…и его демоны - Лимонов Эдуард Вениаминович - Страница 4

— Тебя как зовут?

— Светлана.

Он услышал, как её зовут, ещё ночью, но ему хотелось подозвать её пальцем, в развязной манере: «Ты, иди сюда!» «Ты, иди сюда!»

«После завтрака» затягивалось. Он впопыхах съел невкусную, несолёную рисовую кашку и такой же невкусный, несолёный салат, не стал пить чай, потому что руки у него тряслись и чай мог пролиться на кровать, проглотил сердцевину двух («бриошей»?) комков теста с начинкой из фруктов и стал ждать перевода в «стационар».

Ждал с нетерпением по одной простой причине. Председателя, как важного, известного больного, поместили впритык к местоположению командования реанимацией, к командному пункту.

Столы (два), компьютеры, шкафы и шкафчики с медикаментами, челночно снующие мимо медсестры и доктора, всё это создавало ненужный трафик вокруг него. Он устал от их суеты, спать в таком месте было невозможно, тем более профессор объявил его переезд в стационар «после завтрака».

К тому же Председатель чувствовал себя зверем в зоопарке. И если зверь хотя бы мог встать на лапы и удалиться в заднее помещение, где его никто не будет видеть, Председатель полусидел, полулежал у всех на виду, в нелепом шутовском одеянии: в чулках и в распашонке, в по виду девичьих больничных трусах. Полголовы обриты, из головы идёт красно-белый шланг, направляясь к флакону, притороченному справа к краю кровати.

Между тем сменилась обслуживающая команда, её возглавляли особенно отвратительная Фаина Ивановна, женщина со злыми чертами упитанного лица, обрамлённого в каре черноволосой причёски, и сгорбленный, с движениями посетителя ТЦ «Европейский», — Рустам. Фаина Ивановна занялась тем, что вначале объявила о пропаже из компьютера неких данных о больных (или может быть даже об одном больном), и вся команда начала неистово искать эти данные. И в компьютере, и в бумажном виде — они обшарили все шкафы. Между тем больные харкали, стонали, сопели и были предоставлены сами себе.

«Все это выглядит как Дантов Ад. А Фаина Ивановна и Рустам — демоны», — отметил Председатель. В Аду, впрочем, отшторили окна и успели впустить дневной свет.

Не найдя данных, Фаина Ивановна обвинила в их сокрытии предыдущую смену: в частности медсестёр Свету и Дашу. За ними пошли, видимо, туда, где персонал переодевался, в надежде, что они ещё не покинули центр.

Пока их не привели, Председатель услышал нелестную характеристику его медсестры. Он узнал, что живёт она в области и что у неё есть ребёнок, прижитый неизвестно от кого, и что девушка легка на знакомства, понимай случайные связи.

«Так я именно такой её и понял», — сказал себе Председатель, именно поэтому и позвал: «Ты, иди сюда!»

Привели Свету. Она переоделась. На ней были зелёные брюки, ещё более подчеркивающие грушу её попы и очень неплохую при этом длину ног. Ну потому что увлекательных поп немало, а если ножки не длинны, то девочка выглядит приземистой. Председатель подумал, что у Светы, должно быть, нежный чуть вспухший живот, и даже вздрогнул от нахлынувшей похоти.

Они там ссорились, но нежная медсестра правильно не распалялась, а что-то ворковала убедительное в ответ. Ушла. Фаина Ивановна и Рустам залезли в компьютер и долго шарили там, обмениваясь нелестными ремарками о моральном облике Светы и Даши. На побегушках у них была совсем по виду школьница, звали её Мария. По тону фраз, брошенных Рустамом Марии, Председатель вычислил, что Рустам совокупляет эту Марию, что она этим фактом гордится и служит ему верой и правдой, возможно, отключит больного от жизненно важных капельниц, если Рустам прикажет. И в тюрьму пойдёт ради него.

Когда бесовка Фаина Ивановна ушла в подсобное помещение (Председателю были видны там матрацы, на них, он предположил, члены дежурной команды реаниматоров могли при необходимости отдохнуть, забыться сном на час-другой), Председатель обратился к демону Рустаму:

— Пора меня переводить, амиго!

— Я должен померить вам температуру, давление.

