Е2-Е4 или совсем другая история. Часть 2. Ученик Хогвартса (СИ) - "Рада Девил" - Страница 5

Напоследок презрительно скривившись и высокомерно зыркнув на спящего Поттера, Дамблдор подхватил контейнер и неторопливо покинул дом. Его мало интересовало, что подумает одиннадцатилетний мальчик, когда утром не обнаружит на руках браслетов, ставших привычными за два года. Так же, как и не волновало, что подумал Гарри, когда они появились на его руках. Перед уходом Альбус усилил защиту на доме, улавливающую магические выбросы, без которых, как он считал, не обойдется. Ведь у Поттера не было возможности привыкнуть к своей силе постепенно, для него вернулось то время, когда появились первые всплески магии, так думал Дамблдор. Не желая встречаться лишний раз с глупыми магглами, он оставил Дурслям очередное письмо, в котором рекомендовал отправиться в гости до конца лета, оставив мальчишку дома одного. Очень убедительно рекомендовал, намекнув на возможность случайного травматизма для всех членов семьи, если они ослушаются его советов. Была бы воля Альбуса, он не снимал бы наручников с Поттера до самого совершеннолетия, чтобы наверняка лишить того возможности колдовать. Но магический мир ему этого не позволит. Хагрид отведет Гарри в Косой Переулок, туда в наручниках ну никак нельзя. Сразу заметят обыватели, которые попадут в зону их влияния. Да и до первого сентября не стоит больше их надевать на Поттера. Пусть он хоть немного освоится со своей силой. Не хватало еще в школе носиться с его выбросами сырой и неконтролируемой магии.

На следующее утро после ночного визита Дамблдора Гарри наблюдал приятную для глаз картину — Дурсли снова куда-то собирались уезжать. Они, несмотря на рань, суетливо укладывали свои вещи в сумки, которые бегом относили в машину. Поттеру иногда казалось, что Форд дяди Вернона просто безразмерный, столько сумок, коробок и всяких свертков в нее удавалось впихнуть каждый раз, когда семейство отправлялось в очередную поездку. Даже если это была поездка всего на один вечер к тетушке Мардж — сестре дяди Вернона.

Все сосредоточенно собирались в поездку, абсолютно не обращая внимания на Поттера и ничего ему не поясняя. Казалось, что он стал невидимкой для Дурслей. Даже Дадли, жирный и неповоротливый кузен Гарри, и тот ни разу не взглянул в его сторону.

— Петти, ты уверена, что все необходимое взяла? У нас целый месяц не будет возможности что-то взять из дому, — мистер Дурсль рассматривал гору сумок в машине.

— Да, дорогой. Я все взяла. Даже вчерашний пудинг захватила, чтобы было чем подкрепиться в дороге, пока не доберемся до Мар… — Петунья замолчала, искоса посмотрев на Поттера, и почти шепотом добавила: — Туда, куда поостережемся вслух говорить. На всякий случай.

Эти слова тетушки рассмешили Гарри, и он еле сдержался, чтобы не прыснуть от хохота. В книжках, которые приносил Северус, было написано, что Поттера называют победителем Того-Кого-Нельзя-Называть. А Дурсли собрались Туда-куда-остерегаются-говорить. Не смешно ли?

— Согласен с тобой, Петти, — Вернон слегка, насколько позволяла ему толстая шея, кивнул жене и подозрительно посмотрел на Гарри. — Мальчишка, мы оставляем тебя одного в доме. Не вздумай его взорвать или сжечь. Иначе, мы найдем тебя и придушим, сморчок недоразвитый. Ты меня понял?

— Да, дядя Вернон. А когда вы возвратитесь? — Поттер смиренно, стараясь не выдать своей радости, смотрел на родственников.

— Когда тебя здесь уже не будет, — ответил мистер Дурсль и стал втискивать свое огромное тело на водительское место автомобиля, посчитав разговор оконченным.

— А что я стану есть, пока вас не будет? — Гарри поражался равнодушию и жестокости дяди.

— Попросишь у своего старика, — буркнул себе под нос Вернон, не озадачившись ответить на вопрос племянника.

— Вот, — Петунья ткнула Поттеру бумажку в двадцать фунтов. — Что-нибудь придумаешь.

— Мама, а это не многовато для него? — подал голос Дадли, жадно глядящий на купюру в руках Гарри. Поттер сразу же спрятал деньги в карман, опасаясь, как бы тетка не передумала.

