Путь Гегеля к «Науке логики» (Формирование принципов системности и историзма) - Мотрошилова Неля Васильевна - Страница 77

Иначе подходит к проблеме Гегель. Для него «качество» – категория, при помощи которой фиксируется особая стадия диалектико-системного рассмотрения, имеющая смысл исключительно в соотношении с предшествующим и последующим логическим анализом науки. «Качество» – категория, связанная с вычленением совершенно особого класса теоретических системных задач.

Могут спросить: но разве в самих предметах нет качеств, свойств? Разумеется, они есть, но путь к ним через диалектическую логику не прямой. Смысл категорий в логике Гегеля не совпадает ни с обыденным словоупотреблением, ни даже с тем значением, который придается им в других философских системах ²⁶. Первейшее условие понимания того особого содержания, которое всякий раз имеет в виду Гегель, – раскрытие системной роли категорий, опосредующей возможность их применения к анализу действительных предметных отношений. Что касается качества, то его роль в логике уже опосредована стадией «чистого бытия» и еще точнее уяснится при переходе на другие стадии системного рассмотрения.

Конкретизация стадии качества происходит благодаря перемещению акцентов движущегося вперед системного анализа. Очень важно, что и тут наращивание категориального содержания осуществляется как бы посредством саморазвития имеющихся определений. Так, в «куколке» качества уже имплицитно заключено то, что из нее разовьется далее. Качество, по Гегелю, совпадает с бытием. Опять-таки неверно толковать это положение лишь онтологически: бытие, существование предмета только качество, и ничего больше. В диалектико-логическом понимании качество обозначает особую стадию системно-теоретического анализа – процесс придания «бытию», выделенному наукой, новых и новых определенностей. Но ведь это означает, что создается и удерживается для исследования специфическая абстрактная «реальность». (Насколько философ прав по отношению к науке, свидетельствуют, например, размышления о «физической реальности» или острые дискуссии в философских «науках о духе» относительно специфической «реальности» духовного.) Стало быть, когда ученый фиксирует тот момент, что качество есть сущее, он фактически делает новый шаг в системном рассмотрении бытийственных отношений, что и обозначается в логике Гегеля при помощи категории «реальность». И сразу же вновь акцентируется внимание на том, что именно качество придает налично сущему определенность.

Придание определенности, или присвоение качества какому-то бытию, как верно показывает Гегель, уже заключает в себе процедуру отрицания, по крайней мере по отношению к другим реальностям. В дальнейшем отрицание окажется сложным и ступенчатым, но поначалу важно иметь в виду, что «качество» распалось на различения «реальности» и «отрицания». Однако как только это происходит, сразу же как бы само собой вступает в силу и снятие их различения. На стадии бытия (при условии, что ранее последовательно проделано системное движение) снятие различий и оказывается раскрытием отличительных особенностей наличного бытия. Системный анализ снова проявляет способность к диалектическому самодвижению содержания. Достаточно сказать: «…наличное бытие есть налично сущее, нечто» ²⁷, как возникает возможность развертывания, экспликации заключенных в этом теоретико-логическом шаге движений мысли. Держа в памяти логико-научный аспект, можно расшифровать сложнейший гегелевский текст. «Наличное бытие, как таковое, – пишет Гегель, – есть непосредственное, безотносительное; иначе говоря, оно имеется в определении бытия. Но наличное бытие как включающее в себя небытие есть определенное бытие, подвергшееся внутри себя отрицанию, а затем ближайшим образом – иное; но так как оно в то же время и сохраняется, подвергнув себя отрицанию, то оно есть лишь бытие-для-иного. Оно сохраняется в отсутствии своего наличного бытия (лучше перевести: нечто сохраняется в своем не-тут-бытии. – Н.М.) и есть бытие; но не бытие вообще, а как соотношение с собой в противоположность своему соотношению с иным, как равенство с собой в противоположность своему неравенству. Такое бытие есть в-себе-бытие» ²⁸.

Сложное, абстрактное рассуждение имеет вполне реальный аналог: до сих пор осмысливаемое в логике системное движение научного познания. И в самом деле, произошло отталкивание анализа от чистого бытия как клеточки системного развития науки логики и одновременно системно-теоретической логики науки; бытие развернулось в целую цепь категориальных определений и различений, получаемых из осмысления каждого шага движения научного познания бытийственных отношений и развертывания моментов, потенциально заключенных в каждом таком узле мыслительных определений. Так, наличное бытие («тут-бытие») было выведено из бытия как такового благодаря тому, что к мысли о бытии присоединилась мысль об определенности. А эта процедура, в свою очередь, оказалась и утверждением определенности, и отрицанием. Отрицание же подтолкнуло к идее о нечто; последнее, превратившись в иное, сохранило себя. Логично вводится идея о противоречии в-себе-бытия и бытия-для-иного.

В-себе-бытие благодаря этому шагу анализа наполняется новой качественной определенностью: происходит установление связи исследуемого бытийственного «нечто» с «внешними обстоятельствами». «Поскольку нечто изменяется, изменение относится к свойству, которое есть в нечто то, чтó становится иным. Само нечто сохраняет себя в изменении, которое затрагивает только эту непрочную поверхность его инобытия, а не его определение» ²⁹. Определяется и бытие-для-иного. Научное мышление, постоянно отграничивающее свой предмет от других бытийственных срезов, должно осмыслить диалектическую природу «границы»; нечто имеет границу прежде всего «в отношении иного»; вместе с тем «нечто есть то, что оно есть, только в своей границе» ³⁰ – иными словами, «имманентная граница» имеет отношение не только к иному, но и к внутренней качественной определенности самого нечто. Отсюда своеобразное гегелевское определение конечности нечто: «Нечто вместе со своей имманентной границей, полагаемое как противоречие самому себе, в силу которого оно выводится и гонится дальше себя, есть конечное» ³¹.

Особое значение гегелевской науки логики, отчетливо проявляющееся уже на этой стадии развития мысли, заключается в том, что результатом «выхода» в конечное – через диалектику бытия и благодаря учету мельчайших оттенков системного развертывания мысли – является специфическое обретение «конечной», предметной сферы: она «является» в строгом отграничении избранного бытийственного аспекта и взята с точки зрения внутреннего противоречия, специфического для данной области. Отчасти и поэтому противоречие «выводится и гонится дальше себя» – научному и соответственно логическому анализу сообщается дальнейшее диалектико-системное движение.

Категория конечного тоже распадается на различаемые в ней моменты, причем последние тоже ожидает снятие. Но несколько необычно то, что различенными моментами оказываются предел (die Schranke) и долженствование (das Sollen); по крайней мере вторая категория смоделирована по человеческой субъективности, по специфической для человека конечности и даже по особому типу человеческих рефлексий о конечном. Логика то и дело напоминает здесь феноменологию. Неудивительно, что, дав категориям сферы конечности такие наименования, Гегель и обсуждает логическую проблему скорее на материале практического, а не теоретического разума. Человек осознает конечность своей жизни тем, что знает ее границу. В своем сознании он фиксирует предел, который выявляет «переход в иное». Но он не соглашается с мыслью о собственной конечности, формируя понятие бесконечной жизни, бесконечного существа. Интересна мысль Гегеля о том, что мыслительные процедуры, питающие религию, вытекают также из природы размышлений о границе, пределе, когда размышления эти достигают стадии «чистоты» и всеобщности ³².