Романы. Повести. Рассказы. В 2 томах. Том 2 - Верн Жюль Габриэль - Страница 27

— А что он, тоже из стали?

— Да, господин Пэншина! — отвечает Атаназ Доремюс. — Он наделен огромной энергией, он очень искусный администратор, но, к несчастью, в Миллиард-Сити недостаточно быть из стали…

— Надо быть из золота, — отвечает Ивернес.

— Совершенно верно, иначе вы — ничто.

Замечание это — справедливое. Несмотря на свое высокое положение, Сайрес Бикерстаф всего-навсего — агент Компании. Он является главным лицом при совершении различных актов гражданского состояния, он взимает таможенные сборы, следит за общественной гигиеной, подметанием улиц, исправным содержанием полей, принимает жалобы налогоплательщиков, — словом, постоянно рискует вызвать враждебные чувства у большинства своих подопечных. И это все. На Стандарт-Айленде надо быть чем-то, а, по словам учителя танцев, Сайрес Бикерстаф ничто. К тому же по долгу службы он вынужден держаться середины между двумя партиями, занимать примирительную позицию и не делать ничего приятного одной стороне, если это неприятно другой… Придерживаться такой политики нелегко.

Действительно, уже намечаются различные точки зрения, которые могут привести к раздору между двумя частями острова. Обитатели правого борта живут на Стандарт-Айленде, спокойно наслаждаясь своим богатством, а обитатели левого уже скучают по деловой жизни. Они задают себе вопрос, почему бы не использовать плавучий остров в качестве огромного торгового судна, почему бы не заняться перевозкой грузов для различных факторий Океании и почему с острова изгнана всякая промышленность?.. Словом, хотя янки с Танкердоном во главе находятся на острове менее двух лет, они уже тоскуют по бизнесу. И если до последнего времени они ограничивались словами, у губернатора Сайреса Бикерстафа все же есть основания для беспокойства. Но он надеется, что положение не ухудшится и внутренние раздоры не нарушат жизни на искусственном острове, созданном специально для того, чтобы обеспечить мир и покой его обитателям.

Прощаясь с Атаназом Доремюсом, музыканты дают слово навещать его и в дальнейшем. Обычно после полудня учитель танцев отправляется в казино, куда никто к нему не приходит. Не желая, чтобы его обвинили в недобросовестном отношении к своим обязанностям, он поджидает учеников и, готовясь к уроку, проделывает все свои па перед зеркалами, в которых никто, кроме него, не отражается.

Между тем Стандарт-Айленд с каждым днем продвигается все дальше и дальше на запад, отклоняясь несколько к югу, чтобы подойти к Сандвичевым островам. Под этими широтами, граничащими с тропиками, температура уже очень высокая. Миллиардцы плохо переносили бы ее, не будь благотворного влияния морских ветров. К счастью, ночи здесь прохладны и даже в середине лета листья деревьев и трава на лужайках, орошаемых искусственным дождем, сохраняют свою свежесть. Ежедневно в полдень координаты острова, определяемые квадрантом мэрии, передаются по телеграфу во все части города. 17 июня Стандарт-Айленд находится на 155o западной долготы и 27o северной широты и все приближается к тропикам.

— Можно подумать, что само дневное светило тащит его на буксире, — декламирует Ивернес, — или, выражаясь более изящно, будто в него впряжены кони божественного Аполлона!

Замечание это столь же справедливо, сколь и поэтично, но Себастьен Цорн в ответ только пожимает плечами. Ему не по вкусу роль буксируемого… против воли.

— Подождите, — твердит он, — мы еще посмотрим, чем кончится вся эта авантюра!

Редко выпадает такой день, чтобы члены квартета не вышли пройтись по парку в тот час, когда он бывает полон народу. Все именитые граждане Миллиард-Сити прогуливаются там среди газонов — кто верхом, кто пешком, кто в экипаже. Модницы демонстрируют свои туалеты, которые они за этот день сменили не раз. Сейчас на всех одноцветные платья, большей частью из индийского шелка, очень модного в этом году, и подобранные в тон шляпки и туфли. Многие носят платья искусственного шелка из древесной целлюлозы, отличающиеся переливчатым блеском.

