Ступени к Храму - Нергина Светлана - Страница 61

Убедить Даонну, что оборотень дружелюбен и не опасен, тоже не получится – она не поверит.

И что же мне теперь с ним делать?!

Но с другой стороны, не просто же так он вдруг показался. Раньше не перекидывался или тщательно прятал свое хвостатое обличье, а теперь вдруг вышел на авансцену. Значит, ему что-то надо. Что-то особое, чего нельзя достать в человеческой ипостаси. Еще узнать бы что.

– Иньярра? – голос Раоны донесся словно издалека.

Я потрясла головой, возвращаясь в харчевню:

– А?

– Иньярра, я, конечно, понимаю – мысли о вечном не дают тебе покоя, но вот видишь ли, если ты на пару секунд не спустишься к нам на землю, то во-о-он тот мужик что-нибудь учудит, – язвительно просветила меня послушница.

Вышеозначенный мужик поднялся с лавки и, нарезая пьяные круги по харчевне, направился ко мне.

– О нет! – быстро сказала я, спеша отодвинуться от благоухающей третьедневным перегаром тушки, шмякнувшейся рядом на скамью. – Вам чего, уважаемый?

Уважаемый удивленно икнул и заплетающимся языком ответил:

– Уа эо – тоо!

– Очень приятно! Разделяю ваше похмельное горе и даже готова пожертвовать монетку на помощь страждущим, – с насмешливой улыбочкой ответила я, отодвигаясь еще дальше и чуть не выпихивая Раону с лавки.

– Ыыыыы? – радостно переспросил доходяга.

– Да-да-да, – торопливо подтвердила я, вручая ему обещанную монетку и надеясь, что теперь-то он оставит меня в покое.

Рано радовалась! Благодарный мужик не спешил избавлять меня от своего малоприятного общества:

– Спасибо!!! – вдруг на диво четко и ясно проревел он, пытаясь заключить избавительницу в пьяные объятия.

Я не разделяла его восторга, с брезгливым шипением выскочив из-за стола и отбежав подальше. Мужик, уже перенеся вес тела на меня и не обнаружив желанной, но нагло сбежавшей в последний момент опоры под руками, выровняться уже не сумел и загремел лицом на лавку, где тут же и захрапел, чуть не придавив собой Раону. Вся харчевня покатывалась со смеху.

– Ну вот, только зря деньги извела! – со вздохом констатировала я, отправляясь на поиски другой лавки.

Раона с сомнением оглядела переполненную харчевню:

– А может, мы того – лучше пойдем проветримся-прошвырнемся, а?

– А Мелла? – Я кивком головы указала на веселившуюся от души послушницу, пьющую на брудершафт с двумя приятелями сразу.

Послушница пожала плечами:

– Не маленькая – сама разберется. Если что – зайдем сюда перед рассветом и вытащим ее.

Я попереминалась с ноги на ногу, подумала… А почему бы, собственно, и нет? Пить я сегодня все равно не стану – настроение не то, а сидеть трезвой среди пьяного народа глупо и даже как-то обидно.

– Пошли!

Одурманенные вином посетители даже не заметили нашего ухода. Только пять так и не допившихся до нужного состояния ребят грустными взглядами проводили уходящую Раону.

После душной харчевни свежий ночной воздух, приятно обдувавший лицо и волосы, казался манной небесной. В темноте яркими точками пыхали светлячки, стрекотали кузнечики, где-то далеко противно квакали лягушки. Мы пошли по главной деревенской улице, неспешно беседуя.

– Раона, а ты откуда?

Девушка замялась:

– Да как тебе сказать? Немножко там, немножко сям. Родилась в деревне, мать умерла, когда мне было пятнадцать, отца никогда не было. А потом шлялась, где только могла, пока сюда вот не прибилась.

– Так ты сюда надолго? – удивилась я.

Раона никак не походила на истово верующую.

– Да не знаю. Хотелось бы, конечно, поскорее уйти, но тут уж как получится, – непонятно протянула девушка. – А ты, кстати, откуда?

Я пожала плечами:

– Да примерно так же. Только вот задерживаться здесь надолго я не собираюсь: еще пару дней – и хватит.

– Жалко, – непритворно расстроилась девушка. – С тобой весело.

Я усмехнулась. Да уж, а мне-то самой как весело!

