Спросите полисмена - Кеннеди Милворд - Страница 10

– Есть ли у вас причины предполагать, что какие-то из хранившихся там документов исчезли?

– Я не знаю, какие именно документы там хранились. Но те, что я нашел, хотя и были конфиденциальными, в то или иное время прошли через мои руки. Но у меня есть причины полагать, что в ящике лежало нечто еще более конфиденциального характера.

– Мне бы хотелось услышать эти причины, мистер Миллс.

– Возможно, я ошибаюсь. Но когда утром я вошел в кабинет, чтобы доложить о приходе архиепископа, ящик был выдвинут и над ним склонился лорд Комсток. Услышав мои шаги, он резко задвинул ящик. У меня сложилось впечатление, будто он не хочет, чтобы я увидел, что там. Нечто очень личное, то есть не документы, которые уже прошли через мои руки.

– Тогда, если ваши подозрения верны, следует предположить, что документы украли, – заключил комиссар. – Если, конечно, сам лорд Комсток не переложил их в другое место. Инцидент с ящиком может оказаться очень важным. А вы, сдается, чуть ли не фанатично преданы своей работе, мистер Миллс. Вам следовало оставить ящик в том положении, в каком вы его нашли. Вы трогали что-нибудь еще в кабинете до появления полиции?

Миллс покачал головой:

– Ничего.

Фаррент, внимательно слушавший их разговор, кашлянул.

– Прощу прощения, джентльмены, но мне кажется, мистер Миллс забыл про телефон…

Комиссар резко повернулся к дворецкому:

– О чем вы, Фаррент? Какой телефон?

– Личный телефон, сэр. Мистер Миллс звонил по нему, когда я вернулся из холла.

Сэру Филиппу, молча наблюдавшему за происходящим, с самого начала было очевидно, что секретарь и дворецкий не питают особой привязанности друг к другу. Его карандаш решительно скользил по бумаге в ожидании дальнейшего развития событий.

– Значит, был еще один телефон? – произнес комиссар. – И эта линия…

– Это приватная линия в «Форт-Комсток», сэр, – ответил Миллс. – Разумеется, моим долгом было позвонить главному редактору и сообщить о смерти лорда Комстока. Едва ли это означает «трогать что-то в кабинете» в том смысле, в каком вы подразумеваете.

– Вы говорили с кем-либо в «Форт-Комстоке» помимо главного редактора?

Миллс помолчал, а потом с вызовом ответил:

– Да. Я говорил с криминалистом «Утреннего рожка» и вкратце пересказал ему события сегодняшнего утра.

На сотрудников Скотленд-Ярда его заявление произвело эффект разорвавшейся бомбы. Из угла, где сидели Шоуфорд и Черчилль, раздалось гневное бормотание, и комиссар сдержался лишь усилием воли. На лице сэра Филиппа мелькнуло подобие улыбки. Он повернулся к Фарренту:

– Вы слышали этот разговор?

– Частично, сэр. Я удивился, почему мистер Миллс так старался сообщить людям его светлости и никому более.

– Что вы имеете в виду?

– Хозяин уволил мистера Миллса, – злобно произнес Фаррент. – Я слышал, как он сказал ему об этом вчера за ланчем. То есть что-то про продажу сведений конкурентам, сэр.

– Это факт, мистер Миллс? – спросил комиссар.

– Несомненный факт, что вчера лорд Комсток за ланчем грозился выгнать меня. В конкурирующей газете он увидел нечто, что, как он полагал, известно лишь ему одному. Обвинил меня в том, будто я продал сведения ради собственной выгоды. Но я не воспринял его слова всерьез. Подобные инциденты случались и раньше.

Комиссар пожал плечами. У него возникло ощущение, что расследование отклоняется от положенного курса. Чтобы вернуть его к реальности, он обратился к Истону:

– Полагаю, вы обследовали участок вокруг дома?

– Да, сэр. Я подумал, что лорд Комсток, возможно, был застрелен кем-то извне, через открытое окно кабинета. Как следует из плана, ни одна дверь из передней части дома не ведет прямо на лужайку. Задние двери выходят с противоположной стороны дома. Любой, кто желал бы попасть на лужайку таким путем, должен был пройти две калитки: одну в огород, другую из огорода на лужайку. Или же ему бы пришлось перелезть через стену у юго-восточного угла дома. То есть, сэр, если бы он не обогнул дом спереди.