Пэншина делает по этому поводу следующее замечание:

— Вот увидите, скоро начнут вырабатывать ткани из плюща — для верных друзей, и из плакучей ивы — для безутешных вдов.

Во всяком случае, жительницы Миллиард-Сити не согласились бы одеваться в эти материи, если бы не выписывали их из Парижа, и не стали бы носить этих туалетов, если бы они не вышли из мастерских короля всех парижских портных, — того самого, который во всеуслышание произнес следующее изречение: «Женщина в конце концов есть сочетание форм».

Иногда среди нарядно одетых богачей проходят король и королева Малекарлии.

Королевская чета, лишившаяся своего престола, вызывает у музыкантов подлинную симпатию. Какие мысли приходят им в голову при виде выступающих рука об руку августейших особ! Среди окружающих богачей король и королева — люди относительно бедные, но чувствуется, что они преисполнены гордого достоинства, как философы, отрешившиеся от мирской суеты. Правда, в глубине души американцам Стандарт-Айленда очень лестно, что среди их сограждан имеется король, и они оказывают ему внимание, соответствующее его бывшему положению. Но, в общем, «их величества», подобно Сайресу Бикерстафу, тоже «ничто», — даже, может быть, в еще большей мере, чем губернатор.

По правде говоря, путешественники, боящиеся морских путешествий, должны были бы одобрить новый способ передвижения на плавучем острове. Здесь не надо опасаться разных случайностей, которые могут возникнуть на море, не нужно бояться бурь. Десять миллионов лошадиных сил — этого вполне достаточно, чтобы бороться со штилем и с противными ветрами. Если не исключена опасность столкновения со встречными судами, то во всяком случае не Стандарт-Айленду угрожают его последствия. Тем хуже для судов, которые на всех парах или на всех парусах налетели бы на его стальной корпус. К тому же нет никаких оснований страшиться подобных встреч, так как на искусственном острове по ночам горят маяки в обоих его портах, горят мощные фонари, освещающие его, так сказать, носовую и кормовую части, а в небе сияют электрические алюминиевые луны, разливая в воздухе яркий свет. О бурях же не стоит и говорить: остров способен выдержать самый яростный натиск волн.

Но когда, прогуливаясь по острову, Пэншина и Фрасколен доходят до батареи Волнореза или до Кормовой батареи, они оба сходятся во мнении, что острову не хватает мысов, выдающихся в море утесов, бухточек, песчаных пляжей. Весь берег состоит из стальных упоров, скрепленных миллионами болтов и заклепок. И как пожалел бы художник о добрых старых скалах, шершавых, как слоновая кожа, покрытых водорослями и морской травой, которые так ласково колышет волна прилива! Право, невозможно заменить красоту природы чудесами индустрии. При всей своей восторженности, Ивернес вынужден с этим согласиться. Искусственному острову не хватает отпечатка всемогущей десницы создателя.

Вечером 25 июня Стандарт-Айленд пересек тропик Рака и вступил в жаркий пояс Тихого океана. В эти часы в зале казино квартет давал свой второй концерт. Заметим, что в связи с успехом первого концерта цены на песта были еще повышены.

И все же зал не мог вместить всех желающих попасть на концерт. Меломаны дрались из-за мест. Очевидно, камерная музыка была признана весьма полезной для здоровья, и никто не позволял себе усомниться в ее целебных свойствах. Публику согласно врачебным предписаниям лечили препаратами из Моцарта, Бетховена и Гайдна.

Исполнители имели огромный успех. Парижское «браво!» наверняка доставило бы квартету гораздо больше радости, но Ивернес, Фрасколен и Пэншина по необходимости довольствовались дружным «ура!» миллиардцев, к которым Себастьен Цорн по-прежнему испытывал полнейшее презрение.

— Чего же требовать, — оказал ему Ивернес, — раз мы плаваем под тропиками…

— У тропика Рака на концерте драка, — подхватил Пэншина и поспешил улизнуть после этой топорной шутки…

А кого замечают они при выходе из казино, среди бедняков, которые не в состоянии платить по триста долларов за место?.. Короля и королеву Малекарлии, скромно стоящих у дверей.