– Самой жалко, Раона, но надо. Вот закончу одно дельце – и уеду.

«Оригинальное такое дельце. Мирный оборотень с чувством юмора», – мысленно добавила я.

– А что за дельце? – тут же встрепенулась девушка.

– Да так, – замялась уже я. – Просто небольшая проблемка.

Раона на миг остановилась, повернулась ко мне лицом, заглянула в глаза:

– Иньярра, говори давай. Может, помогу?

Я только вздохнула:

– Едва ли. Только испугаешься зазря.

– Ты за кого меня принимаешь? – возмутилась послушница. – Думаешь, я мало видела, пока по дорогам одна шаталась?!

Я испытующе глянула на нее исподлобья… и рассказала. Просто так. Чтобы не обижалась.

Послушница нахмурилась, сосредоточенно пожевала нижнюю губу и спросила:

– И что ты собираешься делать теперь?

Я горько усмехнулась:

– В том-то все и дело, что не знаю! Ну могу я его, конечно, убить – но толку с того? Да и зачем? Пыталась познакомиться – он застеснялся, а что теперь делать – не знаю.

– А если по всему монастырю собак напустить?

– А толку? Собаки оборотней шугаются. К тому же, как ни странно, встретиться с ним проблемой не стало. А вот дальше что?

– Не знаю, – пожала плечами послушница.

Лягушки, жившие в затопленном овраге, надрывались наипротивнейшими голосами, стремясь переквакать друг друга. Послушница, поглядев вниз и прислушавшись к дивному вокалу, досадливо поморщилась:

– Эх, камень бы. Да ведь и не попадешь по такой темени.

– И я не знаю, – со вздохом согласилась я, игнорируя последнюю реплику. – Хотя зачем-то же он вылезает. Не просто же лапы размять? Вот если бы узнать зачем…

– И что тогда? – резонно спросила Раона.

– Ну… Тогда я, скорее всего, помогла бы ему достать то, чего он хочет. В обмен на обещание уйти из монастыря или прекратить трепать нервы его обитателям.

– А почему он должен тебе поверить?

– У магов есть такое заклинание – клятва. Его нельзя нарушить под страхом смерти. Могу предложить ему эту клятву в качестве гарантии. Может, согласится…

– Может…

Девушка неопределенно кивнула и перевела разговор в другое русло. Больше об оборотне мы не вспоминали до утра.

В этот раз мы осчастливили монастырь своим присутствием до первого рассветного луча, так что разноса от Даонны не получили и поговорить с ней, не вызывая подозрений, мне не удалось. Просто на завтраке (которого я, помня вчерашнее приготовление обеда и радея за собственный желудок, есть, разумеется, не стала) я, встретившись с настоятельницей взглядом, отрицательно покачала головой: мол, все глухо. Она кивнула и уныло уставилась в тарелку с нетронутой кашей. Видимо, тоже на кухню порой захаживает.

Сегодня я решила проверить тех, кто на вчерашней трапезе, приправленной оранеалом, не был. Таковых оказалось совсем немного – трое паломников, остановившихся ненадолго в клетушке на первом этаже и не посмевших своим видом смущать невинных послушниц и монахинь (знали бы, что эти самые послушницы сами кого угодно смутят – мы с Раоной утром чуть не волоком оттащили Меллу от какого-то весьма перепуганного столь активно проявляющей инициативу послушницей деревенского паренька), да одна приболевшая старая монахиня.

Вооружившись подносом с кашей, щедро посыпанной оранеалом, я отправилась кормить голодающих.

– Что-то нас сегодня, видимо, решили оставить без завтрака, – донесся из-за прикрытой двери недовольный бас.

– Что ты, брат! Сестры и так оказали нам невиданное гостеприимство, как можно упрекать их в чем-то?! – патетично проговорил другой, тонкий и одухотворенный.

– А я и не упрекаю! – пожал плечами первый. – Я просто говорю, что у меня с их ужина больше изжога, чем насыщение! А завтрак нести они что-то не думают. Слышь, может, пост какой начался?

Похоже, «брат» (скорее – «браток») не слишком-то упорствовал в религии, не утруждая себя зазубриванием всяких там постов, а в монастыре остановился просто ради бесплатных харчей.

Второй укоризненно покачал головой: