Caged Hearts (СИ) - "Страшный Человек" - Страница 19

Учитель рассеянно почесал щёку:

— Не стоит делать из этого проблему, вот и всё. Она существует лишь у тебя в голове. Ведь ты можешь нормально говорить с человеком вне зависимости от того, слеп он или нет. Прекрати постоянно думать об инвалидности собеседника. Все здешние ученики — обычные дети, что бы тебе ни казалось на первый взгляд.

Вчера Юко говорила мне то же самое. Конечно, они правы, но думать об этом — слишком тяжело. Как можно игнорировать, например, глухоту Сидзунэ, если общаться с ней возможно только через Мишу? Или Ханако… как посмотреть ей в лицо, не обращая внимания на шрамы?

— Но…

Меня прервал грохот распахнувшейся двери.

— Учитель! — Миша вломилась в кабинет, вскинув руку в бойком приветствии; её оглушительный возглас мог бы поднять мёртвых из могил. Она промаршировала к учительскому столу, размахивая руками в такт шагам.

Муто, оторопевший от громозвучного Мишиного вторжения, устало откинулся на спинку стула.

— Микадо.

Миша замерла, оглядываясь по сторонам: она явно не поняла, чем был вызван его сердитый тон. Минутку, Микадо — это её фамилия что ли?

— Да? — осторожно переспросила Миша.

— Я уже неоднократно просил тебя убавить громкость, — словно в тысячный раз сказал учитель.

— Да! — Ответ её был не менее громогласным, нежели приветствие.

Муто сдался, и устало протёр глаза:

— Ну, так что ты хотела?

— Мне… нам нужна помощь! У нас кончились материалы для фестивальных стендов! Это беда! — Она размахивала розовой полоской бумаги точно знаменем.

— Ну так… принесите ещё из кабинета рисования. В чём проблема? — не понял Муто. Или сделал вид, что не понял.

— Фанера! Вся проблема в фанере! — воскликнула Миша. — В прошлый раз, когда нам понадобилось больше, её запасы там уже подходили к концу, и мы просто взяли всю оставшуюся, и нам вроде бы хватило. А теперь её там совсем не осталось. Вы случайно не знаете, где есть ещё?

— Нет. Случайно не знаю, — мне показалось, или в голосе Муто промелькнуло какое-то мстительное удовлетворение?

— Ситтян… то есть президент, сказала, что учитель сможет помочь. Она ошиблась? — огорчилась Миша. Она не замечала, что у Муто был крайне страдальческий вид: будто он морщился всем своим существом. Пока шёл разговор, на учителя больно было смотреть. Словно ему сверлили череп, при этом включив на полную громкость поп-музыку. Я невольно содрогнулся, радуясь, что меня сверхактивная одноклассница пока что не заметила.

— Увы, я не в курсе, есть ли в школе фанера вообще. И я понятия не имею, где она может лежать, — да нет, похоже, не показалось.

Логичное заявление, кстати. В ведении учителя естественных наук, по-моему, должны быть химические реактивы и всякие приборы, вроде вольтметров, но никак не фанера.

— Ох-ох-о-о… что же мне делать?

— Попробуй разыскать господина Номию: он должен знать. Он, правда, скорее умрёт, чем расстанется с нею… но это уже отдельный вопрос.

Интересно, почему это неизвестный мне господин Номия так дорожит фанерой? Он что, школьный завхоз или что-то в этом роде? Или, может быть учитель рисования, раз в том кабинете хранится фанера? Поправка хранилась фанера. Школьный совет изъял всё, что там было.

— Ааа! Но я спешу! Мы слишком заняты! — Миша схватилась за голову и в отчаянии заметалась взглядом из стороны в сторону, даже не замечая, что смяла записку у себя в руках. — У меня даже нет времени искать всё это! Мы выбиваемся из графика и у нас и так полно работы!

Муто пристально посмотрел на неё и вдруг улыбнулся. Лучше бы он этого не делал: улыбка была ему совершенно не к лицу. И что-то мне сильно не по себе, от этой улыбки.

— Может, вам найти временного помощника? — Он перевёл на меня сосредоточенный взгляд, как бы говоря: «Ну же, ступай, заведи друзей».

— Ээ… думаю, я мог бы вам помочь, — со вздохом шагнул я на амбразуру.

— Правда? Спасибо, Хиттян, ты такой милый! — возликовала Миша.

