Провидица (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 100

— Госпожа, — девушка спешно натянула на лицо маску привычной невозмутимости и обернулась, строго глядя на служанку.

Ведиса несла ведро нагретой воды. Губы женщины были плотно поджато, но предательская улыбка то и дело кривила их. Госпожа и служанка обменялись взглядами и спешно отвернулись друг от друга. Катиль пряча румяные щеки, Ведиса широкую улыбку.

— Чему ты радуешься, Ведиса? — спросила ее лаисса Альвран.

— Так день такой чудесный, госпожа, — ответила женщина. — Птички поют, солнышко светит. На небе ни облачка.

— И правда, чудесный день, — согласно кивнула Кати и направилась следом за служанкой в умывальню. — Иди, я одна справлюсь.

— Как скажете, благородная лаисса, — поклонилась женщина и поспешила прочь.

Она знает, поняла Катиль. Так значит, и правда, все было. И странный обряд колдуна драгов, и дракон, и жаркие признания Галена Корвеля, и его просьба стать его женой, и ее согласие.

— Ох, Святые, — прошептала Катиль и посмотрела на свои дрожащие от волнения руки.

И снова радость затопила девушку. Она и верила, и не верила своему счастью. Мир словно расслоился вокруг нее, и Кати вместе с ним. И все никак не удавалось собрать себя воедино. Из рук все падало, мысли разбегались, и завтрак остался нетронутым. Устав бороться с собой, благородная лаисса покинула свои покои и поспешила на улицу, чтобы воочию убедиться, что все произошедшее все-таки случилось на самом деле.

Катиль старалась идти степенно, как и полагается высокородной даме, но ноги ее так и норовили сорваться на бег. Ее быстрые шаги отдались гулким эхом, отражаясь от высокого свода. Дыхание сбилось, словно девушка бежала долго-долго, а ноги подрагивали, и, выйдя из дверей, благородная лаисса застыла, мгновенно превратившись в истукана. Сердечко билось в груди пойманной птичкой, его стук отдавался в ушах, заглушая все прочие звуки.

Гален Корвель все еще находился во дворе и следил за подготовкой своего войска. Его четкие указания походили на рубленные удары, отрывистые и резкие. С уст князя срывалась порой брань, более подходящая разбойнику с большой дороги, но это не смущало, ни его самого, ни его людей, пускавших время от времени не менее крепкое словцо. Но вот старый Рагнаф поднял голову, заметил благородную лаиссу и зашикал на особо бранящихся ратников.

Гален обернулся, и на губах его расцвела радостная улыбка. Только сейчас Катиль заметила то, что мужчина держал в руках, букет цветов росших недалеко от монастыря, тех самых, которые вчера хотела нарвать сама лаисса. Князь направился к ней, и девушка привалилась спиной к дверям, больше не в силах удерживаться на дрожащих от волнения ногах.

— Милости Святых, Кати, — произнес Корвель, останавливаясь напротив нее.

— И вам их милости, мой князь, — срывающимся голосом ответила благородная лаисса.

Улыбка исчезла с губ мужчины, он с тревогой посмотрел на девушку.

— Святые, вы дрожите, Кати, неужто хворь приключилась с вами после наших ночных прогулок? — ладонь князя легла на лоб лаиссы, после скользнула ласкающим движением на щеку, и Катиль на мгновение прикрыла глаза, наслаждаясь этим кратким прикосновением.

— Я здорова, Гален, — ответила она. — Вам не стоит беспокоиться. Это все, — Кати отвела взгляд и вздохнула, — волнение. Я будто в лихорадке с самого утра.

Гален взял девушку за руку и поднес ее к своим губам.

— Как холодна ваша рука, — произнес он, целуя ладонь благородной лаиссы, — я отогрею ее, — и прижал девичью ладонь к своей щеке. — Кати…

Он замолчал, взгляд его блуждал по личику Катиль.

— Как же вы красивы, моя маленькая птичка, — совсем тихо сказал мужчина. — Совсем нет сил отвести взгляда. Воистину, перед хрупкой женщиной не может устоять даже самый сильный мужчина.

— Даже тот, в ком живет дух дракона? — слабо улыбнувшись, спросила Катиль.

— Даже он, — Гален рассмеялся и снова поцеловал ладонь лаиссы. После протянул букет. — Я должен преподносить вам иные дары, но пока могу лишь скромные цветы.

