Подвиги Геракла. После похорон (сборник) - Кристи Агата - Страница 70

– А откуда тетя Кора узнала о нашей свадьбе? – неожиданно спросила Сьюзан. – Ведь это произошло в мэрии, и мы об этом заранее никому не говорили!

– Думаю, ей мог рассказать Ричард, – предположил ее гость. – Она переделала завещание недели три назад, как раз после того, как он к ней приезжал. А в предыдущем она все оставляла Теософскому обществу[42].

На лице миссис Бэнкс появилось удивление.

– Дядя Ричард к ней приезжал? Я ничего об этом не знала!

– Я сам об этом ничего не знал, – сказал Энтвисл.

– Так это было, когда…

– Когда что?

– Да так, ничего, – ответила Сьюзан.

– Как мило, что вы приехали, – хрипло сказала Мод, встречая мистера Энтвисла на платформе Бейхэм-Комптон. – Уверяю вас, что мы с Тимоти очень вам благодарны. Вы же понимаете, что смерть Ричарда оказалась худшим, что могло случиться с Тимоти.

С такой точки зрения адвокат еще не рассматривал смерть своего друга. Однако он видел, что это единственный угол, под которым могла рассматривать ее миссис Тимоти Эбернети.

Пока они шли в сторону выхода, Мод попыталась развить свою мысль:

– Начнем с того, что это был шок – Тимоти был очень привязан к Ричарду. А потом, к сожалению, это навело Тимоти на мысль о своей собственной смерти. Будучи таким больным, он здорово из-за себя нервничает. А теперь он понял, что остался последним живым из всех братьев, и все время твердит, что теперь на очереди он сам и что ему уже не очень долго осталось… Все это совершенно ужасно. Я ему так об этом и говорю.

Они вышли из здания станции, и миссис Эбернети направилась к почти антикварному автомобилю, полностью пришедшему в упадок.

– Прошу прощения за нашу тарахтелку, – сказала она. – Мы уже многие годы хотим купить новую машину, но, к сожалению, не можем себе этого позволить. У этой уже два раза меняли двигатель – все эти старые машины требуют много сил и внимания. Будем надеяться, что она заведется, – добавила женщина, – а то иногда ее приходится заводить ручкой.

Она несколько раз нажала педаль стартера, но в ответ послышалось только бесполезное жужжание. У мистера Энтвисла, которому никогда в жизни не приходилось заводить машину ручкой, появились дурные предчувствия, однако Мод сама вышла из машины, вставила заводную ручку и несколькими энергичными поворотами вернула мотор к жизни. Хорошо, подумал про себя адвокат, что Мод оказалась такой сильной женщиной.

– Ну, вот и хорошо, – сказала она. – Эта старая скотина в последнее время доставляет мне много хлопот. Например, когда я возвращалась после похорон. Мне даже пришлось пройти пару миль пешком – до ближайшего гаража. А там и мастеров-то хороших не оказалось – обыкновенная деревенская дыра. Мне пришлось пережидать в местной гостинице, пока они возились с мотором. И это, конечно, тоже расстроило Тимоти. Я была вынуждена позвонить ему и предупредить, что не буду ночевать дома. Разозлился он просто ужасно. Мы стараемся как можно меньше рассказывать ему, но ведь есть вещи, которые не скроешь, – убийство Коры, например. Мне пришлось попросить доктора Бартона дать ему успокоительное. Убийство – это совсем не для таких больных людей, как Тимоти. Мне кажется, что Кора всегда была идиоткой.

Энтвисл предпочел молча обдумать услышанное. Он никак не мог понять причинно-следственных связей.

– Мне кажется, что я не видела Кору с самой нашей свадьбы, – сказала Мод. – Тогда я не решилась сказать Тимоти: «Твоя сестра – полная идиотка». Но именно так я подумала. Эти ее вечные высказывания совершенно не к месту! И было непонятно, как на них реагировать – то ли принимать их всерьез, то ли смеяться. Мне кажется, все дело было в том, что она жила в собственном придуманном мире – полном страстей и невероятных мыслей о других людях. Бедняжка, вот теперь она за все за это и расплатилась. А у нее были протеже?

– Протеже? Что вы имеете в виду?

