Вуаль эрилиона (СИ) - "Yozhikus" - Страница 7

— Тебе не кажется, что расставаться с девственностью в захудалом трактире с первым попавшимся мужчиной — недостойно принца? — холодно спросил Тарлин, глядя на пару, расположившуюся на постели.

Из-под капюшона с испугом и диким облегчением на него уставились огромные блестящие глаза. Лоханщик, мгновенно поняв, что его присутствие здесь крайне нежелательно, вытащил сухие пальцы, заставив Гилора болезненно поморщиться, и удалился, сцапав с тумбочки у кровати приготовленные ему деньги и кое-как прикрыв дверь.

В тот же момент на смену холоду и отчужденности в глазах принца пришло тепло.

— Ну и зачем? — поинтересовался он, выпутывая Гилора из куртки и закутывая в тонкое одеяло.

Ответом ему было лишь слабое пожатие плеч и отведенный взгляд.

— Если ты из-за вчерашнего, то зря. Этот светловолосый — еще ребенок совсем. Не принимай его слова близко к сердцу. Да и помнишь легенду, что ты мне рассказал? Пройдет немного времени, и что мужчины, что женщины будут сами бороться за право провести с тобой ночь.

Гилор на это, всхлипнув, только покачал головой.

— Ну, хочешь, когда вернемся домой, я сам выберу тебе достойного любовника? С которым действительно будет хорошо. Хочешь?

Пальцы Тарлина, не останавливаясь ни на секунду, мягко перебирали волосы тесно прижавшегося к нему эрилиона, и только потому он сумел не пропустить совсем слабый кивок.

— Вот и молодец. А теперь попробуй поспать. Хочешь, я останусь с тобой? — Еще один кивок.

На мгновение отстранившись, принц скинул уже развязанные штаны и рубашку и забрался под одно на двоих одеяло, снова прижимая к себе горячее тело неожиданно напрягшегося Гилора. «Да, — внезапно подумалось ему, — не так я представлял первую ночь в постели с супругом». Постепенно эрилион сумел расслабиться и заснуть, так и не сказав ни слова. Тарлину же было не до сна. Он никак не мог взять в толк, как такое светлое, чистое создание могло решиться на добровольное изнасилование себя? Неужели он настолько отчаялся? Увидев супруга в столь унизительной позе, в чужих руках, он едва сумел совладать с собственной яростью. Никто не смеет так касаться его супруга, а тем более причинять боль! Его обязанность как старшего мужа — позаботиться о Гилоре, и он сделает это, чем бы ни пришлось поступиться.

От волос эрилиона, куда зарылся носом Тарлин, исходил нежный аромат трав. Держать в объятиях спящего, беззащитного супруга оказалось очень приятно и умиротворяюще. Принцу даже подумалось, что, выгляди Гилор иначе, ему и не потребовалось бы спустя пять лет искать кого-то другого — слишком хорошо ему было рядом с этим существом. Значит, нужно сделать всё, чтобы эрилион обрел настоящую внешность.

С такими мыслями Тарлин уснул, плотнее прижимая к себе супруга.

***

Просыпаться не хотелось. Постель казалась самой мягкой из всех, на каких Тарлин спал, а теплое дыхание существа, свернувшегося под боком и положившего голову ему на грудь, звало вернуться в мир грез. Вот только дроу никогда, ни одному любовнику не позволял остаться с ним до утра. Гилор! Принц распахнул глаза. Водопад сияющих даже в свете едва вставшего солнца волос словно покрывалом лежал на его руках и спине эрилиона. Чуть подрагивали длинные ресницы на нежном лице, изящные пальцы слегка сжимали его ладонь, выдавая беспокойный сон своего хозяина. Сейчас рядом с Тарлином лежало воистину прекрасное существо. Это был тот, чей образ предстал перед ним в день свадьбы во время нетрезвого поцелуя, тот, кого видел, прежде чем упал в обморок в саду. «Возможно ли, — взволнованно думал он, — что то чудесное существо мне совсем не привиделось? Что оно не было результатом слишком сильной магии Гилора и моего расшалившегося воображения? Что, если тогда я видел его настоящего? Значит ли это, что он уже тогда начал верить мне?»

