Утекая в вечность (СИ) - "Taliana" - Страница 13

-Что происходит с кровью дальше? – спросила журналистка у профессора, чтобы как-то отвлечься.

-Поступает в пищу. Лишнюю обрабатывают для лучшей сохранности и хранят при допустимых температурах. У нее хороший срок годности. Специально добивались этого.

-Значит, процесс пищи полностью механизирован? И более никакого варварства?

-Вы имеете в виду… охоту? Нет, в этом больше нет необходимости, - уверил бессмертный.

-А как же инстинкт хищника? – настаивала журналистка.

-Мы не звери, юная леди. Просто состав крови наиболее подходит для нашего процесса пищеварения. Нам нет разницы, как принимать кровь. В чашке или…

-«Из горла»? – хмыкнув, подсказала она.

-Совершенно верно. За последние десять лет мы это доказали.

-Правда? – иронично уточнила женщина.

-Что вы имеете в виду?

-Быть может, вы лишь показываете то, что мы хотим увидеть? Не более. Мир - это ваша идея. Разве не в вашей власти обмануть нас?

-По-вашему, мы соорудили все это, что бы бросить пыль в глаза человечества? – удивился профессор, указав рукой на огромный конвейер. – Дорогая получилась «пыль».

-Не спорю, что конвейер - это удобно. Но отказались ли вы от прежнего способа приема пищи? Лично для меня это сомнительно.

-Здоровый скепсис к лицу человеку вашего рода деятельности, - пространно ответил профессор. А как показалось Калине, попросту ушел от ответа.

-Что скажите, капитан?

Амир вопросительно посмотрел на женщину. Вызов в ее голосе не обещал ничего хорошего.

-Это вас удовлетворяет?

-Что именно?

-Подобный способ приема пищи?

-Вы хотите узнать, не грызу ли я кого-то по ночам, Калина Владимировна?

-Вот именно.

-А какой смысл, если я не голоден?

-Не знаю. Может быть… неудовлетворение?

-Вам виднее, госпожа Проскурина, что это такое.

-Вы не ответили, - холодно напомнил Васнецов.

-Нет, генерал, я ответил. Просто дал не тот ответ, который вас устраивает. Вы хотите верить, что мы опасны? Верьте. По сути это так. И мы всегда будем для вас хищниками, стоящими на ступень выше, как верхушка пищевой цепочки, потому что мы едим вас, а вы нас нет. Это правда, и никто ее не оспаривает. Но правда и то, что мы не испытываем больше острой нужды в вас, потому что создали десятикратно улученную замену. Зачем же нам развязывать кровавый конфликт, если цель того больше не стоит? Ведь это повлечет тысячи и наших смертей. Чистая математика, генерал. Вам ведь преподают ее в школе?

-Госпожа Проскурина в чем-то права, капитан. Если хищник сыт, это не значит, что инстинкт его мертв, - пропустив колкость мимо, ответил Васнецов.

-Мы существенно отличаемся от животных, генерал, - напомнил капитан, как показалось Калине, оскорбленный этим сравнением. - Мы способны мыслить рационально. А это значит выбирать из двух вариантов лучший, чтобы обезопасить свое существование. Животное беспокоится лишь о своем насыщении. Его волнует сегодня, и сытое оно или нет. Мы же думаем и про завтра. Будущее - вот что нас волнует. И нам нужен мир. Мы не хотим войны. Десять лет тишины это доказали. Или нет?

Васнецов какое-то время буравил Амира напряженными глазами, но затем отступил.

-Вы удовлетворены, Калина Владимировна? – спросил Амир.

-Еще нет.

-Тогда рад буду вас удовлетворить. По любому вопросу, госпожа Проскурина…

Сухенький профессор кашлянул, скрывая улыбку, и предложил продолжить после обеда, время которого уже подошло вплотную.

-Вы сделали прототипов такими не сразу, верно? – поравнявшись с Амиром по дороге на поверхность, спросила женщина. Догнала его на лестнице, оставляя усталых коллег позади.

