Габриель Конрой - Гарт Фрэнсис Брет - Страница 43

• Предыдущая
• 43/140
• Следующая

Когда миссис Сепульвида вернулась, Артур уже полностью восстановил свое душевное равновесие и был весьма доволен собой. Он сказал, что за время ее отсутствия продумал дело до конца и что ценные замечания, которые она сделала, прежде чем передать ему документы, весьма облегчили ему работу. Сейчас он готов перейти к ее делам и тешит себя надеждой, что она изложит их ему столь же ясно и толково, как изложила дела своей подруги. Артур был так любезен и так обаятелен, что, когда их позвали завтракать, вдова была уже без ума от него и даже простила ему свое давешнее разочарование. Когда же после завтрака он предложил ей проехаться верхом по взморью для того, как сказал он, чтобы позабыть обо всех и всяческих простудах и убедиться на деле, что Сосновый мыс можно обогнуть, не выплывая в открытое море, — она тотчас согласилась, даже не подумав как следует, что скажут об этом городские кумушки. В самом деле, что худого, если она прогуляется верхом с юрисконсультом ее покойного супруга, который посетил ее, как всем известно, по чисто деловому поводу и так дорожит своим временем, что уезжает, даже не доведя дела до конца? А кроме того, с ними поедет Пепе, который будет сопровождать ее на обратном пути.

Ни Артуру, ни донне Марии, разумеется, даже не приходило на ум, что они обгонят толстого и ленивого Пепе; что, помимо дел, у них найдутся и другие темы для разговора; что день так изумительно хорош, что им придется не раз останавливать коней, чтобы полюбоваться сверкающей морской гладью; что шум прибоя так оглушителен, что разговаривать им придется, сблизив головы, и не раз теплое дыхание донны Марии коснется лица Артура; что седло донны Марии ослабнет и ей придется сойти с лошади, чтобы Артур мог подтянуть подпругу, а потом Артуру придется взять ее на руки, чтобы помочь ей снова сесть в седло. В конце концов они успешно обогнули Сосновый мыс, и Артур уже давал последние юридические советы молодой женщине, одной рукой держа ее за руку, а другой высвобождая длинную прядь ее волос, которая по воле ветра вдруг обвилась вокруг его шеи, заставив его невольно покраснеть, — когда мимо по дороге прогромыхала старомодная семейная карета, запряженная четверкой мулов в украшенной серебром сбруе.

Донна Мария, залившись румянцем и рассмеявшись, отодвинулась от Артура и, отняв у него свою руку, послала воздушный поцелуй вслед удалявшейся карете. Артур сконфуженно рассмеялся, в свою очередь, и взглянул на свою спутницу, ожидая разъяснений.

— Вы, как видно, совсем потеряли голову, сударь! Знаете ли вы, кто это проехал?

Артур признался, что не имеет представления. Он даже не заметил кареты.

— Что ж, вы многое потеряли. Это была ваша прелестная юная клиентка.

— Но я даже не видел ее, — засмеялся Артур.

— Зато она вас видела. Она глядела на вас во все глаза. Adios!

— Сегодня ты не уедешь, — сказал отец Фелипе Артуру, когда тот на другой день утром вышел в трапезную к раннему завтраку.

— Не пройдет часа, как я уже буду в пути, отец мой, — весело возразил Артур.

— Да, в пути, только не в Сан-Франциско, — сказал священник. — Послушай-ка, что я скажу. Твое вчерашнее пожелание сбылось. Тебе предстоит свидание с прекрасной индианкой. Я вижу, ты все еще не понимаешь меня. Донна Долорес прислала тебе приглашение.

Лицо Артура выразило удивление. Во всяком случае, оно не выразило той радости, какой ожидал отец Фелипе, и священник, взяв понюшку табаку и подняв глаза к небу, философически пробормотал: «Ah, lo que es el mundo!20 Когда его желание наконец исполняется, он равнодушен. Пресвятая дева!»

— Приписать ли это вашим заботам, отец мой?

— Избави бог! — поспешно возразил отец Фелипе. — Верь мне, сын мой, я здесь ни при чем. Когда вчера, перед вечерней, донна Долорес уезжала отсюда, она не проронила ни словечка. Должно быть, ты обязан этим твоей приятельнице, миссис Сепульвида.

— Не думаю, — сказал Артур. — Мы так подробно обсудили все обстоятельства дела, что ей не требовалось устраивать мне личное свидание с донной Долорес. Bueno! Пусть будет так! Я еду!

Все же ему было не по себе. За завтраком он молчал и почти ничего не ел. Опасения, так победно развеянные им вчера, вернулись назад и набросились на него с новой силой. Нет ли каких-либо особых обстоятельств, связанных с этой столь неожиданно обнаружившейся дарственной? Миссис Сепульвида могла ведь и не знать о них. Почему таинственная затворница, избегавшая свидания с ним, столь важного для успеха ее дела, вдруг теперь, когда надобность в свидании отпала, непременно хочет его видеть? Что, если она связана с Гэбриелем и Грейс и ей знакомы все обстоятельства их жизни? Что они успели рассказать донне Долорес о нем, Артуре Пуанзете?

Вчера, когда миссис Сепульвида вдруг произнесла имя Гэбриеля Конроя, он встретил возникшую угрозу спокойно, без паники. А сейчас? Что, собственно, нового случилось за это время? Если его ждут какие-либо обвинения, разве не сумеет он их парировать. Экий, право, вздор! И тем не менее с новым тяжелым чувством он принялся раздумывать, не связано ли сегодняшнее приглашение донны Долорес со вчерашней минутной встречей у Соснового мыса? Разве не могло случиться так, что его любезничанье с донной Марией, да еще, быть может, какое-нибудь неосторожное словцо добрейшего, но, право же, совсем выжившего из ума отца Фелипе возмутили его прелестную клиентку, если она осведомлена о его прежнем романе с Грейс? Чтобы быть дурного мнения о другом человеке, вовсе не обязательно быть дурным самому. Чистая, благородная, быстро воспламеняющаяся душа, истолковывая и судя людские поступки, может легко прийти к столь абсурдным и столь прискорбным для человечества выводам, до которых не додумается последний дурак и невежда, погрязший в самых мрачных предрассудках.

Артура лихорадило от всех этих мыслей и догадок, в которых сказывалась противоречивость его характера; если чувствительная сторона его натуры трепетала при мысли о предстоящем свидании, то воинственный инстинкт гнал его вперед. За час до назначенного времени он вскочил в седло и помчался во весь опор к Ранчо Святой Троицы.

• Предыдущая
• 43/140
• Следующая