Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Кочетов Сергей Николаевич - Страница 84

— Теперь уже не важно, — попытался успокоить спутника Гаузен. — Да чтоб я еще доверился этой проклятущей книге!!!

— Тут где-то неподалеку живет один человек, он тебе поможет, хотя он конечно… — продолжил Гаузен и поморщился, но решил не расстраивать приятеля описанием того, с кем ему предстоит встретиться. — Он живет один и редко покидает дом, так что вряд ли мы его не застанем, или он будет занят чьим-то еще присутствием.

— Так он живет… затворником? — неуверенно предположил Ленон, борясь с приступами сонливости. Он, будто воробей семечки, начал клевать носом все чаще и чаще.

— Он и за дворника, и за повара, и за садовника, — подтвердил Гаузен. — Все сам делает. Один он живет, понимаешь?

Ленон неуверенно кивнул, толком не понимая, о ком ему рассказывает Гаузен.

— Усталость в спине такая, будто сзади кто-то за шкирку держит, — пожаловался Ленон.

— Только не отрубайся, Ленон, — приказал Гаузен и, чтобы подбодрить приятеля, добавил. — Я тут заметил, когда мы с тобой разлучаемся, у нас обоих вечно происходят неприятности. Так что не вздумай покидать меня, слышишь?

Ленон улыбнулся заботе друга и снова покачнулся в знак согласия, на этот раз чуть не свалившись на землю. Гаузен вовремя подхватил его и теперь держал за плечо.

— Ленон, давай уж мне сумку, я понесу ее, — предложил свою помощь Гаузен.

— Гаузен, а давай я понесу сумку, а ты… понесешь меня. — сделал ответное предложение Ленон, валясь с ног от усталости.

— Нельзя! Ты так заснешь! — перебил Гаузен и как следует встряхнул Ленона.

— Мне всего немножко поспать, с полчасика, — попросил юноша, у которого неотвратимо слипались глаза.

— Полчаса поспать — это все равно, что пять секунд пообедать! — изо всех сил отговаривал Гаузен Ленона. — Потом поспишь в постели, как человек!

— Гаузен, в каком направлении мы идем? — поинтересовался Ленон, которому не терпелось прилечь.

— В каком ты показал — в том и идем, а вообще с направлениями не везде так. Вот в Велитии их много — на все стороны света. А есть страна, которая зовется Снежаной, так там так холодно, что из направлений есть только вьюго-запад и снего-запад, — решил шуткой взбодрить приятеля Гаузена. — Я как-то раз там побывал и так замерз, что мне пришлось сжечь штаны для обогрева.

— И что, всю зиму ходил без штанов? — не понял Ленон, соображая с каждым шагом все хуже и хуже.

— Да нет, это выражение такое, — смутился Гаузен. — Лучше, я тебе более понятную историю расскажу. Короче, во времена короля Клионорика… Единственного, кстати, приличного короля, о котором я слышал. Говорят, что при нем так сытно и привольно жилось, что голуби были как курицы, а бандиты грабили и убивали только друг друга. Кхм, но, в общем-то, история не о нем…

— А я бы послушал, — с надеждой протянул Ленон, любивший биографии выдающихся людей, которым удавалось натворить повсюду множество добрых поступков.

— Лучше в другой раз, — пообещал Гаузен, и так рассказавший все, что знал о короле Клионорике, но не хотел расстраивать друга.

— Жил был один маг. Но вскоре ему надоело быть магом и захотелось стать воином. Тогда он раздобыл доспехи и оружие и зачаровал их на подвиги. Но не все пошло так, как ему хотелось. Его меч, который был способен сражаться сам по себе, убежал, решив, что владелец ему больше ни к чему. Его щит, наоборот, был слишком предан хозяину. Его главной целью было защищать мага от опасностей, и в конце концов все это привело к тому, что щит перестал выпускать волшебника из дома, считая это место самым безопасным. Тогда маг решил спрятать его куда подальше. Он хитростью заманил щит в подвал, пообещав отполировать его, а сам приковал его цепями к стене. Единственное, что у него осталось из заколдованных вещей, так это магические доспехи, в которых он отправился на битву со страшным погромом, наводившим ужас на всю округу.

— Однажды я устроил в парке погром, — улыбнувшись, вспомнил Ленон день, проведенный вместе с Руфи.

