Бутылка (СИ) - Барк Сергей "bark" - Страница 1

========== Лёгких денег не бывает ==========

— И запомните, — наставительно вздёрнул указательный палец вверх распорядитель вечера, — если кто-нибудь посмеет сегодня помешать гостям или, ещё хуже, испортить вечер, я непременно позабочусь о том, чтобы в ваших резюме появилась такая рекомендация, после которой вас не только не пригласят ни в один приличный дом, но и не доверят разносить третьесортные напитки в заведениях у дороги, — презрительно сморщив нос, закончил бета и окинул десяток официантов, вытянувшихся перед ним по струнке, пронзительным взглядом, словно уже подозревая в злом умысле.

Никто из молодых ребят, обслуживающих вечер, не шелохнулся, все уверенно держали подбородки и глядели перед собой. Я следовал их примеру, молясь, чтобы отсутствие внушительного опыта ненароком не отразилось на моём лице, или меня не выдала причёска. Кажется, я поскромничал с порцией геля для укладки. У остальных волосы вообще не напоминали живую субстанцию, скорее, походя на странного вида лоснящийся шлем, выданный по случаю вместе с костюмом. Надеюсь, моё коротко остриженное каштановое гнездо не слишком бросается в глаза.

— Приступайте, — скомандовал распорядитель, и мы бросились к столам, на которых громоздились подносы, выставленные помощниками поваров минуту назад.

Опасаясь приближаться к хрустальным бокалам, я вцепился в посеребрённое блюдо с закусками. Маленькие корзиночки с тёмной начинкой и вишенкой на верхушке выглядели вполне безобидно. Перехватив поднос поудобнее и не забывая о том, что локоть должен быть согнут под определённым углом, я отправился в зал за другими ребятами, не видя внимательного взгляда сверлящего мою спину.

Зал выглядел именно так, как я себе его и представлял. Огромный, он напомнил мне старый, обитый бордовым бархатом диван на низких ножках. Непременно с позолоченной отделкой вдоль спинки и подлокотников. Так похожий на тот самый диван, который вечно занимал место в нашей с отцом маленькой квартирке.

Неуместный в окружении простой практичной мебели и облицовки стен казённого жилья, он крал метры, так необходимые для скромной рутины отца-одиночки и его подростка-сына. Но сколько бы мы о него ни спотыкались, ни разу ни один из нас не предложил избавиться от рухляди, доставшейся моему покойному папе в наследство от какого-то дальнего родственника.

Странно, но этот громоздкий кусок попахивавшего тряпья и тлеющего дерева был той ниточкой, что напоминала нам о доме и любимом папе. Сколько бы мы ни переезжали, диван, запакованный в крепкий целлофан, следовал за нами, чтобы снова украсть огромный угол, за который с трудом платил отец, бравшийся за любую работу и таскавший меня за собой из штата в штат. Я не жаловался — выбора не было. И диван меня тоже не раздражал. Он просто превратился в члена нашей семьи.

Здесь, почищенный и покрытый новым слоем лака, он бы выглядел более уместно. Зал дышал роскошью и утопал в звёздных искрах кристаллов. Тёмные дорожки на полу пересекали пространство, отделяя уставленные столиками зоны отдыха, чтобы дать гостям возможность уединиться после танцев. Площадка справа от меня пока пустовала, но оркестр уже принялся за дело, оживив атмосферу тонкими голосами скрипок.

Гости, разодетые в шелка и бриллианты, не спеша, заполняли залу. Я, так же не торопясь, следовал за вновь прибывшими, стараясь ненавязчиво предложить угощение. Слишком близко не приближался — мои таланты официанта заканчивались на паре подработок в барах Нового Орлеана.

Во время фестиваля любые руки были на вес золота, и мне удалось поработать в двух местных заведениях среднего пошиба, поэтому, чтобы подготовиться к сегодняшнему вечеру у меня ушло три дня поисков нужной информации в нете, сдобренных долгими часами просмотра однообразного видео. Количество нюансов «удобоваримого гарсона», как выразился один сноб в программе, оказалось просто огромным. Несколько часов подряд я просто учил голые отрывочные факты и только потом приступил к практике.

