Зеркало и чаша - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 61

• Предыдущая
• 61/110
• Следующая

Рано обрадовался. Дверь из сеней заскрипела, вошел Ждан, осторожно несущий на руках Лютаву. Хвощ придерживал за ним дверь и бормотал что-то вроде «ты там поосторожнее». Как оказалось, девушке понадобилось выйти, но идти своими ногами она из-за вчерашней раны не могла, и ее пришлось нести. Помня, как сбежала Игрелька, кмети до отхожего места провожали новую пленницу вдвоем: один сторожил под дверью, а другой — под задней стенкой. Она не могла ходить, но кметей это ничуть не побуждало ослабить бдительность. В дружине бродили упорные слухи, что она — оборотень. Жилята не собирался скрывать то, что вчера видел, наоборот, рассказывал всем и призывал быть осторожнее. Правда, верили ему не все. Но и не верящие были в недоумении: каким образом девушка, да еще, по слухам, из рода вятичских князей, попала ночью в село?

— А! — Зимобор сел и обеими руками поворошил волосы. Вспомнился дядька Миловид, говоривший: «Обмотки перемотал — все равно что умылся». — Нашлась пропажа!

Он и сам не знал, радует его то, что Лютава ему не приснилась, или огорчает.

— Куды? — спросил Ждан, держа ее на весу.

— Складывай. — Зимобор поднялся и освободил место. — Что, правда ходить не можешь?

— С добрым утром, княже! — с такой выразительной вежливостью ответила Лютава, да еще опустила при этом глазки, как подобает скромной девице, что Зимобор фыркнул от смеха.

— Ну, с добрым утром! Не загрызла за ночь никого? Ребята, никто у нас в дружине за ночь не пропал?

— Из наших никто, а у Предвара я не спрашивал пока, — невозмутимо отозвался с полатей Судимир, отдыхавший после ночной стражи. — Там этот, князь Сечеслав. Волнуется очень, с тобой хочет говорить.

— Не слушай его, он дурак! — так поспешно и тревожно закричала Лютава, что кмети вокруг засмеялись.

А Зимобору вспомнилось далекое детство, их ссоры и споры с Избраной, когда дядька Миловид или нянька растаскивали их за шивороты, а они наперебой начинали оправдываться и валить вину за ссору друг на друга... Где-то она теперь, Избрана? Он думал о ней с беспокойством, но не потому, что боялся ее соперничества, а потому, что не знал, куда она могла деться и где найти приют. Как бы не случилось с ней чего-нибудь худого, все-таки молодая, красивая женщина, почти беззащитная...

— Ну, если хочет говорить, веди. — Выкинув из головы несвоевременные мысли, он повернулся к Судимиру. Тот шевельнулся. — Нет, ты лежи, отдыхай, а вон Хорша сбегает. Слетаешь, сокол?

— Одно крыло здесь, другое там! — бодро рявкнул отрок, вскочив и бегом устремляясь к двери. На пороге он запнулся и чуть не упал, все опять засмеялись.

Даже Лютава смеялась, но, отсмеявшись, закусила губу. На лице ее явно проступило беспокойство. Она даже огляделась, точно искала, куда бы спрятаться. Встречаться с Сечеславом она не хотела.

Но деваться было некуда, и она принялась торопливо переплетать косу. Зимобор пока велел отрокам «сообразить» чего-нибудь поесть. На столе появилась большая миска с кашей, миска блинов, которые напекли с утра пораньше Моргавкины кмети в соседней избе — там нашлось несколько свежих яиц, молоко и мука в погребе. Прямо пир по походным временам... Лютаву тоже подняли и посадили к столу. Девушка так жадно накинулась на еду, словно ее не кормили неделю, и даже кмети, сами не дураки поесть, косились на нее с удивлением. Только Зимобор не удивлялся: он где-то слышал, что оборотничество отнимает очень много сил.

Когда в сенях заскрипела дверь и застучали шаги, Лютава мигом перестала есть и села прямо. Лицо у нее стало замкнутым и надменным.

Сначала вошел Братила с копьем, потом Сечеслав, уже без кольчуги, просто в полушубке, причем чужом, даже, видимо, снятом с кого-то из убитых. За ним шли еще несколько кметей.

— Здоров будь, князь Сечеслав! — не вставая, приветствовал его Зимобор. — Садись к столу, поешь с нами. Не кормили тебя еще сегодня?

— С тобой, князь Зимобор, я бы сел за стол, — ответил Сечеслав. Он встал посреди истобки, не подходя ближе, скрестил руки на груди и упер в сидящую девушку напряженный и враждебный взгляд. — А вот с этой тварью я ни за столом сидеть, ни говорить не буду!

Лютава обиженно поджала губы: дескать, очень надо! Потом оглянулась на Ждана и сделала знак: помоги. Было видно, что она привыкла всегда иметь под рукой кого-нибудь, кто исполнит все ее желания.

Ждан тут же подскочил, поднял ее и перенес на лавку, даже подстелил чей-то полушубок и помог ей устроиться поудобнее.

— Садись, — еще раз пригласил Зимобор, и тогда Сечеслав сел к столу напротив него.

Теперь Зимобор мог его разглядеть как следует. Угренскому князю было лет двадцать, не больше, и он был очень красив непривычной, неславянской, утонченной, но вполне мужественной красотой. Он был невысок, но крепок, черные волосы и черные брови блестели, как соболий мех, большие темные глаза были окружены тенями, но от этого казались еще более выразительными. Губы его были плотно сжаты, что придавало ему замкнутый и решительный вид.

— Передали, что ты хотел со мной говорить, — напомнил Зимобор. — Вот он я. Говори.

Сечеслав еще раз оглянулся на Лютаву, словно хотел удостовериться, что она достаточно далеко и не достанет его.

— Ты понял, кто это? — спросил он, кивнув в ее сторону.

— Вроде говорят, что это дочь вашего князя Вершины. То есть как вроде твоя сестра.

— Волку лесному она сестра! — резко ответил Сечеслав. — Ее мать была чародейка, ее брат — оборотень, и она тоже оборотень! И напрасно ты ее с собой в одном доме держишь! Она еще никому счастья не приносила! Нрав у них подлый и лживый. Отвернешься — она и тебе в горло вцепится. Связать бы тебе ее да в воду спустить — вот тогда было бы хорошо!

— Ну, ты уже слишком! — Зимобор опять подумал об Избране. Неужели она могла бы до такой степени его озлобить, что он желал бы ее утопить! — Она же твоя сестра!

— А ты не понял, зачем она приходила? — Сечеслав поднял свои угольные брови. Видимо, он так ненавидел Лютаву, что даже смоленский князь рядом с ней казался чуть ли не другом. — Она ведь приходила убить меня! Она приходила волчицей, она раскопала крышу и пролезла ко мне, чтобы перегрызть мне горло, пока я связан и не могу за себя постоять, а все твои люди выбежали наружу. Я уверен, все это нападение затеял ее брат Лютомир. Он рассчитывал, что ты прикажешь убить меня, когда подумаешь, что на вас напала моя мать и хочет меня освободить. Но не вышло, и тогда он с дружиной стал отвлекать вас, а ее послал, чтобы она убила меня! Они, эта пара волков, все делают вместе! Где она, там и он! Ты видел его, он пришел за ней! Я не понял, каким оберегом ты заслонился от его чар, но будь уверен: если ты не убьешь ее, он не сегодня-завтра явится за ней снова, за своей волчицей!

• Предыдущая
• 61/110
• Следующая