И что его тогда дернуло в день свадьбы поцеловать Гилора? Ведь не привлекал он, не привлекал ни капли. Но даже в мыслях не было вложить в тот поцелуй издевку. Неужели он уже тогда изголодался по ощущению искренних губ на своих губах? Кто были все те, что обычно прыгал в его постель? Они искренны лишь в своем желании заработать денег да поднять собственный статус, побывав любовником наследного принца. Или ему просто хотелось стать первым, кого поцелуют эти невинные губы? Тарлин с восторгом рассматривал истинное лицо своего супруга и вполне отдавал себе отчет, что теперь не отказался бы остаться единственным. Не хотелось будить его — хотелось и дальше наслаждаться его видом и теплым дыханием. Но нужно было выдвигаться в путь, чтобы успеть к закату пересечь Свободную полосу и достигнуть, наконец, земель эльфов.

— Гилли, маленький, пора вставать.

— Можно еще полчаса? — невнятно пробормотал эрилион, утыкаясь носом ему в грудь и занавешиваясь волосами.

— Завтра. Завтра будешь спать, сколько захочешь. А сегодня нужно выехать рано, нас ждет опасная дорога. — Принц аккуратно собрал его волосы в хвост, чтобы не потерять ни секунды трогательного пробуждения.

— Дорога? Куда? — Гилор недовольно наморщил нос и слегка приподнялся. — Ох… Тарлин? — в голосе появились панические нотки, а краска как будто отлила от лица, превращая прекрасного эрилиона в того, кто был вынужден постоянно прятать себя. — Прости, я… спросонья не сразу понял.

Он попытался вылезти из-под одеяла, но, поняв, что кроме тонкой нижней рубашки на нем ничего нет, мгновенно зарылся обратно, как можно дальше отодвигаясь от дроу.

— Я буду в зале, — видя его метания, сказал Тарлин и, одевшись, вышел в общий зал трактира.

— Доброе утро, — поприветствовал он собравшихся за столом. — Пока есть возможность, хочу напомнить вам, — он серьезным взглядом обвел присутствующих, — жалость унижает того, к кому ее испытывают. А потому постарайтесь более тщательно прятать ее. Тем более что я в вашей жалости никоим образом не нуждаюсь, — закончил он твердо.

Воины покорно склонили головы, молча соглашаясь с его словами, и лишь один, который знал, где на самом деле провел ночь его принц, с интересом посмотрел на Тарлина.

Тем временем к завтраку присоединился Гилор. Тихо поздоровавшись, он взял в руки ложку, намереваясь приступить к завтраку, но так практически ничего и не съел.

— Сегодня мы должны войти в земли эльфийской Империи, — обратился ко всем Тарлин. — Мои приказы на Свободной полосе не обсуждаются, Ализарин, особенно это касается тебя. Если я велю тебе убить группу светлых эльфов, ты сделаешь это не задумываясь и лишь после будешь иметь право узнать причину. Перед выездом ты и Гилор выберете себе оружие, с которым справляетесь лучше всего. И не приведи бог тебе, мальчик, обратить его против нас, — глаза принца опасно блеснули.

Эльф вспыхнул, порываясь вскочить с места, но под тяжелым взглядом опустился обратно.

Собирались недолго. Просмотрев всё оружие, Ализарин выбрал себе облегченный полуторный меч, Гилор же попросил лишь несколько коротких кинжалов да пару сюрикенов, объяснив, что ему лучше держать руки свободными.

Утреннее приподнятое настроение отряда сменилось мрачной настороженностью. За несколько минут до начала свободной полосы эрилион призвал отряд остановиться. Из седельной сумки он вынул небольшой глиняный горшок с землей и вручил его Тарлину, накрыв ладонью и что-то невнятно прошептав. В ту же минуту голову и торс дроу оплели упругие стебли.

— Ото всех возможных повреждений это тебя не защитит, но хоть от режущих ударов укроет, — объяснил он, возвращаясь к своему коню.

— Гилор, но разве это не нужно тебе самому? — встревоженно заметил дроу.

— Тебе нужнее. А я справлюсь и так.

Тарлин с сомнением посмотрел на супруга, но спорить не стал. Только какое-то тревожащее чувство всё сильнее разрасталось в его груди.

Они ехали по полосе быстрым шагом около получаса, когда Гилор заметил, как в сторону дроу летит заговоренный мерцающий болт, от которого не спасут ни доспехи, ни покрывало из растений, и ничего не успевал сделать.

— Тарлин! — закричал эрилион, но было уже поздно. Болт, сверкая оперением, вонзился в грудь принца‏.