Отец прятал улыбку, когда накануне вечером я подавал ему чай на пластиковом подносе, а на моей руке висело кухонное полотенце, но, к счастью, оставлял свои мысли при себе.

Будь моя воля, я бы ни за что сюда не сунулся, но в бюро найма ничего другого мне предложить не смогли.

Поговорив с ассистентом, я понял, что школьникам в этих предместьях ловить особо нечего — слишком состоятельные обитатели Истрет Виль предпочитали квалифицированную рабочую силу, чего бы дело ни касалось: автомобилей топ-класса, эксклюзивных сортов роз из далёких оранжерей и, тем более, обслуживания собственных домов, больше напоминающих музеи напополам с картинными галереями, нежели обитаемые жилища.

Исключение составляли события, выходящие за рамки привычного расписания: юбилеи, дни рождения, крестины, бракосочетания; среди прочих ассистент отметил удачное вложение капитала или смерть состоятельной родни.

От такого волосы на затылке становились дыбом, но делать нечего — деньги были нужны несмотря на то, что отцу попался действительно хороший заказ. Только поэтому мы притащились сюда через полстраны и сняли каморку за баснословную для нас сумму. О каком здравом смысле вообще приходится говорить, если половину нашей гостиной занял трухлявый диван.

Заказчик обязался покрыть все расходы и пообещал щедрые комиссионные, но первые выплаты поступят на счёт отца не ранее чем через месяц — к тому времени он должен был закончить беседку. Отец был плотником — очень хорошим плотником, и ему всегда удавалось обеспечить нам кусок хлеба.

Став старше, я понял, что могу внести пусть скромную, но всё же лепту, и начал немного подрабатывать после школы. Стало полегче. По крайней мере, вопрос карманных денег был решён и мы даже сумели немного отложить за последние два года. Но все наши запасы съели сумасшедшая рента и переезд в дурацкий Истрет Виль, и, пока не появятся обещанные деньги, мне нужно приложить все усилия, чтобы подстраховать нас с отцом.

Проведя в бюро полчаса, я согласился на предложение поработать на вечере в одном из роскошных особняков на берегу озера. Оплата тоже явилась убедительным аргументом, до этого я вообще не знал, что официанты могут столько получать за час.

Повезло, что в своё время я озаботился составлением собственного резюме, пусть и работы мне попадались самые простые, и всё же несколько клиентов согласились написать мне рекомендательные письма как надёжному и ответственному омеге, которому можно поручить важное дело.

Уточнять, что дело зачастую заключалось в выгуле любимого шпица или мытье бесценного роллс-ройса, не было нужды. И, пожалуй, с виду я действительно казался благонадёжным работником.

И всё же чувствовал я себя здесь не в своей тарелке и молился о том, чтобы не оплошать. Увы, как оказалось, этот вечер был единственной возможностью подработать до начала учебного года. А я-то рассчитывал попотеть эти две недели. В бюро остались мои контакты и резюме, но ассистент признался, что ловить мне особо нечего.

Обходя зал, я досадовал на новое место за отсутствие перспектив для такого трудолюбивого парня и не заметил, как носок одной из моих парадных туфель, вынимавшихся из коробки в исключительных случаях и потому успевших существенно уменьшиться в размерах, зацепился о половик. Одна из закусок слетела с подноса и плюхнулась верхушкой вниз.

Сердце в груди дёрнулось как сумасшедшее. Я поспешил поставить поднос на ближайший стол, который, к счастью, пустовал в эту минуту, схватил салфетку и аккуратно подобрал треснувшую корзинку.

На белоснежном половике, вышитом бежевыми нитками, остались тёмно-коричневое пятно и красное, поменьше, от мерзкой вишенки.