— Они лучше злата и дорогих камней, — ответила девушка, пряча лицо в душистых соцветиях. — В них есть то, чего нет в холодном металле.

— И что же? — спросил Корвель, зачарованно глядя на девушку.

— Душа, — прошептала она, не сводя взгляда с темных глаз князя.

— Душа, — эхом отозвался мужчина, склоняясь к лицу благородной лаиссы.

Но забыться им было не суждено. Громкие крики отрезвили князя и лаиссу Альвран. Гален отпрянул от Катиль, и она шумно выдохнула. В монастырский двор въезжали пятеро всадников, которых окружили ратники Корвеля, охранявшие подступы к чертогам своего господина.

— Благородный ласс, — отметил Гален. — Прошу прощения, Кати.

Лаисса кивнула и тоже взглянула в сторону всадников. Мгновение она вглядывалась в лицо того, кто ехал на рыжем жеребце, вдруг охнула и воскликнула:

— Десмунд?! Гален, это же мой брат! Десмунд!

И Катиль бросилась навстречу старшему сыну ласса Альврана. Корвель поспешил за ней, не спуская испытующего взгляда с Десмунда. Молодой мужчина спешился, порывисто прижал к себе сестру, ворвавшуюся ему в объятья. После отстранил и встал на одно колено перед Корвелем.

— Милости Святых, мой князь, — произнес он. — Дозволено ли будет нам присоединиться к вашей рати и идти за вами туда, куда вы решитесь выступить.

— Вассал короля идет в рать мятежника? — изломил бровь Гален, продолжая изучать брата своей невесты.

Десмунд Альвран был высок и плечист, имел такие же большие синие глаза, как и все Альвраны, лик его казался благородным. Более того, ласс смотрел прямо, не отводя глаз, и князь не нашел в нем коварства и затаенной лжи.

— С вами еще есть люди? — спросил Корвель, оглядывая четырех воинов, прибывших со своим господином. Он отметил, что те поглядывали на благородную лаиссу с интересом, но тепло и дружелюбно.

— Мои люди еще не достигли Высоких гор, но идут следом, — ответил Десмунд. — К вашим чертогам невозможно подобраться всей ратью. К тому же мне не хотелось привлекать внимания к нашему передвижению.

— Разумно, — кивнул Гален. — Так почему же вы решились предать своего господина?

Лицо благородного ласса омрачилось. Он скользнул взглядом по сестре, и во взоре его мелькнул укор. Это не укрылось от князя, и отношение к лассу Альврану стало вновь настороженным.

— Король удерживает в своем плену отца и наших братьев, — наконец заговорил Десмунд. — На просьбы освободить их он неизменно отвечает отказом. Ежели венценосец готов губить верных ему вассалов, то к чему хранить то, что господин не ценит. Я хочу примкнуть к вам и отомстить Сеймунду за вероломство, освободить отца и братьев и… — он снова посмотрел на сестру. — Ежели ваша милость будет столь же велика, как и ваше благородство, забрать сестру в ее отчий дом.

— Последнее невозможно, — отчеканил князь. — Ваша сестра — моя невеста, и отдавать свою будущую супругу я не намерен даже ее родне. Однако вы всегда будете желанными гостями в нашем доме.

— Невеста?! — неверяще воскликнул ласс Альвран. — Но это невозможно…

Он осекся под мрачным взглядом князя и склонил голову.

— Впрочем, на все воля Святых, — сказал молодой мужчина.

— Верно подмечено, — кивнул Гален и указал на двери монастыря. — Идемте, устроим вас, а после встретимся на трапезе и поговорим уж более обстоятельно. Там же вы встретитесь с Катиль.

Благородный ласс вновь склонил голову и последовал за князем, бросая вопросительные взгляды на сестру. Катиль улыбнулась ему, ей не в чем было себя винить, потому она смотрела в глаза брата, не стыдясь ни своего побега из замка, ни того, что отец и братья сейчас томятся в королевском плену, ни своего желания соединить судьбу с единственным мужчиной, который смог растопить лед в ее груди. Лаисса Альвран с гордостью смотрела на мощную фигуру князя и повторяла про себя его слова: "Ваша сестра — моя невеста". Счастливая улыбка то и дело вспыхивала на устах Кати, глаза светились, и, казалось, она сейчас готова полюбить весь мир.