Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Кочетов Сергей Николаевич - Страница 81

— Гаузен, похоже, эта сабля того самого легендарного воина, — вновь посмотрел Ленон в книгу. — Он сражался ею с полчищами камедведей еще в древние времена. Только вот как она оказалась на той горе и как этого воина звали… Тут много чего и не очень разборчиво…

— Это, в общем-то, и не важно, Ленон. Передохни, чтение занятие утомительное, — прервал приятеля Гаузен и вновь начал любоваться клинком. Сделав пару картинных замахов, Гаузен похвастался:

— В конце концов, это же не Книга Знаний. Обращаться с этим клинком я обучился довольно быстро. Буквально с лету! Интересно, конечно, что у нас теперь не одна, а две древние могущественные реликвии.

— Так это же меч в камне, — вспомнил предания Ленон. — Эскалибур.

— Скалобур? — переврал на свой лад Гаузен. — Хорошее название! Но немножко длинное. Буду звать его просто «сабля». Я к этому привык. Хорошо, что против чудища оставили саблю, а не двуручный меч.

— Или топор, — вспомнил Достоевского Ленон.

— Или катапульту, — решил не мелочиться Гаузен. — А что, пригодилась бы нам катапульта! Ты бы толкал, а я бы стрелял, — пошутил Гаузен и посерьезнел:

— Нам следует поторопиться, чтобы донести лекарство в срок. И книга, думаю, нам снова понадобится.

— Это значит, что нам предстоят новые опасности? — насторожился Ленон.

— Не совсем. Я понял нашу ошибку. Мы воспользовались книгой, чтобы найти опасности, а надо наоборот — использовать ее знания, чтобы избежать их. Нам нужно добраться в Вейносту, но путь весьма длинный, а по дороге много чего может встретиться. Но это завтра. А пока же нам надо как следует отдохнуть. После вина и пережитого меня клонит в сон.

— Ах ты, мой маленький экономыш! — с насмешливым умилением воскликнул напоследок Гаузен, поднимаясь из-за стола.

— Я не мышь какая-нибудь, я живой человек, — недовольно пробурчал в ответ Ленон, пряча в сумке недоеденную за ужином краюху хлеба. Грядущие трудности намекали на то, что определенная запасливость не будет лишней.

Следующим утром Гаузен напомнил Ленону посмотреть короткий путь в Вейносту, в окрестностях которой жила Салочка.

— У тебя есть карта? — на всякий случай поинтересовался Ленон.

— А разве без нее нельзя? — возразил Гаузен.

— Ну, с ней было бы удобнее. Надо же на чем-то отмечать… — предложил Ленон.

— Ты, главное, смотри в книгу и говори мне. Я хорошо знаю местность. Как никак, всю Велитию объездил, — похвастался Гаузен, еще недавно искавший место для замка по всей стране.

— А разве мы не можем отправиться по дороге? — пришло в голову Ленону.

— Мало ли что случится по пути. К тому же, нам поторопиться надо, — уклончиво ответил Гаузен. Он не знал, что думает о нем Лекант — считает ли его погибшим, совсем позабыл о нем на фоне грядущей свадьбы, или ему взбрело в голову, что слуга предал его, и он послал своих приспешников на розыски. Так или иначе, в людных местах ему светиться лишний раз не хотелось.

Ленон тоже решил, что предусмотрительность лишней не будет, и уткнулся за помощью в книгу.

— Есть короткий путь через леса, — наконец откликнулся юноша. — Но будет немного сыровато.

— Это ничего! — отреагировал Гаузен. — Велития — многоводная страна. Не то, что пустынная Хаслиния. Катапак нас не оставит.

Ленон попытался объяснить, как пройти более коротким путем в Вейносту, но у него это получалось плохо, так как он слабо разбирался в здешней географии, а книга давала довольно размытые ориентиры.

