Хроники потомков Триединых. Книга 1 (СИ) - "Ник Лаев" - Страница 14

•••

1312 г. от Прихода Триединых

Табар. Имперская тюрьма

"После того, как Его Величие издал

указ о роспуске Братства в Табаре

вспыхнули невиданные мною доселе

беспорядки. Больше всего возмущались

арестом Младшего Владыки и его сына.

Доподлинно известно, что Магистру

и всем членам Капитула в еду была

подсыпана сонная трава и от того они

не оказали пришедшим с мессиром Липом

стражникам ни какого сопротивления...".

Дневник табарского горожанина

Лето 1312 г.

- Ты не должна была приходить. - Мужчина легко поднялся с охапки соломы заменявшей ему постель и направился навстречу маленькой фигурке, нерешительно переступившей порог его камеры. - Рейн и эта его ручная шавка наверняка уже знают о твоем визите.

- Нет, не знают. - Девушка попыталась улыбнуться. - Ведь большие деньги творят чудеса. Кроме того, с будущей Владыкой ни кто не захочет ссориться.

Мужчина скептически покачал головой. - Зачем ты пришла? Карие глаза холодно смотрели на бледное лицо. Только не говори, что делаешь это по просьбе своей матери.

- Нет, - девушка энергично замотала головой. - Матушка тоже ни в курсе.

-Неужели ты сама все сделала? - Мужчина недоверчиво прищурился. - Договорилась с начальником тюрьмы, подкупила стражу? А ты смелее, чем я думал. - Он холодно и резко усмехнулся. - Впрочем, ты с рождения мало напоминала свою мать.

Девушка подняла глаза и застенчиво улыбнулась, - Ради тебя я готова на все. - Она умоляюще сложила ладони. - Давай Эв убежим. Я не знаю куда и как, но если ты согласишься у нас обязательно получится.

Мужчина презрительно фыркнул. - Бежать? Да если бы я хотел отсюда сбежать, то уже давно это сделал. Неужели ты считаешь, что эти стены, - он широким жестом обвел нависавшие каменные своды, - меня могут удержать? - Горький смех эхом отразился в тесной камере и сразу затих.

- Почему же тогда? - на лице девушке отразилось искреннее недоумение.

- Почему? - в голосе мужчины нарастала злоба. - Можно бороться со своей натурой, но победить ее нельзя. Те чувства, что потомки Младшего несут в этот мир, сковывают меня надежнее самых крепких цепей. Говорят, мы жестоки и бездушны, но нет решительнее и преданнее нас. Наше слово тверже камня, а бесстрашию и отваге нет границ. Мы мера всех мужей. Мы...

- Тверже камня ваши лбы, - казалось, девушка сейчас разревется. - Это все пустые слова. При чем здесь верность и клятвы.

- Я обещал. - Лицо мужчины выражало страшное напряжение. - Я дал слово императору, что не попытаюсь сбежать. А взамен...

- Что взамен, - его собеседница сорвалась на крик.

- Взамен он оставит моего отца в живых.

- Они пытают его. Ты слышишь? - Девушка внимательно взглянула в потемневшие глаза и словно нырнула в холодный омут. - Ты это знаешь?!

- Я это чувствую, - поправил мужчина. - Пусть и не всё, но я ощущаю многое. - Он помолчал и нехотя добавил: - Слишком многое.

- Как ты можешь? Ведь он твой отец?

Мужчина сжал девушку за плечи. - Ты ни чего не понимаешь. Поэтому молчи. - Длинные пальцы сжимались все сильнее, но, девушка не чувствовала боли. Запрокинув голову, она смотрела в изможденное лицо. - Я спасаю его. Я делюсь с ним своей силой, своей яростью. - Он тряс ее как тряпичную куклу. - И я не могу иначе. Ведь любое мое неподчинение, станет для него источником новых страданий. - Мужчина, наконец, опустил плечи, и девушка обмякла и едва не упала. Опершись рукой на стену, она тихо спросила:

- Это император?

- А кто еще. - Гнев жарким пламенем полыхал в карих глазах. - Но Рейн за все заплатит. И не только он. - Дыхание с хрипом вырывалось из ходившей ходуном груди. - Они все до одного заплатят и сполна. - Красные нити капилляров внезапно лопнули и заклубились багровыми водоворотами в молочной белизне белков.

- Успокойся Эв, - маленькая ладошка на груди мужчины ощутимо дрожала. - Твой Зов сейчас ни к чему. Он лишь принесет всем вред и прежде всего тебе. Пожалуйста, прошу тебя.

Зеницы, напоминавшие две спелые вишни, обратились на испуганное лицо. - Не бооойся меняяя. - Скрюченные пальцы медленно провели по дрожащим губам.

- Прошу тебя Эв. - В голосе девушки слышался уже не только страх. Она вскинула голову. Изумрудные глаза потемнели, приобретя цвет морской волны. - Успокойся. Иначе ты погубишь нас обоих. Хотя нет. - Она схватила мужчину за горячие щеки и, обдав его учащенным дыханием, прошептала: - Ты погубишь нас троих. Слышишь? Нас троих.

Бордовые омуты продолжали пристально изучать широко распахнутые глаза. Но вот они мигнули. Затем еще раз и начали быстро розоветь. Еще мгновение назад колыхавшаяся грудь успокоилась. Мужчина закрыл глаза и легко усмехнулся.

- Не думал, что кому-нибудь это под силу.

- Что? - Тонкие пальчики продолжали обнимать обросшие жесткой щетиной впалые щеки.

Глаза лениво приоткрылись, показав привычные карие зрачки, казавшиеся почти черными на фоне белоснежных белков. - Остановить мой Зов. - Рассеянный взгляд блуждал по миловидному лицу.

Девушка оторвала руки от лица мужчины и растерянно переспросила. - Остановить?

- По крайней мере, я тебя услышал, - мужчина отвернулся и резко спросил: - Это правда?

Щеки девушки мгновенно вспыхнули. - Да, но пока срок очень маленький.

Мужчина задумался. - Ты не должна ни кому ни чего говорить.

- А если родится мальчик?

- Он в любом случае родится, - бледные губы сжались в тонкую линию. - По-другому быть не может. - Мужчина энергично дернул плечом, отсекая любые возражения. Затем перевел взгляд на сжавшуюся фигурку и протянул руку, чтобы погладить ее по голове.

- Но как мне объяснить все матери? Что если она или император спросят об отце ребенка? А они обязательно спросят.

- Все скоро решится, - мужчина успокаивающе гладил густые, светло рыжие волосы. - В худшем случае меня ждет ссылка. На большее Рейн не решится. - Широкая ладонь лениво пропускала кудрящиеся локоны сквозь длинные пальцы. - А там уж меня точно никто не удержит.

- А твой отец? - тихо спросила девушка. - Ты же говорил о своей клятве императору.

- Я обещал ни чего не предпринимать до вынесения нам приговора. Но коль скоро его вынесут, то мое слово станет уже неважным. Моего отца, по-видимому, тоже отправят в изгнание. И поверь, - по худому лицу волнами заходили бугристые желваки, - я найду способ вызволить его отовсюду.