Тайна Спящей Охотницы (СИ) - Смирнов Сергей Анатольевич - Страница 22

Кит заметил, как девочки-зомби слегка попятились… правда, не сдвигаясь с места.

А Дум просто сурово нахмурил лоб, как только что хмурил свой князь Георгий:

— Как это?! Не понял шутки юмора…

— Какие шутки! — воодушевленно воскликнул князь. — Я же родился в самом первом году прошлого века. Значит, мои кости уже давно в могиле тлеют… если только их по степи воронье не растащило. Я и есть среди вас единственный настоящий зомби, на этом вашем маскараде в нашу мертвецкую честь!

Глаза князя как-то нехорошо засверкали. Похоже, он сейчас в душе и вправду с настоящей Смертью решил пошутить — все игрался с опасным пророчеством о своей судьбе… Вовремя Кита осенило:

— Погоди, Дум! Какое сейчас число?

— Двенадцатое… — ответил Дум.

— А месяц?

— …июля.

— А год?! — криком крикнул Кит, хотя ясно видел, что Дум не постарел и, тем более, не помолодел.

Дум назвал год.

— Отпад! — сказал Кит и перевел дух.

— А чего? — осторожно поинтересовался Дум.

— Ничего, — отмахнулся Кит и посмотрел на князя, который вдруг шустро полез за пазуху и достал оттуда маленькую записную книжку в кожаном переплете. — То-то смотрю, жарковато у вас.

Жарковато было, это точно! Тем более в том, другом месте, где в этот день Кит находился с мамой! В Греции! До их возвращения в Москву оставалась еще неделя… Значит, сейчас Кит пребывал на Земле в двойном числе-количестве!

Кит потряс головой: лучше не задумываться о таких парадоксах, а то крыша съедет!

Он весь вспотел и стал неловко и долго снимать шинель. Князь же стремительными, отработанными движениями скинул фуражку, ремень с кобурой и шинель на диван, и остался в юнкерской гимнастерке (девочки сразу зашептались, балдея)… Он подошел к одному из синих, мертвецких светильников, чтобы лучше видно было, и стал напряженно листать странички записной книжки.

— Это… может, вы расслабитесь немного? — по праву гостеприимного хозяина спросил Дум. — Может, вам пивка, а?

И покачал зеленой бутылкой «Туборга».

Кит отказался. Он хорошо запомнил папанин завет: «Никогда не повторяй за мной мои прошлые эксперименты с безумием… Ты не себя, ты весь мир можешь сразу погубить, как только выпьешь хоть каплю. Или дар потеряешь».

А князь оторвался от записной книжки, посмотрел на Дума невидяще… и вдруг спросил такое:

— А немного чего-нибудь покрепче у вас, мертвецов, не найдется?

— Вискаря или водки? — баском бывалого уточнил Дум.

— Какого пескаря?.. Нет, без закуски, — не расслышал ушедший в свои важные мысли князь.

— Виски, говорю… — даже смутился Дум.

Князь как бы подумал напряженно на два мыслительных фронта и вдруг в третий раз за пять минут удивил Кита:

— Давай того и другого…

— Ща раскинем поляну! — гордо и конкретно пообещал Дум и выскочил из комнаты.

Князь снова важно извинился перед зомби — теперь за то, что должен кое-что обсудить по секрету тет-а-тет с другом-кадетом, и подозвал Кита.

Кит уселся рядом с князем у светильника, и Жорж мельком показал ему разворот в записной книжке, весь заполненный какими-то черточками разной длины, на концах которых были написаны цифры. Похоже, вся записная книжка была заполнена такими черточками, загадками для всех непосвященных.

— Нам бы теперь поскорей убраться отсюда, — озабоченно сказал он, — Завтра, тринадцатого июля, время прохода истечет. До следующего прохода отсюда-туда куковать с мертвецами не меньше двух лет придется… Тебе-то хорошо, а мне, как — вообрази!

«Зато не убьют на войне еще три года», — хотел было обнадежить Кит князя Георгия, но не решился — это было похоже на отсрочку смертного приговора…

— И даже если пересидим здесь, то в следующий раз сможем выскочить обратно в восемнадцатый со сдвигом не меньше трех месяцев… — продолжал отключивший воображение князь. — Использовать твое устройство больше нельзя. Сегодня повезло — сорвали банк. Но второго такого везения ждать не приходится. Там, — он неопределенно указал на карман, куда Кит убрал свой коммуникатор, — у тебя радио с электричеством… А вдруг в следующий раз попадем в резонанс с какими-нибудь записями «Рейса», сделанными в далеком будущем с темными целями… Вдруг окажемся прямо на разделочном столе у Председателя, а? Нужен граммофон твоего отца.