Она вдруг озадаченно замерла, глядя так, будто только что заметила моё присутствие, и даже удивлённо вскрикнула, указывая на меня пальцем:

— А что Хиттян делает здесь в такое время? Ведь уроки кончились, пора гулять и веселиться!

— У нас был небольшой разговор, — сказал Муто.

— Только не это! — Миша, похоже, была в панике. — Тебя оставили после уроков? У тебя неприятности, Хиттян?

— Нет, у меня всё в порядке.

— Учитель, у Хиттяна неприятности? — я же сказал, что всё в порядке, зачем переспрашивать по десять раз?

— Ничего подобного, — быстро отказался учитель.

Муто тяжело вздохнул, и я понял, что сейчас самое время избавить его от назойливой Миши. Чисто из мужской солидарности. И даже, несмотря на то, что он фактически перевалил проблему на мои плечи. Всё равно, мне течем было заняться.

— Итак, что вам нужно? — переключил я на себя внимание двуногой розововласой ракеты.

— Вот список. Если в кабинете рисования нет фанеры, я попробую поискать где-нибудь ещё.

Я неуверенно взял протянутую записку.

— Я помогу вам, но это не значит, что я готов вступить в Совет, ясно? — на всякий случай уточнил я.

— Ясно… Всё равно, спасибо, Хиттян. Только побыстрее: мы строим киоски прямо сейчас — надо спешить-спешить-спешить! — последние слова донеслись до нас уже из коридора, потому что она вылетела за дверь с первой космической скоростью и унеслась на поиски неуловимой фанеры.

Мы с учителем посмотрели друг на друга в молчаливом согласии.

— Радуйся, Накай, теперь тебе есть чем заняться, — жизнерадостно заявил Муто, воздев указательный палец к потолку.

Пожалуйста, не надо так самодовольно смотреть на меня, учитель. Я же героически жертвую собой, спасая вас от розового чудовища — а вы так на меня смотрите.

Я внимательно прочёл записку. Мелким аккуратным почерком, принадлежавшим без сомнения Сидзунэ, на смятом листке был написан перечень необходимых для фестиваля материалов, от краски до фанеры. Я тяжело вздохнул:

— Тогда я пойду.

Я помахал списком учителю и вышел в коридор.

Глава 4 Другой зелёный

В ближайших к нашему кабинетах располагались классы 3–1 и 3–2 по правой стороне и 3–4 по левой, и все двери выглядят совершенно одинаково. Дальше по коридору с одинаковыми дверями находятся кабинеты, для проведения уроков, как я считал, не используемые. Наверное, кабинет кружка рисования где-то среди них.

Я аккуратно открыл последнюю в коридоре дверь и заглянул внутрь. За ней оказалась классная комната, но либо неубранная, либо вообще неиспользуемая. Я не ошибся дверью?

Парты и стулья, покрытые тонким слоем пыли, в беспорядке были расставлены по комнате. В углу стояло несколько мольбертов — похоже, я не ошибся. Комната была залита светом из огромных окон, на партах лежали тени. Облачка пыли танцевали в неподвижном воздухе, делая лучи света почти осязаемыми. Ради смеха я обратился к пустой комнате.

— Есть кто до…

Заметив что-то краем глаза, я остановился на середине фразы.

На парте сидела коротко стриженная девушка, к моему удивлению, в мужской школьной форме. Между пальцев ног у неё была зажата вилка, с нанизанным на неё кусочком еды. Такой необычный способ принятия пищи был вызван очевидным отсутствием у неё рук, но ещё больше меня ошеломило само её присутствие здесь. Как же я её раньше не заметил? Она сидела в углу неподвижно и на первый взгляд казалась предметом обстановки или статуей. Я сегодня что-то совсем невнимательный.

Девушка застыла на месте, уставившись на меня огромными зелёными глазами, как кролик в свете фар. Она смотрела, не отрываясь и держа вилку у открытого рта. Я, в свою очередь, смотрел на неё, разинув рот, внезапно вспомнив, что остановился на полуслове, и пытаясь решить, стоит ли заканчивать фразу.

Мы молча застыли в тишине, нарушаемой лишь ритмичным тиканьем настенных часов.

— Привет, — наконец-то сказала она. Девушка отправила вилку в рот и выжидательно на меня посмотрела, тщательно пережёвывая еду. Я почувствовал себя неловко.