– Просто спросила. Какой-нибудь молодой художник или музыкант, который привык жить за чужой счет, или что-нибудь в этом роде… Кто-то, кого она могла в тот день впустить в дом и кто прибил ее за то, что у нее не оказалось денег. Может быть, какой-нибудь подросток – в этом возрасте они совершенно непредсказуемы, особенно если у них невротический тип психики. Я хочу сказать, что врываться в дом и убивать кого-то средь бела дня – это довольно странно. Уж если влезать в чужой дом, то ночью.

– Но тогда в этом доме были бы две женщины.

– Ах да, эта компаньонка… Хотя, знаете, я не могу поверить, что кто-то нарочно ждал, когда она выйдет из дома, а потом напал на Кору. Зачем? Ведь не мог же он рассчитывать, что у нее окажутся деньги или еще что-то интересное. А кроме того, наверняка случалось так, что из дома уходили обе женщины и он оставался совершенно пустым. Так ведь было бы намного безопаснее! Ведь убивать, если в этом нет никакой необходимости, – верх идиотизма!

– А в убийстве Коры, по вашему мнению, не было никакой необходимости?

– Все это выглядит абсолютной глупостью.

«А бывают ли умные убийства?» – подумал мистер Энтвисл. С академической точки зрения ответ на этот вопрос был утвердительным, но тем не менее ему было известно о массе совершенно бесполезных убийств. Все зависит, подумал юрист, от личности убийцы. Да что он вообще знает об убийцах и их мыслительных процессах? Очень мало. Его компания никогда не вела уголовных дел… И сам он никогда не изучал криминологию. Насколько мог судить Энтвисл, убийцы бывают самыми разными. Некоторые страдают от зашкаливающего тщеславия, некоторые жаждут власти, у некоторых, как у Седдона, мелкая душонка и невероятное корыстолюбие. А вот Смит и Роуз, например, слишком любили женщин, а с такими, как Армстронг, было приятно общаться. Эдит Томпсон жила в нереальном мире жестокости, а сестра Уоддингтон отправляла своих пациентов на тот свет с профессиональным добродушием…

Голос Мод прервал его размышления:

– Если б я только могла прятать от Тимоти газеты! Но ведь он настаивает на том, чтобы их читать. Я думаю, что вы понимаете, мистер Энтвисл, что не может быть и речи о присутствии Тимоти на досудебном расследовании. Если это необходимо, то доктор Бартон может выписать справку или что там еще нужно.

– Об этом вы можете не беспокоиться.

– Боже, благодарю Тебя!

Они въехали в ворота «Стэнсфилд-Грейндж» и направились по заросшей травой аллее. Когда-то это была неплохая усадьба – но сейчас у нее был печальный и заброшенный вид.

– Все это заросло во время войны. Обоих наших садовников призвали, – со вздохом рассказала миссис Эбернети. – А сейчас у нас работает только один старик, и пользы от него совсем немного. Заработная плата выросла невероятно. Должна признаться, для нас это божье благословление, что теперь у нас появится немного денег на саму усадьбу. Мы оба так ее любим! А ведь я боялась, что нам придется ее продать… Хотя Тимоти я ничего подобного даже не предлагала – это смертельно расстроило бы его.

Они подъехали к портику очень старого дома, построенного в георгианском стиле, который нуждался в срочной покраске.

– Никаких слуг, – горько посетовала Мод, проводя гостя внутрь здания. – Только парочка приходящих женщин. Еще месяц назад у нас была горничная, которая жила здесь же, – слегка горбатая, с жуткими аденоидами и не слишком-то сообразительная. Но она жила здесь, что само по себе было очень удобно, и очень хорошо готовила простую пищу. Так вот, вы не поверите, но она сообщила о своем уходе и перешла на работу к идиотке, у которой шесть собак-пекинесов. И дом там сам по себе больше нашего, и работы тоже больше. Она сказала, что очень любит собачек. Вы только подумайте! Ведь эти собаки все время пачкают полы и устраивают беспорядок, не сомневаюсь! Право, у этих девушек проблемы с головой! Вот так мы и остались без горничной, и теперь, если во второй половине дня мне надо куда-то выйти, Тимоти остается совсем один в доме, поэтому если с ним что-нибудь случится, то помощи ему ждать неоткуда. Хотя я и ставлю телефон поближе к его креслу, так чтобы, если ему станет плохо, он мог бы немедленно позвонить доктору Бартону.