Встречи в затерянном мире - Чандлер (Чендлер) Бертрам - Страница 25

• Предыдущая
• 25/27
• Следующая

Алан вышел из корабля.

— Они стреляют из пушек, — сказал он.

— Знаю, — отозвался я.

— И около города творится что-то серьезное.

— Несомненно. Служба первой помощи не работает.

— Черт бы подрал твою первую помощь! Сколько ракет вы достали из магазина?

— Только одну. Она уже в стволе.

— Тогда приготовьте остальные — пусть будут под рукой. Шевелитесь.

Дадли сунул в рот сигарету и закурил.

— Знаешь, Алан, — сказал он, выдыхая дым, — после того, что случилось, мне не очень хочется стрелять. Предположим, если ваши друзья из башни до нас доберутся, все мы кончим как нельзя хуже — проще говоря, они нас отделают, как бог черепаху. А все ты со своими картами. В итоге мы вляпались по самое некуда. И, между прочим, мы все в ответе за Веронику — она такой же член экипажа, как и ты. Так что мне что-то жить захотелось.

— Давай оставим этические вопросы на потом. Тащи ракеты.

— Дай мне договорить. Я не знаю, что Джордж и Джим об этом думают, но мне почему-то кажется, что они со мной солидарны. Ты не догадываешься, что случилось? Это же очевидно. Когда мы выбрались из того железного ада, Веронике удалось избежать гибели только благодаря своей воле. Потом она стала обманывать себя, убеждать, что ей есть для чего жить. Она обманывала себя, когда расплатилась своим прекрасным телом за эти чертовы карты. Пока она испытывает восторг — как любой, кто жертвует собой ради чего-то, она жива. Когда экзальтация пройдет, ее уже ничто не спасет. Она… уйдет.

— И Барон Блиг обнаружит, что греть его постель некому, кроме тряпья, костей, клочьев волос и остатков разлагающегося пластика. Шесть футов крученого нейлона и груды алюминиевых костей. Милая картина. Барон в гневе. Барон видит, что его возлюбленную уже не вернуть к жизни, и уверен, что на корабле нет оружия. В общем, скоро он явится собственной персоной.

— Именно это я и пытался тебе сказать.

— Я еще не закончил. Давай расставим все точки над «i». Мы будем сражаться, чтобы спасти собственные шкуры, а не для того, чтобы спасти тебя. А теперь главная причина. Вероника добыла для нас эти карты, и мы не хотим, чтобы ее жертва оказалась напрасной. Вот теперь все.

При свете, падающем из шлюза, я увидел, как побелело лицо Алана.

— Отлично, — сказал он. — В таком случае, готовьте ракеты и принесите парочку ночных биноклей, но не открывайте огонь, пока я не скажу.

Мы вытащили последние шесть сигнальных ракет и поставили их недалеко от пусковой установки. Алан протянул громкоговоритель из рубки в шлюз. Другой кабель тянулся к пусковой установке — стоило подать напряжение, и химические запалы ракет воспламенятся. Разумеется, кабель, ведущий к кнопке, находился там же: это было невозможно — быстро перезарядив ракетницу, успеть укрыться на корабле. Мы провели генеральную репетицию. Все было готово и работало, как часы. Мы надеялись, что этого будет достаточно.

Алан вернулся в рубку. От мощной оптики, которая там находилась, было гораздо больше толку, чем от моего бинокля. Однако я первым заметил какую-то беспорядочную суету у ворот города. Мелькали тени, вспыхивал огонь… но и только.

— Кавалерия идет на штурм, сообщил из громкоговорителя голос Алана.

Укрепив свой бинокль на дуле нашей пушки, я навел ее в самую гущу движущейся массы.

— Поехали, — скомандовал Алан.

— Будем надеяться, сработает, — пробормотал Дадли.

Что-то приближалось к нам. Это было похоже на темную реку во время половодья, реку, которая играючи сносит своими вспененными волнами строения на берегу. Но тусклые вспышки — отражения огней города — несли куда более серьезную угрозу, чем острые сучья вырванных наводнением деревьев. Это сверкали острия пик. У меня не было ни малейшего желания узнать, что чувствует барашек на вертеле. Я поглядел в сторону и увидел Дадли, который припал к земле, сжимая в руке выключатель. Положение становилось все более серьезным. Кавалерия приближалась. Желания поджариться у меня тоже не было — а мне грозило именно это, если я не успею проследить, как Дадли нажимает на кнопку.

Но я не мог отвести взгляд от врага.

