Провидица (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 89

Корвель, ошеломленный собственным порывом, тихо застонал и отшатнулся, с неожиданной яростью произнеся:

— Не сдержался, дурак, не сдержался. Кати!

— Да, ласс Корвель, — сглотнув, глухо ответила лаисса.

Гален на мгновение замолчал, после как-то обреченно вздохнул и уже тише произнес:

— Идемте, вам пора спать.

— Да, ласс Корвель, — повторила Катиль и послушно направилась к выходу с галереи.

Они уже прошли до жилых покоев, нарушая тишину лишь звуком негромких шагов, когда Гален остановился и положил на плечи девушки ладони.

— Простите меня, Кати, я не должен был…

— Не должны, — кивнула она. — Это было… лишним.

— Я больше не притронусь к вам.

— Это было бы любезностью с вашей стороны, Гален, — неожиданно тускло произнесла лаисса и освободилась из рук князя. — Доброй ночи, благородный ласс.

Корвель проследил взглядом, как девушка скрывается за дверью, затем запустил пятерню в волосы и крепко выругался в полголоса.

— Это было бы любезностью… — повторил князь и с силой ударил кулаком о стену. Ответ Катиль ранил, а ведь он был почти уверен, что стал небезразличен ей. — Дурак. Несдержанный дурак.

Еще раз выругавшись, князь прошел в умывальню и вылил себе на голову кувшин с холодной водой. Разговаривать с Гудвалем он будет уже завтра, сейчас князь был готов лишь придушить любого, кто сунется под горячую руку. Шаги сайера проследовали мимо дверей покоев Корвеля, он так и не заглянул, должно быть, уловив внутренним чутьем, что на сегодня разговоров уже достаточно. Половину ночи Гален просидел перед слабо горевшим камином и уснуть смог лишь перед рассветом, так и не встав с кресла.

Годрик Фольгер встал в дурном расположении духа. Впервые он чувствовал себя дураком, и это советнику короля очень не нравилось. Ласс привык верить собственным глазам, а глаза говорили, что он видел Катиль Альвран. Но так же мужчина привык доверять своим наблюдениям, и они не давали повода усомниться в словах Гудваля. Слишком тот был изумлен происшествию, а потом еще эти его предположения… К тому же зрение могло и подвести, все-таки галерея не была освещена, и лаисса, действительно, могла стать плодом воображения советника.

— Но в галерее точно кто-то был, я же в своем уме! — воскликнул Фольгер, яростно растирая лицо куском полотна.

Уж шаги-то он слышал точно, на них и пошел. Однако, чем больше Годрик вспоминал ночное происшествие, тем сильней сомневался и в том, что слышал шаги в галерее. Наваждение какое-то… Фольгер мотнул головой и вышел из умывальни. В покоях его уже ждали завтрак и сайер.

— Доброго нового дня, ласс Фольгер, — жизнерадостно улыбнулся Гудваль. — А я вот зашел узнать, как вам почивалось в моем замке.

— Я прекрасно спал, благодарю, — одарил хозяина замка и удела не менее жизнерадостной улыбкой королевский посланник. — Как прошла ваша ночь?

— Великолепно, мой дорогой ласс, просто великолепно! — воскликнул сайер. — Зря вы отказались от услуг Рины, чудо, а не женщина!

— Вам видней, сайер, — прохладно отозвался Фольгер. — Однако, раз вы здесь, вернемся к нашим делам. Ваши воины уже готовы в путь?

— С рассвета в седлах, — осклабился Гудваль. — Только вас и ждут.

Советник пропустил намек мимо ушей, лишь кивнув в ответ. Гудваль поднялся со стула, на котором застал его Годрик, чуть склонил голову и покинул покои гостя. Фольгер дождался, когда за сайером закроется дверь, и процедил сквозь зубы:

— Я все тебе вспомню, заносчивый пес.

Вскоре он уже выходил во двор, где советника ждал оседланный конь и оруженосец, успевший спуститься раньше господина. В отличии от благородного ласса, его слуга так и не покинул покоев, выделенных советнику. Он только следил за тем, как приносили воду, стелили белье, а утром завтрак. Бессонница оруженосца не мучила, и он мирно проспал всю ночь.

