Caged Hearts (СИ) - "Страшный Человек" - Страница 37

— Проехали. Похоже, ты продвинулась. Выглядит здорово, насколько я могу судить, с интересом оглядел я фреску.

— Но теперь на тебя обрушится ещё больше невезения, — вздохнула Рин, жалостливо посмотрев на меня.

— Знаю, я готов пойти на такой риск, — на сей раз я постарался, чтобы улыбка выглядела мужественной.

— Это очень мило. Для меня, разумеется, не для тебя, — слегка улыбнулась Тэдзука. — Поэтому художникам вечно не везёт. Им постоянно приходится смотреть на свои незаконченные картины. Поэтому им не видать любовных приключений, их любимые сериалы снимают с показа, или они умирают молодыми от какой-нибудь непонятной болезни. Это — глубокий и таинственный закон Вселенной. Если только они не слепые.

Она обдумывала это какое-то время, выглядя так, как будто сейчас уснёт.

— Есть один мальчик. В кружке рисования. Слепой мальчик. Так вот — он не видит. Ему нужно стать художником. Никакого невезения, гарантировано. Вам это не кажется хорошей мыслью? — произнесла художница, всё ещё погружённая в собственные мысли.

— Что только слепым следует становиться художниками? Нет, по существу — не особо, — задумчиво потёр я подбородок.

— Возможно, ты прав, — забросив эту мыслительную цепочку, Рин снова переключилась на мысли о работе и начала напевать какую-то мелодию, которую я даже узнал, только не мог вспомнить название.

Эми расставила принесённые вещи и передвинула кое-какие банки с краской, пытаясь привнести организованности на площадку.

— Эми, мне нужна прусская лазурь, — попросила Рин, глядя на фреску.

— Какая же из них — прусская лазурь… — Эми беспомощно смотрела на семь или восемь банок с оттенками синего. Я не сильно от неё отличался в этот момент.

— Та, в которой прусская лазурь, — невозмутимо уточнила Рин.

— Господин, Рин! Это совсем не помогло! — возмутилась бегунья.

Я тоже начал смотреть по сторонам, хоть и не знал, как выглядит эта прусская лазурь. Интересно, какое отношение она имела к Пруссии?… И что такое вообще это Пруссия. Звучало знакомо, но на карте не показал бы. Хоть по виду своему ни одна банка не выделялась из остальных своей пруссистостью, по ярлычкам вполне было ясно, что содержание у них тоже не прусское.

— Нет здесь прусской лазури, — наконец, заключил я, недоумённо посматривая на девушек. Чей это был прокол? Как по мне — так любой из них на выбор.

— Значит, пойдём и принесём ещё, — бескомпромиссно заявила Эми.

Я открыл рот, чтобы сказать, что для такой простой задачи как поиск ещё одной банки прусской лазури не требуются двое, но Эми схватила меня за руку и потащила за собой. Я помахал Рин, которая, кажется, вообще не заметила, что мы уходим. Ну, она заметит, когда ей понадобится прусская лазурь и она её не найдёт. Наверное. А может, и нет. Пока я размышлял о том, какая Рин странная, Эми тащила меня в кабинет рисования.

Я почувствовал, что начинаю задыхаться.

— Что за спешка? — устало выдохнул я.

— А? — Эми бросила на меня оценивающий взгляд, будто пытаясь в чём-то разобраться.

— Просто кажется, что ты спешишь. Не уверен, что угонюсь за тобой, — признался я. Я вовсе не хотел снова посещать медпункт по такой причине — прошлого хватило за глаза.

Её лицо озарило понимание.

— Ты ведь не выдохся, а? — хитро подмигнула мне Эми.

В её тоне слышалась почти осуждающая игривость. Сначала меня так и подмывало возразить, но тут я понял, что тяжело дышу с того самого момента, как мы остановились. Полагаю, всё довольно очевидно.

— Немного. Не могут же все быть в хорошей форме. Нужно много усилий, верно? — слабо улыбнулся я.

Эми нахмурилась. Это не предвещало ничего хорошего.

— Ээ… в общем… Мне надо… придти в форму? — опасливо предположил я, высматривая безопасный путь к двери. Такового, увы, не предвиделось.

