Подвиги Геракла. После похорон (сборник) - Кристи Агата - Страница 17

Катерина ахнула:

– Но это фантастическая идея!

– Тем не менее, – сказал Эркюль Пуаро с огромным удовлетворением, – я думаю, что она станет реальностью.

Поскольку третий подвиг Геракла привел Эркюля Пуаро в Швейцарию, он решил, что может воспользоваться этим и посетить некоторые места, до сей поры ему неизвестные.

Пару дней сыщик приятно провел в Шамони, на день или два задержался в Монтрё, а затем поехал в Андерматт, место, о котором слышал восторженные отзывы нескольких друзей.

Однако Андерматт произвел на него неблагоприятное впечатление. Это был конец долины, которую замыкали высокие горы со снежными вершинами. Пуаро почему-то чувствовал, что ему трудно дышать.

«Здесь невозможно оставаться, – сказал он себе – и именно в этот момент заметил канатную дорогу. – Решительно, я должен подняться наверх».

Фуникулер, обнаружил он, поднимался сначала в Лез-Авин, затем в Коруше и, наконец, в Роше-Неж, расположенный на высоте десять тысяч футов над уровнем моря.

Пуаро не предполагал подниматься так высоко. Высоты Лез-Авина, подумал он, будет для него вполне достаточно.

Но здесь сыщик не принял во внимание случай, который играет в жизни такую большую роль. Фуникулер уже тронулся, когда к Пуаро подошел кондуктор и потребовал у него билет. Проверив его и проколов устрашающей парой кусачек, он с поклоном вернул его. Одновременно Пуаро почувствовал, что вместе с билетом в его ладонь вложили маленький комочек бумаги.

Маленький бельгиец слегка приподнял брови, после чего незаметно, не торопясь, расправил этот комочек. Им оказалась поспешно нацарапанная карандашом записка.

Эркюль Пуаро задумчиво тронул свои усы. Да, действительно, невозможно спутать их ни с какими другими… Что все это значит? Он читал в газетах подробности «дела Салле», хладнокровного убийства известного парижского букмекера. Личность убийцы была известна. Марраско являлся членом знаменитой ипподромной банды. Его подозревали во многих других убийствах, но на этот раз его вина была точно доказана. Он сбежал – как считалось, покинул Францию, – и полиция всех стран Европы его выслеживала.

Итак, говорят, что у Марраско назначена встреча в Роше-Неж…

Эркюль Пуаро медленно покачал головой. Он был озадачен. Потому что Роше-Неж лежит выше линии снегов. Там есть гостиница, но она связана с остальным миром только фуникулером, так как стоит на длинном и узком карнизе, нависшем над долиной. Гостиница открывается в июне, но в ней редко кто-то появляется до июля-августа. В этом месте очень мало входов и выходов, и если человека здесь выследят, то он попадет в ловушку. Данное место выглядит фантастически неудачным для встречи банды преступников.

И все же, если Лемантёй сказал, что его сведения надежны, то, скорее всего, он прав. Эркюль Пуаро уважал комиссара швейцарской полиции и знал его как способного и надежного человека.

По какой-то неизвестной причине Марраско приедет на это место встречи высоко в горах, вдали от цивилизации…

Пуаро вздохнул. Поимка безжалостного убийцы не соответствовала его представлению о приятном отпуске. Работать головой, сидя в кресле, размышлял он, подходит ему больше, чем заманивать в ловушку дикого вепря на склонах гор…

Дикий вепрь – так его назвал Лемантёй. Это странное совпадение, несомненно…

– Четвертый подвиг Геракла, – пробормотал Пуаро себе под нос. – Эриманфский вепрь…

Незаметно, исподтишка, он внимательно оглядел поднимающихся вместе с ним пассажиров.

На сиденье напротив него сидел американский турист. Стиль его одежды, его пальто, его саквояж, всё, до полного надежд дружелюбия и наивной увлеченности пейзажем, даже путеводитель в руке, – всё выдавало в нем американца из маленького городка, впервые попавшего в Европу. Еще пара минут, подумал Пуаро, и он заговорит. Об этом ясно свидетельствовало нетерпеливое, собачье выражение его лица.

С другой стороны вагона высокий, довольно представительный мужчина с седеющими волосами и большим крючковатым носом читал немецкую книгу. У него были сильные, подвижные пальцы музыканта или хирурга.

Еще дальше сидели трое мужчин одного и того же типа. Мужчины с кривыми ногами, внешность которых говорила об их принадлежности к миру лошадей. Они играли в карты. Вскоре, вероятно, они предложат кому-нибудь из незнакомых людей присоединиться к игре. Сначала этот человек выиграет, потом удача отвернется от него.

В этих трех людях не было ничего необычного. Единственное, что было необычно, – место, где они находились. Их можно увидеть в любом поезде, направляющемся к месту проведения скачек, или на борту небольшого лайнера. Но в почти пустом фуникулере – нет!

В вагончике ехал еще один пассажир – женщина. Она была высокой и черноволосой, с красивым лицом, которое могло бы выразить целую гамму эмоций, но вместо этого оно застыло и ничего не выражало. Она ни на кого не смотрела и не отрывала глаз от долины внизу.

Вскоре, как и ожидал Пуаро, американец заговорил. Он сказал, что его зовут Шварц. Это его первая поездка в Европу. Пейзаж, сказал он, просто великолепен. На него произвел огромное впечатление Шильонский замок. Ему не очень понравился Париж как город – его чересчур расхваливают; он побывал в Фоли-Бержер, в Лувре и Нотр-Даме и заметил, что ни в одном из местных ресторанов и кафе не умеют правильно играть джаз. Елисейские поля, считает он, очень хороши, и ему понравились фонтаны, особенно когда они подсвечены.

Никто не сошел в Лез-Авине или Коруше. Было ясно, что все пассажиры фуникулера едут в Роше-Неж.

Мистер Шварц объяснил свои причины. Ему всегда хотелось, сказал он, побывать высоко в заснеженных горах. Десять тысяч футов – это очень хорошо; он слышал, что на такой высоте невозможно как следует сварить яйцо.

В порыве своего простодушного дружелюбия американец попытался втянуть в разговор высокого седовласого джентльмена, сидящего на другой стороне вагончика, но тот лишь холодно посмотрел на него поверх пенсне и вернулся к чтению своей книги.

Тогда мистер Шварц предложил поменяться местами с темноволосой дамой: так ей будет видно еще лучше, объяснил он.

Вызывало сомнение, понимала ли она по-английски. Во всяком случае, женщина только покачала головой и глубже зарылась в меховой воротник своего пальто.

Мистер Шварц прошептал Пуаро:

– Мне представляется неправильным, что женщина путешествует одна и никто о ней не заботится. За женщинами нужно присматривать, когда они путешествуют.

Вспомнив некоторых американок, которых он встречал на континенте, Эркюль Пуаро согласился с ним.

Мистер Шварц вздохнул. Он находил, что мир лишен дружелюбия. И его карие глаза выразительно говорили о том, что немного дружелюбия не помешает окружающим, не так ли?

Их принял управляющий гостиницы, одетый, как положено, во фрак и лаковые туфли, что выглядело как-то смешно в этом месте на краю света, или, правильнее сказать, на крыше мира.