Фольгер с отвращением взглянул на бодрого розовощекого парня, подобному он мог только позавидовать. Еще и этот Гудваль…

— Мой дорогой ласс! — вспомнив поговорку о том, что Нечистого поминать нельзя, иначе он не замедлит объявиться, советник обернулся, приветливо улыбаясь, и так и замер, глядя на невысокую хрупкую девушку, спешившую куда-то с корзиной в руках. У девушки были каштановые волосы, собранные в пучок на затылке.

— Катиль, — выдохнул Годрик и сделал шаг в сторону девушки.

Сайер обернулся, проследив за взглядом советника, и весело расхохотался.

— Адис! — крикнул он. — Подойди сюда, плутовка.

Девушка обернулась, поклонилась и поспешила назад. Фольгер смотрел на совершенно незнакомое сероглазое личико в россыпи веснушек и чувствовал досаду и разочарование. Это была не Катиль, теперь он даже изумлялся тому, как мог принять эту простолюдинку за благородную лаиссу. Ничего общего, даже в сложении.

— Позвольте представить вам, ласс Фольгер, моя прачка, Адис. Девочка нема от рождения, но смышленая.

— Ты была вчера в галерее с гобеленами? — спросил служанку хмурый советник.

Девушка опустила глаза и покраснела.

— Ну же, кроха, отвечай, — потребовал Гудваль, и служанка кивнула. — Боишься, буду ругать? — Адис снова кивнула, и сайер хмыкнул. — Беги, не буду.

Служанка поклонилась господам и сорвалась с места, исчезая из виду.

— Теперь я хотя бы знаю, что в своем уме, — произнес, скорей, для себя, чем для Гудваля Годрик и забрался в седло. — Прощайте, сайер.

— Вы же помните, что вчера обещали мне насчет лощины? — встревожился Ростан.

— Я ничего не забываю, — криво ухмыльнулся королевский посланник и направился к воротам.

За ним двинулись воины Гудваля. Сайер взглянул на рыжего ратника, и тот едва заметно кивнул. Ласс Фольгер сам не знал, что увозит за собой тех, кто вскорости начнет смущать умы верных королю ратников, нашептывая, выведывая, подговаривая. Моровое поветрие, которому название "смута" все больше распространялось по Валимару.

— Чтоб ты околел, — счастливо улыбаясь, произнес сайер, поднявшись на стену и глядя вслед посланнику короля. — Чтоб твой конь оступился, и ты слетел в пропасть. Чтоб тебя собака бешенная покусала. Доброй дороги! — крикнул Гудваль и добавил тише. — Мразь королевская.

После этого развернулся и поспешил в замок, чтобы обрадовать гостей — опасность миновала. Заметив, как Адис появилась из дверей кухни, сайер махнул рукой, подзывая к себе девушку. Обняв служанку за плечи, Ростан звонко поцеловал ее в щеку.

— Умница моя! — воскликнул он. — Еще и покраснела вся. Чего смутилась?

— Так больно уж ласс красивый, и глядел так пристально, — вновь зардевшись, ответила "немая от рождения" девушка.

— Много ты понимаешь, красивый, — фыркнул Гудваль. — А я?

— Вы лучше всех, господин, — преданно глядя в глаза сайеру произнесла Адис и пискнула, когда Гудваль впился ей в губы.

— То-то, — самодовольно сказал он, оторвавшись от служанки. — Ну иди, вечером жду.

Кокетливо стрельнув глазками, девушка удалилась после того, как господин шлепнул ее по заду. Сайер проследил взглядом за Адис и вернулся в замок. Он взбежал вверх по лестнице, и остановился, пытаясь понять, где сейчас Корвель. Уже зная по опыту, что князь каждую свободную минуту проводит рядом с лаиссой, Гудваль хотел постучать в двери ее покоев, но услышал звуки лютни, лившиеся из покоев Корвеля. Изломив бровь, сайер без стука вошел в покои князя. Теперь до него донесся и тихий голос его барда.

— Любопытно, — хмыкнул сайер и пошел на звуки песни.

Он застал Галена, сидящего на столе, рядом с ним сидел бард и перебирал струны лютни, читая то, что было написано на листе.

— Господин, я бы тут заменил, — ткнул пальцем бард в лист.

— Покажи, — кивнул Корвель, и бард спел указанную строчку. — Да, так лучше.

— Милости Святых, мой князь, — чуть склонил голову Гудваль. — Чем ты занят?

Корвель загадочно улыбнулся и указал взглядом на барда.

— Ростан, пока ты целовал зад Фольгу, я стал создателем великого, — не менее загадочно произнес князь.