковая рота старшего лейтенанта Зиновия Григорьевича Колобанова уничтожила сорок три немецких танка. Из них на счету экипажей: Колобанова — двадцать два, Сергеева — восемь, Евдокименко — пять, Ласточкина и Дегтяря — по четыре танка. Кроме того, лично командир батальона Шпиллер сжег два танка. В этот же день ротой уничтожено: одна легковая машина, артиллерийская батарея, до двух рот пехоты и взят в плен один мотоциклист противника (Архив МО, ф. 1355, оп. 342639, д. 1, л. 72.) [\\.

— На второй день после боя — 20 августа, — продолжал комбат — на место сражения прибыл командир танковой дивизии Баранов, командир полка Погодин, командир второй дивизии народного ополчения полковник Трубачев и другие военачальники. Корреспондент «Известий» заснял сгоревшие фашистские танки кинокамерой… [4].