-Первые прототипы отличались от нынешних во всем, и даже выглядели иначе. Скажем, красой не блистали…

-Я не об этом, и вы поняли. Это был вынужденный шаг, последующая коррекция. Верно? Вы понемногу лишали их эмоций и пришли к тому, что имеете сейчас, умышленно? Но лично вас это не радует, капитан. Вас даже бесит получившийся результат, - анализировала она, пытливо изучая янтарные глаза. - Коррекция лишила вас главного удовольствия - игры в хищника и жертву. Ваш инстинкт еще жив. Вы, правда, хотели заменить нас ими во всем. Аноты – это для отвода глаз. Прототип должен был стать полноценной заменой. Но у вас не вышло.

-Я солдат, госпожа Проскурина, а не генный инженер. Первые прототипы жили очень короткой жизнью и отличались нестабильным поведением. Часто сами себе вредили. Не раз нападали на себе подобных под воздействием вспышек спонтанной агрессии. Они были лишены способностей мыслить как мы, изначально, и повысить их уровень так и не удалось. Слишком короткая жизнь. Ведь вы тоже не рождаетесь академиками, вы ими становитесь, верно? Годы взросления, учебы и приобретения опыта. Ученые искали выход, и нашли, какой сумели. И мы имеем то, что имеем. Прототип в среднем живет четыре года и умирает. Просто не просыпается в определенный день. Все.

-Знаете, что я думаю, Амир? – усмехнулась она.

-Вы же все равно скажите, не так ли, госпожа Проскурина? Хочу я это знать или нет, – спросил он с иронией.

-Ваши ученые умышленно понемногу отрезали их чувства. Раз за разом, пока не лишили их всего. Интеллекта, эмоций радости и горести, способности бояться или сопереживать. Потому что они наперекор тому, что хотели нам показать, получили людей или практически людей. Или же вообще прототипом вашего прототипа был живой человек. А остальное сделали по принципу клонирования. Это были мыслящие существа, да, Амир? Если столь совершенны их тела, почему не предположить, что таким был и их разум? А где есть разум, есть и воля. В том числе к свободе.

-Я еще в лаборатории понял вашу позицию, госпожа Проскурина. Вы всегда видели нас злобными тварями и не переменили мнение. Что я могу вам доказать, если вы уже сочинили про себя целый фантастический роман? Мои попытки отстоять правду будут выглядеть вяло и блекло на фоне ваших пестрых фантазий. Я не имею вашего богатого воображения. Вы озвучите это мнение, и люди вам поверят. Ими будет руководить страх. А какой он советчик, всем известно... Но все-таки я скажу, что думаю. Наши ученые совершили невероятное, но и им далеко до гениальности самой природы. Они не в силах контролировать все. Получившиеся существа совершенной формы, но это лишь пустой сосуд, они не люди. И вам это уже говорили.

-Но они были такими, не правда ли? – настаивала она.

-Знаете, как говорит мой отец?

-Интересно узнать…

-Зачем доказывать что-то зубочистке, она деревянная, она не поймет…

Поскольку экскурсия затянулась, возможности отдохнуть и освежиться до обеда членам делегации не предоставили. Калине пришлось вновь надеть измучившие ее туфли. Точнее, фактически вбить в них слегка опухшие от многочасовой ходьбы ноги.

Обед прошел в спокойной атмосфере всеобщего утомления и погружения в мысли. Делегаты обдумывали увиденное и услышанное.

Вишнар был не менее молчалив, хотя его нельзя было назвать озабоченным или опечаленным. Наверняка, ему уже передали суть произошедших в лаборатории разговоров. И вскоре он это подтвердил:

-Я уже в курсе, что у вас возникли вопросы по поводу прототипов и того, насколько они люди. Думаю, для полной картины вам необходимо познакомиться с ними лично. Вы посетите этаж, выделенный им для жизни, и выберете себе любого или любую для беседы. Что бы вам никто не мешал говорить, не оказывал своим присутствием давления, отведете существо к себе в комнату. Думаю, так будет справедливо. Я даже думаю приставить к вам одну или более особей на все время вашего пребывания у нас в гостях. В принципе, вы можете их даже менять. По желанию. Изучайте себе на здоровье, - благодушно развел руками Вишнар.

-Государь, а я могу у вас спросить? – вступила в разговор Калина.

-Просто Вишнар, Ягода. Просто Вишнар. Спрашивайте, что вам угодно?

-Мы уже второй день находимся в вашем гостеприимном доме, но еще не повстречали ни одной его жительницы женского пола. Почему?