— Папаня его разобрал почти весь, — опустив глаза, признался Кит.

— Зачем?! — изумился князь, не зная местных семейных подробностей.

— От греха подальше… — вспомнив фразочку полковника, ответил Кит.

— Так ведь тебе его заново собрать — раз плюнуть! — усмехнулся князь. — Быстрее, чем ломать.

— Еще папаню надо уломать, — заметил Кит и храбро посмотрел Жоржу в глаза.

Князь прищурился… вошел в положение Кита… и, оглядевшись там, вышел из него, закрыв за собой дверь.

— Я думаю, заняться этим стоит мне, а не тебе, — уже как решенное, сказал он. — Так или иначе, такого долгого отсутствия в своем времени я допустить не могу, понимаешь? Хотя бы потому, что, находясь здесь, не сумею точно рассчитать самые угрожающие дни… Я имею в виду возможные даты вторжения Спящей Охотницы.

Кит тупо кивнул и глянул на свои часы… Он сразу сообразил, что время на них не из этого времени, потому решительно встал и подошел к Лене, которая шепталась на диванчике с Мохито и попивала пока только Коку.

Увидев, как приближается суровый Кит, она смутилась и потупилась.

— Лен, сейчас сколько на твоих местных? — просто спросил Кит, как если бы спросил, который час, на улице у случайного-преслучайного прохожего.

Оказалось девять вечера, начало десятого.

— А мы где? От Москвы далеко?

Девочки почему-то хихикнули по-идиотски.

— Чего смешного-то? — сурово хмыкнул Кит.

Оказалось, девочки не знают, насколько далеко. Дум, вернее один из охранников его бати, привез всю компанию на внедорожнике в загородный коттедж.

— Как место хоть называется, знаете?.. — Кит хотел добавить «дурёхи», но это было бы не благородно, не аристократично… и тогда он добавил другое: — Барышни, а? Просветите бедных путешественников во времени… Сами мы не местные будем.

— Ну, Павлово… — ответила Мохито. — Не очень далеко. По Новой Риге… Тут еще деревня есть… Проезжали. Веледниково.

Кит холодным потом облился: «Веледниково!» Таких совпадений не бывает! Хоть сам теперь перекрестись… типа, первый раз в жизни…

Он лихорадочно задумался, сказать ли об этом князю прямо сейчас или подождать немного, подготовить его к такому сногсшибательному известию… Но тут в гостиную вломился Дум — с двумя бутылками и двумя тяжелыми бокалами для виски.

— Вот! — Он бухнул все стекло на стеклянный же столик перед диваном, так что тот едва не треснул. — Только это… сразу давайте… и я обратно отнесу, в батин бар. А то если Витя увидит… у него нюх, как у овчарки… Хорошо, что он под наш музон пальбы не услыхал у себя в конуре.

Витя, как можно было легко догадаться, был тем охранником, который привез в коттедж зомби-пацанву и был приставлен ненавязчиво присмотреть за нею батей Дума, подобревшим за приличные годовые отметки сына.

— Благодарю, любезный, — терпеливо выслушав доклад, по-барски кивнул князь.

Он, конечно, был в своем репертуаре. Вернее, вновь вошел в него, видя, в каком почете тут князья и всякие монархисты. Кит уже немного разбирался в историческом быте прошлых веков и помнил, что «любезным» в подобных случаях называли, типа, официанта в ресторане или гардеробщика.

Князь, тем временем, неторопливо отвинтил и положил на столик крышечку с водочной бутылки, потом достал из кармана юнкерской гимнасёрки ослепительно белый платок, сверкнувший вышитыми на нем золотыми инициалами — монограммой, — взял бутылку, намочил водкой платок и… прижал к подсохшей ране на предплечье правой руки.

«Вон оно что!», — с облегчением вздохнул Кит.

Закончив с дезинфекцией, князь плеснул из другой бутылки в другой бокал совсем чуть-чуть, так что виски было едва заметно на толстом дне, взял бокал, понюхал, поморщился и плеснул на язык… И вроде как даже не глотал.