— В крайнем случае, обойдемся и без книги, — заявил Гаузен. — Я знаю Велитию, как свои пять пальцев, а эта штуковина сотни лет пролежала в руинах. Что она может знать о сегодняшнем дне? Вон, сокровища и те успели закаменеть, с тех пор, как ее спрятали. А в этих болотах я и сам немного разбираюсь. Знаю я там одно местечко, куда я ни за что не хочу попасть, и кого я не хочу там встретить…

Ленон, не разобравшись, на что намекает его спутник, лишь пожал плечами. Гаузен же все еще был недоволен, что чуть не погиб, и при этом мало чего заработал. Но в то же время он еще больше укрепился в мысли, что если не искать приключений, а обходить их стороной, то цель может стать куда более достижимой. После недавних событий он понял, что если он еще как-то может постоять за себя, то к Ленону это совсем не относится, а он не хотел подвергать его опасностям лишний раз. К тому же Гаузен понимал, что на нем лежит еще и ответственность за судьбу Салочки, Лин и, может быть, даже за весь орден Всемзнания.

— В конце концов, я же не в обход иду, как трус, но наоборот пытаюсь сберечь время и усилия, — успокоил себя мыслью Гаузен, что он не предпримет второй попытки обогатиться при помощи книги.

Расплатившись за гостиницу, друзья закупились всем необходимым для дальнейшего похода и отправились в путь. Но, добравшись до болот, спутники немного растеряли былой энтузиазм, так как пробираться стало ощутимо трудней. А Ленон еще боялся, что в случае чего тяжелая сумка потянет его ко дну.

— Ну и дела, Ленон! Продавать саблю жалко и некому, а заработать при помощи ее пока не представилось возможности! — сокрушался Гаузен.

— Если она такая прочная, — предложил Ленон. — Можно устроиться на каменоломню.

— Да ты в своем уме?! — возмутился Гаузен столь неподобающим обращением с легендарным клинком. — Работа на каменоломнях — это рабский труд! Ты что, предлагаешь нас в рабство продать?

— Но рабство — это же преступление! — испугался Ленон подобной участи.

— Да ладно, Ленон, тебе-то бояться нечего. На обратном пути я тебя выкуплю. Да и вообще, кто же тебя купит? — попытался разрядить обстановку Гаузен, решив, что шутка-другая в походе поможет в немалой степени облегчить его.

Ленон недовольно замычал, не в силах подобрать подходящих слов, чтобы выразить свое недовольство подобным предложением. Гаузен понял, что пошутил не очень удачно, но от дальнейших попыток развеять скуку это его не остановило.

— Ленон, это не ты испортил воздух? — спросил он через некоторое время.

— Гаузен, ты это уже десятый раз спрашиваешь! — обиделся юноша.

— Да я же пошутил, — не признавал за собой вины Гаузен.

— Нет, это не шутка, это издевка! — настаивал Ленон. — А издевка — это злая шутка, повторенная много раз. И, тем более, это не я… это сероводород.

— Вот-вот! То-то меня от него меня так и воротит. Чего это ты там посмеиваешься? Напердел втихомолку, и еще посмеивается! — никак не мог угомониться Гаузен.

— Я не смеюсь! Это лягушки квакают! — отчаянно объяснялся Ленон.

Тут Гаузен заметил, что из-за посторонних шумов он хуже слышит шаги и голос своего напарника. Похоже, что Ленон, устав быть объектом насмешек, решил держаться от провожатого подальше.

— Слушай, Ленон, если отстанешь, ты дуй в рожок. Уж я-то его ни с чем не перепутаю, — обернулся Гаузен, вспомнив про подарок Лин. Ленон виновато потупил глаза.

— Только не говори, что ты его потерял! — рассердился Гаузен.

— Нет, не потерял, — еще больше смутился Ленон. — Вот… — и, порывшись в карманах, обреченно протянул своему спутнику осколки.

— Ленон! Шкура ты ослиная! Это же подарок Лин! Это все, что от нее осталось! — расстроился Гаузен. Он сгреб остатки музыкального инструмента и пошел вперед, не оглядываясь. В этот момент к сильной обиде на спутника примешались другие мысли. Гаузену показалось весьма символическим то, что рожок прекрасной Лин — последний предмет, что связывал их, кроме Книги Знаний — был безвозвратно уничтожен.

— Быть может, это знак, что девушки уже нет в живых? Может, мне следует забыть ее и идти дальше?

Эта мысль чуть не разорвала сердце Гаузена на такие же осколки, которые остались от подарка девушки. Как и вчера, в момент отчаяния на горе в пещере, юноша не знал, что ему делать дальше.

— Этот рожок был так дорог мне! Вечно с тобой одни неприятности! Вечно ты меня во что-то впутываешь… Во всякие топи… Я же просил избегать опасностей! — возмущался Гаузен. — А ты мне что подсунул?