Панголин. Тайна бога (СИ) - Акулов Андрей - Страница 5

  С колокольни храма священник затянул молитву. Ему ответил невнятный шум человеческих голосов на улице и в тюрьме. Каждую строку они произносили на одном дыхании, а на последнем слоге поднимали руки к небу, набирали воздуха, и вновь опускались в смиренном поклоне. Соседи по камерам тоже усердно молились, но особенно старался еретик. То ли он издевался, то ли очень сильно не хотел на костер. А скорее всего и то и другое.

  Рядом сверкнула золотом спина таракана. Как минимум двое насекомых уже изучали солому. Они особо не стеснялись и переворачивали все вверх дном. Тюрьма и для тараканов место не сытное.

  Резко оборвался далекий голос. Зашуршали одежды - люди осеняли крестами свои грешные тела. Мигом исчезли усатые паразиты. И через секунду мир вновь пришел в движение.

  Грэм растянулся на полу. Мягкая солома предлагала крепкий здоровый сон, но на этот раз спать он не собирался. Мысленным взором прошел по телу с ног до головы и расслабил каждую мышцу. На это ушло несколько минут, и в итоге не осталось ни единого напряженного участка. Руки и ноги уже не ощущались, словно их не было вовсе. Панголин впал в глубокое всеобщее расслабление, буквально растекся по полу как талый снег. Каждая мышца тела отдыхала. Только сознание он не отпускал в свободный полет. Перед глазами образовалось черное пространство пустоты, в котором начинали проявляться размытые образы - вначале неясные, быстро исчезающие видения, но вскоре картина застыла, и он абсолютно точно, в мельчайших подробностях увидел решетку своей камеры. Постепенно в центре груди стал завязываться напряженный узел. Грэм медленно свел внутренний взор к переносице и даже глубже - в мозг. В ушах загудело и сжало голову пушистыми тисками. Напряжение в центре тела усилилось. Перешло в боль. В судорожные спазмы. Тело задрожало, подалось вперед, и панголин сел - зрение тут же прояснилось, боль исчезла.

  Комната осветилась мягким тусклым светом. Грэм встал одним движением словно воспарил. Обернулся: там, на куче соломы, мирно спал он сам.

  Когда у него появилась такая способность - контролировать сновидения - Грэм не помнил. Кажется, еще в глубоком детстве ему снились странные сковывающие сны - будто он проваливается в небытие и не в силах ничего сделать: ни пошевелиться, ни закричать, ни как-то противостоять засасывающему вакууму. Потом Грэм научился останавливать бесконечное падение, не пробуждаясь - он просто висел в пустоте и ждал, когда загадочная вселенная сама найдет его. Долго ждать не приходилось - он открывал глаза в мире сновидений, таком реальном и в тоже время иллюзорном. Окружение уже не плыло, не менялось: вокруг все выглядело как в обычной жизни. Разве что в этом мире можно было летать и проходить сквозь стены, мгновенно перемещаться на огромные расстояния и творить самые настоящие чудеса. Со временем панголин разработал несколько способов удерживания снов под контролем, благодаря которым он мог в любое время придаваться волшебным прогулкам.

  Не теряя времени Грэм спокойно прошел сквозь решетку и направился к выходу. Он быстро проплыл мимо скучающих надзирателей и оказался снаружи. Взгляду открылся широкий двор с множеством хозяйственных построек по периметру, которые объединялись навесом и упирались в массивные ворота - единственный выход. Слева от двери темницы была конюшня, дальше шумели казармы, напротив высилась башня с колокольней у самых ворот, справа теснились склады и подсобные помещения.

  Панголин свернул направо. Здесь в беспорядке стояли бочки и ящики, за которыми можно было легко укрыться. Чуть дальше, он заметил довольно большой колодец. Напротив, возле дверей склада, дежурил стражник. Наверняка он спал, прицепившись латами к гвоздю. Слишком уж поза была странная. Над головой солдата болтался фонарь. Он освещал часть колодца и двери соседних складов. Грэм приблизился: нет, стражник не спал. Он лениво жевал веточку с единственным листочком на конце, не обращая внимания на проплывающего мимо пленника. Дальше - высокая стена и главные ворота. Их охраняли снаружи два солдата. Пройти незамеченным мимо них будет невозможно.

