Кровь и ржавчина (ЛП) - Мади Скайла - Страница 10

Мне никогда не был свойственен драматизм. Я всегда была оторвана от жизни, готова к тому, что она закончится в любой момент, и относилась к этому спокойно, но не так. Нет ничего достойного в том, чтобы умереть вот так.

— С тобой все будет в порядке. Сколько еще раз я должен это повторить?

— Ты же сам сказал, Стоун. Я продержусь несколько минут, может быть.

— Может и продержишься, но не забывай, если ты все сделаешь правильно, понадобится всего секунда, чтобы выиграть бой, — он отталкивается от стены и подходит ближе. — Не важно, что ты не владеешь техниками, и в тебе нет силы. Великое дело.

Вот так-так… спасибо.

— Скорость и логика на твоей стороне. Большинство бойцов думают об одном и только об одном — победить любой ценой. Один взгляд в твою сторону, и они уйдут в нокаут. Если ты не запаникуешь и выучишь несколько позиций и приемов, думаю, ты легко справишься с этим или не умрешь, по крайней мере.

Он стоит в футе от меня, его руки свободно свисают по бокам. Интересно, помогал бы он мне, если бы я не должна была ему десять тысяч долларов. Если по какой-либо причудливой случайности мне удастся отыграть деньги, перестанет ли он защищать меня? Или по-прежнему будет помогать? Он сказал, что у него здесь цель, и я отвлекаю его. Что за цель? Выиграть деньги? Что ему нужно, кроме денег? Кажется, они у него есть. Вся его одежда фирменная, с топовыми спортивными логотипами, маленький плеер от Apple, не говоря уже о двадцати тысячах долларов, которые он небрежно вытащил из кармана, чтобы нас пропустили. Он не нуждается в восьмидесяти тысячах долларов.

— Почему ты помогаешь мне?

Его челюсть напрягается на несколько секунд, прежде чем он расслабляет ее.

— Ты должна мне деньги, и я хочу вернуть их назад.

Заинтригованная, я наклоняю голову.

— Зачем тебе это нужно?

Голубые глаза Джая темнеют, и при этом освещении они кажутся черными.

— Какое это имеет значение? Они были моими с самого начала.

Медленно я соединяю кусочки пазла в единую картинку.

— Деньги не могут быть тем, зачем ты здесь. Если бы ты отчаянно нуждался в деньгах, ты бы не потратил на меня десять тысяч.

Его темные глаза вспыхивают, и он расправляет плечи, возвышаясь надо мной. Обычно я боюсь таких парней, но сейчас делаю успехи. Мне нужно знать, с кем я связываюсь.

— Осторожно, Котенок. Мои дела — последнее, с чем ты захочешь иметь дело.

Сказав это, он заинтриговал меня еще сильнее. Может быть, я хочу находиться в опасности. Затем я вспоминаю, как он смотрел на Черепа. Все остальные смотрели на него с абсолютным обожанием, но не Джай. Я видела его отвращение. Я чувствовала его гнев. Тут что-то намного большее, чем он пытается показать.

— Я видела, как ты смотрел на Черепа.

Его бесстрастное лицо остается таким же свирепым и решительным, и на миг я задаюсь вопросом, был ли он когда-либо в армии. Как он держит в себе эмоции... дисциплинированно.

— Я видел, как ты тоже смотрела на него. Тебе нравится Череп? Он тебя заводит?

Жар распространяется по моему лицу, окрашивая его в красный цвет. Его татуировка, может, и интригует меня, но я никогда не зайду так далеко, чтобы сказать, что это возбуждает меня.

— Мне, возможно, немного любопытно, — признаюсь я, что это не из-за его бизнеса. — Но Череп — отвратительный человек. Отсутствие сострадания к человеческой жизни затмевает любые другие качества, которые я смогу выдумать.

Его губы вытягиваются в прямую линию. Он ревнует? Это вообще возможно?

— Он выглядит так, будто весь мир у его ног, но один неосторожный шаг, и он потеряет все это.

Ох, дерьмо. Вот оно. Я ожидала что-то вроде беспорядочного плана, но это... это безумие.

— Ты хочешь свергнуть его?— спрашиваю я шепотом. — Ты с ума сошел?

Конечно, Джай делает вид, что не понимает, как будто я говорю с ним на другом языке.

— Не знаю, о чем ты говоришь.