Комиссар, заглянувший в план через плечо сэра Филиппа, кивнул.

– Ясно, продолжайте, Истон.

– На клумбах под стеной, сэр, следов не обнаружилось, и никаких признаков того, что кто-то перелезал через стену. Стена семь футов высотой, через нее вообще трудно перелезть без посторонней помощи. Калитка между огородом и лужайкой заперта. Она из кованого железа, и мне сообщили, что от нее существуют только два ключа. Один у садовника, с которым я поговорил. Другой я нашел на столе лорда Комстока.

Сэр Филипп поднял голову.

– Получается, никто с противоположной стороны на лужайку не выходил, верно, Истон? – дружелюбно заметил он. – Однако мы слышали, что кто-то, – он особо подчеркнул последнее слово, – появился на лужайке. Полагаю, он обошел дом спереди?

– Вряд ли, сэр, – возразил, бросив взгляд на комиссара, Истон. – Садовник…

– Значит, садовнику есть что рассказать? Вы его привезли, Хэмптон? Пусть войдет. И расскажет своими словами.

Однако показания садовника еще более все запутали. Все утро он трудился на клумбах у подъездной дорожки. Мимо него проехали две или три машины, но он не обратил на них внимания. Не ждал на этой неделе его светлости и припозднился с пересадкой. Его светлость его отчитал за то, что цветов мало. Он был слишком занят, чтобы отвлекаться на автомобили и прочие глупости.

– Но вы, наверное, заметили бы, если бы кто-нибудь вышел на лужайку? – нетерпеливо спросил комиссар.

– Не мог же я не заметить леди, если она остановилась и стала глазеть, как я работаю. Но она и рта не открыла, и я не могу знать, кто она. И вообще, я ее, кажется, раньше не видел.

Сэр Филипп перехватил взгляд комиссара. Факт, что у места преступления появлялась еще и дама, осложнял дело. Странно, что ни Миллс, ни дворецкий не обмолвились о ее присутствии. Но комиссар был достаточно осторожен и никак не выдал своего удивления.

– Конечно, леди, – протянул он. – Вы не помните, в котором часу видели ее?

– Нет, сэр. Часы я оставил в кармане куртки в оранжерее. Но это было задолго до того, как мистер Скотни крикнул мне, мол, уже почти час.

– Мистер Скотни? – повторил комиссар. – Что за мистер Скотни?

– Водитель, сэр. Он всегда окликает меня, когда я работаю перед домом. А леди я видел еще раньше.

Комиссар подавил свое раздражение:

– Не могли бы вы уточнить, когда именно?

– Когда цветы высаживаешь, за временем не смотришь. Работенка-то скучная, и словечка похвалы за нее от хозяина не дождешься.

– Вы сказали, на лужайку вышла леди. Вы видели, откуда она явилась?

– Уж точно не из дома. Через главные ворота, с подъездной дорожки, наверное. Приехала с кем-то в автомобиле. Я об этом не задумывался. Да и на лужайке она пробыла недолго, через пару минут назад вернулась. Быстрее, чем пришла.

– Как далеко она заходила на лужайку?

– Мне-то откуда знать? Будто мне делать нечего, кроме как за гостями, что в дом приходят, следить. К тому же хозяин меня за любопытство к дамочкам, что к нему ходят, по голове не погладит. В подобных делах лучше подслеповатым быть.

– Если не можете уточнить, приближалась ли она к дому, то, наверное, скажете, куда леди потом делась?

– Вот это можно, я ведь через пару минут снова увидел ее. Машина из ворот выехала, а она сидела рядом с джентльменом, что за рулем был. Но это происходило до того, конечно, как я другого джентльмена заметил.

– До того как вы заметили другого джентльмена? – раздраженно воскликнул комиссар.

– Ну как же, того, который из-за угла дома выскочил, да по лужайке побежал. Я думал, он дамочку догнать хочет. У него тоже автомобиль был, я видел, как он в него сиганул и за их машиной бросился.

– Так это вы видели, да? А еще кого-нибудь на лужайке сегодня утром видели?

– Ни души, сэр. Там по утрам вообще никто не ходит.

– Вы от своей работы хотя бы раз отрывались? В огород выходили?

– Сегодня утром нет, сэр. Да и незачем было, ведь овощи в дом я еще до девяти отнес.