  Грэм остановился и оглядел весь двор. Единственное место, подходящее для побега было за охраняемым складом возле стражника. Там можно ухватиться за уступ в стене, дотянуться до козырька и взобраться на крышу, но охранник у двери заметит любое движение в этом месте. Если только не отвлечь его или как-то потушить фонарь. Но как? А если повезет, то солдат может спать или его попросту не будет.

  "Побег? - подумал панголин. - Убежать?!"

  Видение двора поплыло, закружилось, ускоряясь и замедляясь одновременно. Голову сдавила невидимая сила, мягко сжала и плавно отпустила, когда Грэм сосредоточил взгляд на ладонях - двор кружился словно смерч, но руки оставались на месте и это были его руки: он узнавал каждую черточку, каждую линию. Постепенно все вокруг успокоилось, остановилось и продолжило свой естественный ход.

  Обдумывать надо после, а сейчас только смотреть. Грэм поднял глаза: у открытых дверей казарм копошились хмельные солдаты. По резким движениям, крепким словам и смеху, было ясно - там играют в карты. А игра в карты равносильна большой битве. Она может затянуться до глубокой ночи, а в день выдачи жалования - до самого утра.

  В глубине казарм играла житара. Сильно натянутые струны гудели, словно там всполошился рой шершней со стальными крыльями. Вибрирующий металлический звук перекрывался резким завыванием горна и сливался с ревом солдат, орущих победные кличи в один громовой голос. Но были слышны и пьяные ляпы. Их заглушали новые волны музыки. Ритм задавал дробящий барабан, похожий на грохот камнепада.

  Житара - громоздкий металлический музыкальный инструмент с натянутыми по всей длине толстыми стальными канатами-струнами. Количество струн не было строго ограничено, но чаще не превышало трех. Высота звука регулировалась передвижным блоком с рукояткой в виде кольца на рельсе, через которое проходила струна. Звук извлекался специальными железными прутами, но обычно в ход шли мечи и сабли, особенно когда пели солдаты. Житары хорошо приживались в кабаках и борделях: пиво способно разбудить в любой душе певца и музыканта. В казармах житары не ставили, там было не до песен, и, скорее всего, это была ошибка сновидения.

  Грэм не стал размышлять над этим и направился к странному колодцу. Он сходу нырнул за бортик в синюшную бездну. Тьма с невероятной силой сдавила голову, словно пытаясь просочиться вовнутрь. Сквозь мглу проявились стены, и сразу же пришли в движение. Из швов в кладке хлынула вода. Вокруг все закружилось и унесло панголина в черную трубу водоворота. Грэм провалился в обычный сон и когда понял это, было уже поздно восстанавливать прежнюю осознанность. Не имея больше ни малейшего контроля над происходящим, он отдался воле потока и вскоре забылся в вечно меняющемся иллюзорном мире.

  Стук колес нагруженной телеги... Запах земли и сена... Загорелая шея отца... Светлое улыбающееся лицо мамы... Они играют в "слова"... Смех... Резкий толчок телеги... Отвалившееся колесо... Удаляющийся обоз... "Мы вас догоним. Езжайте" - хриплый крик отца...

  Грэм развернулся к нему и хотел закричать, но не смог... Дикий рев людоеда... Испуганное лицо матери... Огромная клыкастая пасть и абсолютно белые редкие волосы на квадратной голове великана... Крик отца: "Бегите!.." Глухие удары человеческих тел об землю... Мелькающие деревья, бьющие по лицу ветки... Широкая бугристая спина гиганта... Два раскачивающихся в такт шагов изуродованных тела с вывернутыми руками на его плечах... Глаза застилает мутная пелена.

  Маленький мальчик выглядывает из-за дерева. По щекам текут слезы. Пальцы впиваются в шершавую кору, белеют и сползают вниз. Ногти ломаются, но он не чувствует этого.

  Грэм видит его всегда сверху, чуть в стороне.

  Мальчик делает неуверенный шаг за людоедом... еще один, но останавливается. Он тихо шепчет, сквозь всхлипы: "Мама... папа... мама... папа..."