— Дадличек, это деньги для того, чтобы мы больше не видели его в своем доме. Мы же не звери, родной мой, чтобы морить его голодом целый месяц, — проворковала Петунья, тщательно закрыв дверцу машины за сыном и усаживаясь рядом с мужем на переднее сидение. — Гарри, не смей входить в наши комнаты. Тебе нечего там делать. И никого не приводи в дом.

— А как же, тетя Петунья. Вы же закрыли их на замок. Я никак не смогу в них войти. И приводить мне некого, — покладисто заверил Поттер, который ковырял носком поношенного ботинка землю, ожидая, когда родственники наконец уедут и оставят его в покое. Гарри не терпелось передать сообщение Тому и Северусу о том, что он свободен до конца лета. Именно так он понял слова тетки о том, что должен прокормить себя целый месяц за жалких двадцать фунтов.

Машина, рыкнув в тон замечаниям Вернона и Петуньи, тронулась с места. Сначала медленно и тяжело, словно приноравливалась к весу, который ей предстоит везти, а затем, еще раз недовольно заурчав, резво покатилась вдоль чистеньких и аккуратных домиков Тисовой улицы. Поттер дождался, когда она скроется за поворотом возле сквера и, довольно ухмыльнувшись, вошел в дом. Гарри за последние два года очень полюбил отъезды родственников. Если раньше, когда он был маленьким, ему всегда становилось обидно, что его никуда не берут с собой, то сейчас он предвкушал путешествие в Певерелл-мэнор, где его любили и ждали.

Поттер сразу же отправил к учителю Нага с сообщением об отъезде Дурслей. Не прошло и двадцати минут, как в гости к нему пришел Том. Проскользнув тенью в дом, Риддл внимательно осмотрелся, заглянув даже в запертую комнату хозяев, где обнаружил измятое письмо. Создавалось впечатление, что читавший его был слишком зол или расстроен, чтобы сдерживать свои эмоции, и он выместил их на невинном пергаменте. Том узнал почерк Дамблдора и его извечную манеру рекомендовать так, что не оставалось сомнений в приказном характере советов директора. Прихватив с собой письмо, Риддл вышел в коридор, где его дожидался молчаливый Гарри, не мешающий учителю проверять дом на наличие непредвиденных сюрпризов.

— Твой магический опекун посоветовал Дурслям до конца лета оставить тебя одного. Он ожидает, что у тебя начнутся выбросы магии. Придется не расстраивать его и через несколько дней устроить здесь спектакль. Я помогу тебе развлекаться, — во взгляде Тома светилось озорство и предвкушение шалости. Он протянул Поттеру псевдоживого Нага, который сразу же уютно обернулся вокруг запястья мальчика. — Нам осталось дождаться посетителя из магического мира. Потом можно будет отправиться домой, то есть в Певерелл-мэнор, и наведываться сюда раз в два-три дня, чтобы соседи видели тебя, а чары не забили тревогу о пропавшем мальчике, которого добрые родственники оставили одного в доме.

— И долго мне ждать придется? — Гарри провел Тома на кухню и теперь привычно суетился возле плиты, готовя кипяток для чая и высыпая печенье на тарелку.

— Давай рассуждать. Наручников я на тебе не вижу.

— А-а! Точно. Я утром их не обнаружил на руках. Когда я спал, сняли, так же, как и одевали их на меня, — спокойно констатировал Поттер, подавая чай Тому. — А Наг спрятался ночью от посетителя, — Гарри усмехнулся. — Я нашел его утром у себя на щиколотке, представляешь? Умный, — похвалу Поттер подтвердил легким прикосновением к змейке-артефакту, поглаживая его.

— Умный, — согласился Том. — У Певереллов сильные артефакты. Твой Наг не исключение. Итак, наручники сняли. Сегодня уже третье августа. Значит, выжидали пару дней после письма из Хогвартса, чтобы ты то ли смирился с мыслью о волшебстве, то ли, наоборот, изошел весь от предвкушения знакомства с магическим миром. После снятия наручников обычно магия остается спокойной еще дня три, потом могут быть сюрпризы. Иногда даже с взрослыми такое случается, что говорить о ребенке, который не успел научиться справляться со своей силой. Именно так ведь рассуждает твой… Ты понял, о ком я. С нестабильной магией тебя никто в Косой Переулок не поведет. Из чего мы делаем вывод… — Том, улыбаясь, смотрел на Гарри.