Я, честно говоря, давно уже решил попробовать. После того приступа на стадионе я понял, что и правда стоит завести привычку бегать. Всё-таки я неплохо себя чувствовал до той ложной тревоги. Ну, по правде говоря, нет. Но это было… весело?

Тем временем, моя реплика подтолкнула Эми к какому-то выводу.

— Тогда решено.

Она глядела на меня со всей серьёзностью.

— Ты присоединишься ко мне.

— Прости?

— По утрам. Мы с тобой теперь напарники по бегу. Я уже составила подробную программу. На самом деле… — Эми достала скомканный листок бумаги. — Она у меня как раз с собой.

Я взял листок и пробежался по нему глазами. Время, даты круги — всё было скрупулезно и подробно расписано. Медленный рост от нескольких кругов в день до… Господи, она что, собиралась меня заставить бегать марафоны? И где это она только нашла время всё распланировать? И как долго, вообще, она это делала?

— Твоя идея? — помахал я листком у неё перед носом.

— В некоторой степени, — слегка смутилась девушка. — Но на самом деле это идея фельдшера! Он попросил меня присматривать за тобой, чтобы убедиться, что ты выполняешь упражнения, как он тебе и велел!

Глобальный заговор? Скорее — локальный, местного значения.

Может, Кэндзи в чём-то и прав… Хотя нет, Судзуки-сан — мужчина, в этом я абсолютно уверен. В теорию Кэндзи это не вписывается.

— Выглядит слишком обстоятельно для «присматривания за мной», — насмешливо заметил я.

— Ну, если честно, я давно уже искала партнера для утренних пробежек, чуть смущённо стрельнула в меня глазами Эми.

О господи, Кэндзи! Если бы ты только видел, что за интрига разворачивается!

— А зачем тебе вообще напарник? — вскинул я брось.

— Легче заставить себя заниматься, когда ты не один это делаешь. Разве не очевидно? Ты с меньшей вероятностью бросишь, если кто-то ещё на тебя рассчитывает, верно?

— Понятно. И это не только заставить тебя продолжать, но и послужит гарантией того, что я тоже буду бегать. Значит, я буду исполнять волю фельдшера… — продолжил я её мысль.

— … а я буду за тобой присматривать, как он и просил! Ты быстро схватываешь, Хисао, — рассмеялась бегунья.

— А если я откажусь? — предпринял я слабую попытку сопротивления. Я, конечно, не собирался отказываться. Но должен де я был хотя бы продемонстрировать признаки сопротивления так мастерски осуществлённому плану?

— Ну, если откажешься, тогда я буду дуться, — детским голоском предупредила меня Эми. — И тебе придётся жить, зная, что ты заставил Эми Ибарадзаки дуться. Ты ведь не хочешь, чтобы подобное тяготило твою совесть, да?

Чтобы продемонстрировать, Эми начал дуться. Это было самое очаровательное и душераздирающее зрелище, что мне когда-либо приходилось видеть. И совершенно против правил! Я был морально уничтожен и поставлен на колени в один момент.

— Хорошо! Я согласен! Только… не делай так больше! Я чувствую себя так, будто ударил щенка! — взмолился я, едва ли не со слезами на глазах.

— Значит, решено, да? Ты будешь моим напарником по бегу? Выполнять программу? И режим питания? — от возбуждения Эми едва ли не прыгала вокруг меня как недавно возле Рин.

— Режим питания?

— Да, режим питания! Надо ведь переходить на здоровую пищу, если хочешь вернуться в форму! — весело подтвердила бегунья.

Я внимательнее всмотрелся в план.

— Я что-то не вижу тут режима питания.

— А, точно! Забыла тебе его дать! — хлопнула себя по лбу Эми с забавной гримасой.

На свет появился ещё один смятый листок. Уже не такой подробный.

— Его мне помог составить фельдшер, — пояснила девушка.

Фельдшер, похоже, чуть ли не всего себя посвятил цели сохранения меня в добром здравии. Немного я знаю сотрудников школы, которые бы послали своих учеников шпионить за мной, а уж тем более — помогали бы составить для меня режим питания. Но с другой стороны, я ведь не в обычной школе. И, наверное, это не так уж плохо. Но всё же, этот режим, похоже, собирался беспощадно лишить меня всего, что завтра будут предлагать на фестивале.

Хмм.

— И когда начинаются пробежки? — спросил я.

— После фестиваля, — улыбнулась она.