И тут я услышал, как Алан четко скомандовал:

— Огонь!

Первым желанием было отпрыгнуть в сторону, но я зацепился ногой за корень и упал.

Я упал и покатился, обдирая кожу о сухой дерн. Я слышал крики ужаса, когда огромная ракета вылетела из трубки, и почувствовал обжигающий жар. Подняв голову, я увидел, что она прошла над головой у всадников и летит к холму, где возвышается башня. Я не ожидал, что она загорится. Я вскочил и побежал по обгорелой пустоши к нашему орудию. Треножник лежал на боку. Отчаянно напрягая мускулы, мы с Дадли и я подняли его и установили снова, затем зарядили другую ракету.

Мой бинокль все еще висел у меня на шее. Пользы от него было мало — одно стекло разлетелось, другое было измазано грязью, но уцелело. Прищурившись, я посмотрел в направлении города — и ничего не увидел. Зато — я отметил это почти с безразличием — башня посреди города загорелась.

— Разбежались, — раздался голос Алана, тусклый и совершенно неузнаваемый. Громкоговоритель повредило взрывной волной.

— Они разбежались и сейчас перестраиваются. Слева от города. Слева…

Теперь я это и сам видел — правда, не так ясно, как раньше. Мало того, что я повредил бинокль — всадники больше не казались темными силуэтами на фоне огней города. Но я повернул нашу громовую трубу вокруг вертикальной оси и одновременно попытался прицелиться чуть повыше, чтобы послать снаряд навесом — с учетом предыдущего выстрела.

— Поехали! — скомандовал Алан — как-то слишком торжественно.

Да, это заставит ублюдков поджать хвост! Но я не мог не думать об этих жутких длинных пиках.

— Огонь!

На этот раз я отскочил, но не упал. Ракета вылетела из трубки и с невероятной медлительностью поплыла по воздуху. В какой-то момент мне показалось, что всадники — даже авангард — успеют уйти и скрыться. Но существует такая штука, как субъективное время. Увидев ракету, кавалерия Блига действительно бросилась врассыпную, началась жуткая свалка. Свалка? Нет, это была катастрофа. При свете реактивной струи мы видели людей и животных, которые беспорядочно метались, натыкаясь друг на друга, окровавленные ошметки… Оставляя огненный след, ракета зигзагами заскользила над самой землей — видимо, она огибала какие-то препятствия — и скрылась на горизонте.

Пока она летела, мы слышали крики. Мое воображение заработало, и я упал, извергая рвоту. Дадли встряхнул меня и потащил к опрокинутому орудию. Мы снова вернули его в нормальное положение.

Что-то с воем пролетело мимо. Потом что-то ударилось о металлический треножник — «пинг!». Удар вызвал очень неприятное ощущение, похожее на зуд. Потом со всех раздался резкий прерывистый грохот. Я поднял глаза и увидел, что ночное небо наполнилось тысячами огней.

Дадли выругался, оттащил меня от нашей неподъемной трубы, столкнул меня в ближайшую воронку и последовал за мной.

Трассирующие пули из древних винтовок Блига расчертили черное небо.

— Что… — спросил я, — что будем делать?

— Например, рвануть в шлюз, — предложил Дадли.

— Кажется, поутихли…

— А по-моему, просто берегут свой драгоценный боезапас. — Он покопался в грязи и вытащил длинный корень с большим комком земли, который прилип довольно прочно. Потом осторожно поднял его над краем воронки, комком вверх. Раскатистый треск, вспышка, свист снаряда — и ком разлетелся. — Они стреляют, когда есть во что стрелять.

— Хорошо, что нам делать? Ждать?

— Очень похоже на то.

— Если у Алана хватит ума выключить прожектора, у нас будет шанс.

— Алан последнее время с головой не дружит, — фыркнул Дадли. — Чертов сукин кот.

— Вероника… Но…

— Ты про какую Веронику? — парировал он.

Затем мы услышали голос Алана.

— Джордж, Дадли… Держитесь.

— Ах, как мило с его стороны, — проворчал я.

Я вскарабкался на край воронки и выглянул через насыпь. Похоже, внешний люк шлюза закрыт, зато мощный свет прожекторов еще освещал площадку вокруг корабля. Затем прямо у меня над головой коротко сверкнула вспышка — крайне опасная. Я вскрикнул. Пожалуй, не стоило так решительно высовываться. Взрыв снаряда заставил меня поспешно скатиться на дно воронки.

• Предыдущая
• 25/27
• Следующая