— Ты утверждаешь…

Он делает рывок вперед, его крупное тело ударяется в меня и он зажимает ладонью мой рот. На его лице раскаленная ярость, и я борюсь с ним, но он кладет свою твердую руку мне на поясницу, удерживая меня на месте.

— Я не собираюсь снова просить тебя держаться подальше от моих дел. Я спасал твою жизнь не для того, чтобы ты могла поставить под угрозу мою. Все, что я прошу — выиграй бой и верни деньги, которые должна. Затем можешь продуть следующий бой и попрощаться.

Я вырываюсь из его рук, и он позволяет это, но крепко держит меня за талию, не отпуская. Одно слово. Одно слово в этом предложении волнует меня.

— Попрощаться?

Он кивает один раз.

— Если ты проигрываешь и не умираешь, ты уходишь. Таковы правила.

— С пустыми руками?

Он кивает снова.

— Без денег и сломленный. Положение становится хуже, чем было до того, когда ты пришел сюда.

Я в ужасе раскрываю рот.

— Разве это справедливо?

— Не справедливо, но здесь все рискуют.

— А как Череп убеждается в том, что никто ничего не расскажет? Можно же спрятаться в любой точке мира.

Наконец, ладонь Джая соскальзывает с моей талии, и он нетерпеливо проводит рукой по лицу.

— Да? Последний раз, когда я проверял, ты не могла сбежать из страны без денег. Череп знает детали о каждом находящимся здесь человеке, даже о тебе.

Я скрещиваю руки на груди. Насколько влиятельным может быть этот Череп во внешнем мире? Кто в здравом уме будет вступать в разговор с ним? Кто его нанял?

— Я сомневаюсь, что он знает каждую деталь.

— Готов поспорить на тридцать тысяч долларов, что он знает имена твоих биологических родителей. Череп управляет всеми видами незаконной деятельности, не только подпольными боями. Он подкупил копов, врачей, политиков — всех, кто мог бы помочь его делу. Когда я говорю, что он знает каждую деталь, поверь мне, он знает.

Внезапно этот подземный мир становится еще опаснее, если это вообще возможно. Несмотря на все это, мой мозг зацикливается только лишь на одной мысли. Мои настоящие родители... это возможно? Череп может помочь мне найти их? Мысль быстро исчезает. Единственное, в чем может помочь Череп — это организовать мою смерть. Он перережет мне горло задолго до того, как я смогу задать вопрос.

— Мне не нравится этот взгляд на твоем лице. Скажи мне, о чем ты думаешь.

Я хмурюсь.

— Я тебе ничего не скажу. Я не люблю, когда меня держат в неведении не меньше, чем ты. Я скажу тебе, о чем думаю, когда у нас будет взаимное доверие.

Лицо Джая мрачнеет, пока он обдумывает это.

— Как я узнаю, что могу доверять тебе?

— Ты этого не узнаешь, но я доверилась тебе. По крайней мере, ты можешь сделать то же самое и вернуть должок.

Его глаза вспыхивают, и я вижу его сомнения: «поверить мне» или «послать меня подальше». К счастью, с пораженным вздохом он оглядывается через плечо, затем смотрит на меня серьезными темными глазами.

— Я ищу своего брата.

— Своего брата?

Он близко наклоняется, так близко, что я чувствую его дыхание на своем подбородке, и оно щекочет мочку уха. Это посылает толпу мурашек по моей коже, и я наслаждаюсь этим. Не помню, когда в последний раз кто-то был в состоянии пробудить мою кожу к жизни.

— Он участвовал в прошлом году, и я больше не видел его.

Мое сердце проваливается в кроссовки. Если брат Джая участвовал в прошлом году и не объявился до сих пор… Я не хочу быть той, кто скажет это, но нет никакого шанса, что он жив. Здорово, Джай не теряет надежды, что его брат жив и здоров, но он убьет себя, пока будет искать ответы, я знаю это.

— Мне жаль это слышать…

— Джоэл не умер. Он слишком хороший боец, чтобы с ним произошло что-то подобное.

Я немного отодвигаюсь и смотрю в его глаза. В них искренность, разочарование, отчаяние — все это затрагивает струны моего сердца. Я чувствую ту же... необходимость найти члена семьи, о котором ты знаешь, что он существует, но не рядом с тобой. Разница в том, что мои родители, вероятно, живы. Реального шанса для Джоэла нет, но, если это способ, которым Джай переживает свое горе, то я буду поддерживать его.