Арена. Политический детектив. Выпуск 3 (сборник) - Черкашин Николай Андреевич - Страница 42

Мысль потребовать наряду с признанием неопровержимых доказательств воодушевила его, подействовала опьяняюще:

— Это ультиматум! Даю вам еще полчаса времени.

Сейчас он был доволен собой, а это приятное чувство.

Хакбарт мучительно искал выход. Всякий раз, попадая в подобное положение — например, когда доктор Ентчурек задавал ему один из своих каверзных вопросов: 5А кто столь активно способствовал Поли-крату Самосскому установить тиранию?» — он начинал чувствовать жжение в левой стороне груди и одновременно у него как бы отнимались конечности. К этому следует приплюсовать острую головную боль, напоминающую мигрень… Его отец, стоматолог, поставил неутешительный диагноз: «Явная заторможенность психики». А Вибке, сестрица, еще подначивала: «Что касается быстроты реакции, то она у него медленная…»

Закрыв глаза, Хакбарт мысленно вызвал в памяти образ Блеквеля. Эрнст Георг Блеквель — это тот самый лысоватый толстяк, который вечно несет одну околесицу, всезнайка паршивый! Отец громко смеялся над каждой его шуточкой — как-никак Блеквель был частым пациентом и зарабатывал кучу денег на своей ремонтной мастерской и торговле подержанными автомобилями. Ему потребовалось столько золотых коронок, что этого за глаза хватило всей семье Хакбартов на летний отпуск. Когда Блеквель переехал из Брамме в Браке, отцу пришлось несколько раз напоминать ему о гонораре. Мерзкцй тип. Один из тех, кто раз в неделю непременно ездит в Гамбург, чтобы развлечься там на Сант-Паули[27]

Для Хакбарта не подлежало сомнению, что девушку убил Эрнст Георг Блеквель. Не могло быть и речи о том, чтобы это сделал доктор Карпано, ВРАЧ! Даже если бы он действительно наехал на девушку, он в любом случае остановился бы, оказал бы первую помощь, спас ее. Постыдно бежать с места происшествия способны только такие люди, как Блеквель, которые каждый день обжуливают своих клиентов.

— Прошу всех сохранять спокойствие! — прозвучало со двора в мегафон.

В который уже раз! Кемена напоминал ему пластинку с трещиной — попала иголка на эту фразу, и дальше ни тпру ни ну.

— Господин Плаггенмейер, мы делаем все возможное, чтобы ускорить ход расследования! Мы рассчитываем на успех…

Плаггенмейер промолчал.

Хакбарт видел, как из рук Кемены мегафон принял Бут — спокойный, уверенный в себе.

— Господин Ентчурек! Лучше всего будет, если вы продолжите урок!

У Хакбарта камень с души упал. Когда за дело берется такой человек, как Бут, беспокоиться больше не о чем! Но уже через секунду он>подумал: «Пусть Бут самый влиятельный человек в Брамме, в данном случае он бессилен; Плаггенмейера в состоянии победить только тот, кто в настоящий момент находится в классе… То есть я!»

— Разрешите начинать? — спросил Ентчурек.

Плаггенмейер кивнул.

— Займемся повторением билетов к экзаменам; данная тема заинтересует, надеюсь, всех, — проговорил Ентчурек. — Брусиловский прорыв в июне — сентябре тысяча девятьсот шестнадцатого года. — Он откашлялся. — Кто может показать на карте исходное положение, позиции центральных держав весной тысяча девятьсот пятнадцатого года?

Вызвалась Дёрте, и Плаггенмейер разрешил ей пройти к сине-красно-зеленой карте, висевшей на подставке справа от доски.

Дёрте во многом напоминала Хакбарту его сестрицу: платье на ней так и лопается по швам, всегда льнет к парням… У Рейнгарда, Дирка и Ханно с ней кое-что было. По крайней мере, они так говорят. Нет, Гуихильд им не чета. Ее можно завоевать, только совершив нечто необыкновенное… Итак, он снова вернулся к отправной точке.