— А меня за такое чуть не посадили, — подумал Гаузен и пояснил. — Погром — это такой здоровенный увалень в два и больше человеческих роста. В остальном, с людьми его роднит только то, что он обожает при случае полакомиться ими.

— Какой кошмар! — ужаснулся Ленон, представив себе погрома, а Гаузен, тем временем, продолжил свою историю:

— Но погром оказался сильнее и разрубил зачарованные доспехи мага. К счастью, волшебство успело сработать, и в тот же миг, как в них образовалась дыра, маг переместился домой целым и невредимым. Волшебник сильно опечалился, но все же решил отомстить за обиду и вновь собрался в поход. Но по дороге он угодил в болото и начал тонуть. К счастью, к этому времени его щит успел освободиться из подвала, догнал своего хозяина и вычерпал зыбкую топь до самого дна. А вскоре к магу вернулся и волшебный меч, которому не удалось принять участие ни в одном сражении. Просто от него все разбегались, так как его невозможно было сразить без владельца. Так что будучи вооружен и защищен, маг отправился на сражение с погромом. А тот уже успел сделать из доспехов мага котел и был крайне раздосадован, что когда он клал туда вариться мясо…

— Зря он это сделал… — не поддержал Ленон, уже мало чего понимая. Он даже не стал уточнять, чье мясо варилось в котле.

— Конечно зря, — подтвердил Гаузен. — Когда погром пытался достать вилкой мясо, оно все время исчезало. Он и не знал, что в момент сражения в доспехах был маг, и думал, что просто победил какого-то призрака в доспехах. Когда волшебник появился снова, погром не узнал своего недавнего соперника и с презрением отверг его предложение сдаться. В трудной борьбе магу удалось прикончить погрома. После этого он отправился в деревню, жители которой обрадовались новостям о смерти всем надоевшего угнетателя, и мага щедро наградили. А потом он вывез из пещеры все сокровища, которые погрому удалось накопить, к себе домой…

Когда я впервые услышал эту концовку, то подумал про мага: Вот ведь скупердяй! Все золото забрал себе, вместо того, чтобы раздать бывшим владельцам хотя бы часть! И награду от них он тоже себе присвоил. Но потом я узнал, что вся награда заключалась в том, что его лишь как следует накормили и напоили, и подумал: А, ну это меняет дело!

Но Ленон не оценил шутки друга и не засмеялся. Теперь он не только не слышал слова Гаузена, но и совсем не разбирал, куда он направляется. Он будто позабыл обо всем. Даже, казалось, о том, кто он и откуда. Тут юноше привиделось, что ему навстречу подошла прекрасная незнакомка в белых одеждах.

— Как тебя звать красавица? Кончита? — не удержался Ленон, прибегнув к скудным познаниям испанского языка.

— Кончиной меня называют чаще, — спокойно поправила девушка. — И разве ты не знаешь, что обычно я прихожу незваной? Ты хочешь отправиться со мной?

— Ты прекрасна, — восхищенно протянул Ленон. — Но не твое лицо мне хотелось бы увидеть в последний раз. Мне бы только взглянуть на нее…. Не забыть, как она выглядит…

Уцепившись за самое, как ему казалось, ценное из его воспоминаний, Ленон начал отчаянно бороться с надвигающимся забвением. Но эта борьба была заметна лишь ему одному.

Тут Гаузен обратил внимание на то, что Ленон его совсем не слушает и уже мало чего соображает. Спутник Гаузена едва шевелил ногами, так что юноше приходилось буквально волочь его на себе. Он пытался снова растрясти его, но понял, что Ленон не только уже не слышит его, но и вообще никак не реагирует на происходящее. Страшная мысль пришла в голову Гаузена. Неужели ему придется похоронить Ленона прямо здесь?

— Ленон! Очнись! Мы еще никуда не добрались! Что я скажу Салочке? А что Лин? То, что я затащил в свой мир чужака и оставил его на погибель? Впрочем, прости меня дружище! Может, ты и чужой для всей Велитии, но не для меня… Я смеялся над твоей беспомощностью, но ты был единственным, кто вступался за меня. И ты не попрекал меня этим, не требовал ничего взамен. Как настоящий друг! Как мой единственный друг…