— Ну так я готов…

Кавказцы обычно разговаривают с русскими с этаким пренебрежением. Щепотка пренебрежения прозвучала и в голосе Рустама.

Не спеша Рустам остановил компьютер, в котором он продолжал шарить, и принёс измеритель давления. Не спеша напялил измеритель Председателю на руку, надул повязку, измерил.

— Ну как?

— Удовлетворительно.

— У вас тут как в тюрьме!

— Почему?

— Там тоже ждешь всё время конвоиров, когда они соизволят привести или отвести тебя. Нельзя ли побыстрее? Я ведь уже разместился в палате шесть, там у меня вещи, чего я тут, как дикий зверь, по койке мыкаюсь.

— Мы должны оформить ваш перевод из реанимации в стационар, — сообщила бесовка Фаина Ивановна, появившись.

— Так оформляйте…

— Я освобожусь и отвезу вас. (Рустам.)

— Вы можете отсоединить меня от кровати, наконец?

Рустам наклонился над пристёгнутым к кровати флаконом, очевидно, не особо соображая, как его отстегнуть. Бесы Рустам и Фаина Ивановна, дошло до Председателя, пусть и числились докторами, по сути исполняли функции нацистов-нормировщиков, считали работу, выполняемую медсестрами, загоняли сведения в компьютер. Отстёгивать Рустам не умел либо, исполняя обязанности нормировщика долгое время, забыл, как это делается.

— Смотрите, там нужно повернуть ремешок так, чтобы он прошёл в пазы. Увидели?

Флакон отстегнули. Председатель зажал его в правой руке, так как в левой у него был мобильный телефон.

Рустам отошёл в боковую комнату, так что стал не видим с койки Председателя. Туда же вошёл бородач в синем халате, и они там забубнили. Председатель надеялся, что бородач пришёл, чтобы затолкать его койку в лифт и доставить в палату шесть стационара.

Ничего такого. Бородач вышел и ушёл.

Председатель обратился к Марии, бежавшей мимо с постным лицом: «Мария, профессор сказал, что после завтрака меня доставят в стационар. Так переводите же. Уже второй час пошёл после завтрака».

— Мы должны оформить ваш перевод в стационар. (Бес Фаина Ивановна из своего каре укоризненно смотрела на него.)

«Ах ты жирная тварь, кусок нацистки», — подумал Председатель.

— Так делайте же, вы уже час мне талдычите о вашем документе, его можно сделать за десяток минут.

— Мы ещё не померили вам температуру.

— Так меряйте! («Жирная нацистка, — мысленно добавил он. — Делай! Меряй!»)

— Рустам! Рустам!

Подошла Мария с градусником. Глаза у неё были испуганными.

— А где Рустам?

— Поехал встречать больного.

«Ну да, смылся с места назревающего скандала. Чурки, они такие», — подумал Председатель. Померив температуру, все опять застыли.

— Значит, так, — сказал Председатель. — Сколько этажей до стационара?

— Два вниз. (Мария подавленно.)

— Давайте мне сопровождающего, и он меня спустит в стационар.

— Это противоречит нашим инструкциям.

— Тогда везите меня, дьявол вас побери, на кровати.

— Мы не можем переместить вас на этой кровати. (Бесовка Фаина Ивановна.)

— Что?

— Эта кровать принадлежит этому этажу, реанимации, и она не должна по инструкции покидать реанимацию.

…Стали собираться врачи, медсестры, несколько больных. По их виду можно было определить, что они покорны, как приготовленные к закланию на бойне коровы. Но поскольку происходило ЧП, они стеклись и тупо наблюдали за происходящим.

— Я сейчас встану, сам пойду в лифт и доберусь до стационара.

— Вы не должны этого делать. Существует инструкция.

— И что глаголет ваша инструкция?

— Из стационара должны подняться на наш этаж с их койкой, мы переместим вас на койку стационара, и вас отвезут.

— Так где же они?

— Мы им звонили. Ждём!

— Звоните ещё! Мне пробуравили череп в двух местах. Удалили огромную гематому. Я оперирован, я хочу чтобы из вашего Бедлама меня переместили в палату, за которую я заплатил. Я там усну, наконец.

— Мы ждём. Они не спешат.