И тут, на самом интересном месте, как говорится, он весь сжался в комок и покрылся противным липким потом. Дьявольщина, как можно скорее нужно выйти в туалет…

Отдадим ему справедливость, в эту секунду он ощутил всю смехотворность этой ситуации: он, видите ли, разрабатывает грандиозные планы, как ему перехитрить Плаггенмейера, усыпить его бдительность, приблизиться и в тигровом прыжке вырвать из рук пистолет и взрыватель; воображает себе, каким героем предстанет перед всем классом, как будет восторгаться его мужеством и решительностью Гунхильд, а сам… Хорош герой…

Но вот и она, спасительная мысль!

Выглядеть это будет не слишком героически, зато правдоподобно. И те, кто, может быть, поднимет его на смех, после будут перед ним извиняться.

Облизнув губы, он ткашлялся. Сердце бешено билось, он боялся, что не сможет произнести ни слова. Но руку поднял, словно вызываясь выйти к доске,

— Господин Плаггенмейер, — прохрипел он.

А что удивительного? Все сидящие рядом дрожат и трепещут.

Плаггенмейер недоверчиво поглядел в ту сторону, откуда послышался голос.

— Что случилось?

— Господин Плаггенмейер, мне обязательно… нужно выйти… в туалет…

Плаггенмейер глядел на Хакбарта, ничего не понимая. И лишь когда со всех сторон послышался истерический смешок, до него дошло. Сначала он сам готов был рассмеяться, но потом обозлился. Идиот, выйти ему понадобилось! Воображает, что его выпустят, а он смоется — его что, за кретина принимают?

— Смотри, не замочи брючки, — процедил он сквозь зубы. — Только ты промахнулся, если рассчитывал улизнуть.

Снова общий смех, в котором прозвучало некоторое злорадство, как с неудовольствием отметил про себя Хакбарт. Ничего, скоро они пожалеют, что недооценивали его.

— Я ничего подобного и в мыслях не имел, господин Плаггенмейер, — проговорил Хакбарт едва ли не смиренно. — Но, может быть, — он сделал вид, что внимательно оглядывает класс, — я мог бы воспользоваться умывальником… то есть… ну, если закрыть его подставкой с картами… я думаю другие тоже…

Он словно запутался в собственных словах.

— Что же, в этом есть резон, — вмешался доктор Ентчурек. — Как-то проблему решать придется. По крайней мере, для юношей это подходит…

— А мы? А мы? — то ли с вызовом, то ли смеясь прокричали две девушки.

— Стульчик себе подставите! — неуклюже сострил кто-то из парней.

У Плаггенмейера вдруг появилось чувство, что он больше не хозяин положения. Вместо того чтобы скулить от страха на своих местах, они всерьез обсуждают какую-то чушь. Положение серьезное, а они?..

— Ну ладно, закрывайте картами, что ли, — пробурчал он недовольно.

Он отступил на шаг назад и наблюдал за тем, как Ентчурек торопливо перенес подставку с картами и поставил ее так, чтобы умывальника в углу класса не было видно.

Ханс Хеннинг Хакбарт ерзал на своем стуле. Бросив быстрый взгляд на Плаггенмейера, успел заметить, что правую руку с пистолетом тот несколько опустил, более того, ему показалось, что большой палец левой руки уже убран с самой кнопки взрывателя.

Не слишком быстро, чтобы не вспугнуть Плаггенмейера, шел он мимо столов одноклассников к кафедре. Чтобы оказаться перед умывальником, ему нужно было свободное перед столами пространство пересечь по диагонали и, значит, пройти близко от Плаггенмейера. Даже если тот чуть-чуть посторонится, он, если будет действовать молниеносно, успеет ударить его коленом в пах и тут же справа заехать кулаком в глаз — и дело сделано. Он уже мысленно видел заголовки в «Браммер тагеблатт»:

Он сглотнул слюну. Сейчас все зависит от него.

Шаг, еще шаг. Ему чудилось, что пол под его ногами прогибается, он словно шел по матам в спортзале. Все покачивалось, все виделось как в тумане.

До Плаггенмейера еще четыре метра.

Еще три…

А теперь — решающий бросок!..

Но какую-то секунду спустя все было кончено. Только он хотел броситься на Плаггенмейера, перед ним невесть откуда появился Ентчурек и оттолкнул назад.

— Нет, Хеннинг, нет!

Удерживаемый Ентчуреком, он несколько мгновений покачивался туда-сюда перед Плаггенмейером и, сообразив, что сейчас должно произойти, хотел было издать последний вопль.