Единожды солгав - Кобен Харлан - Страница 44

– У меня приготовлены отходные пути, – сказал он. – Потайные пути.

Майя не очень понимала, как ей реагировать.

– Это хорошо.

– Вон в той стене даже есть потайная дверь. Если полицейские попытаются окружить клуб, даже бесшумно, я смогу уйти. Вы себе не представляете, что у меня тут есть.

– Я это понимаю. Но я не понимаю, почему вы должны исчезнуть.

– Утечка! – заорал Кори, выплюнув это слово с таким выражением, как будто оно вызвало у него крайнее отвращение. Майе подумалось, что, видимо, так оно и есть. – Ведь вы первая подняли этот вопрос. Вы сказали, что существует вероятность, что кто-то из моей организации слил имя Клер. Я все время об этом думал. Допустим, моя деятельность… Ну, допустим, с надежностью у нас все не так хорошо, как я полагал. Вы отдаете себе отчет в том, какое количество народу может быть поставлено под удар? Вы представляете, сколько из них столкнется с серьезными, возможно даже фатальными, последствиями?

Ух ты! Майя поняла, что пора его успокаивать.

– Я не думаю, что это была утечка, Кори.

– Почему?

– Из-за Джо.

– Я не понимаю.

– Клер убили. Джо тоже убили. Вы сами сказали – возможно, Джо помогал ей. Вот вам и утечка. Клер сказала Джо. Она могла рассказать кому-то еще, или Джо мог, или они могли просто напортачить в своем расследовании.

Майе было все равно, правда это или нет. Все, что ей нужно сейчас, это чтобы он не исчез.

– Не знаю, – покачал головой Кори. – Я не чувствую себя в безопасности.

Она поднялась и положила руки ему на плечи.

– Мне нужна ваша помощь, Кори.

– Может, вы были правы. – Он избегал смотреть ей в глаза. – И нужно заявить в полицию. Как вы сказали. Я передам им всю информацию, которой располагаю. Анонимно. И пусть они доведут дело до конца.

– Нет! – отрезала Майя.

– Я думал, вы этого хотите.

– Больше не хочу.

– Почему?

– Потому что невозможно сделать это, не выдав вас и вашу организацию.

Кори нахмурился и повернулся к ней.

– Вас волнует судьба моей организации?

– Ни в малейшей степени, – отозвалась Майя. – Но вы лишите нас всех шансов, если сделаете это. Вы сбежите. Вы нужны мне, Кори. Мы справимся с этим лучше, чем полицейские. – Она умолкла.

– Это не все причины, – сказал он. – Что вы недоговариваете?

– Я им не доверяю.

– Полицейским?

Майя кивнула.

– А мне доверяете?

– Моя сестра же доверяла.

– И это стоило ей жизни, – напомнил Кори.

– Да, стоило. Но в эту игру можно играть бесконечно. Если бы вы не уговорили ее искать компромат, возможно, она сейчас была бы жива. Но если бы я не убила в том бою мирных жителей, тогда вы не выложили бы в Интернет ту запись и Клер никогда с вами не познакомилась. В конце концов, если бы я выбрала другую профессию, Клер сейчас была бы дома и играла со своими двумя детьми, а не гнила в земле. Это как игра с множеством открывающихся дверей. Играть в нее – бесполезная трата времени.

Кори отступил назад и сделал еще одну глубокую затяжку.

– Я не знаю, что делать, – признался он, когда снова смог говорить.

– Не исчезайте. Займитесь Томом Дуглассом. Помогите мне покончить с этим.

– И полагаю, мне остается только вам довериться.

– Не только, – возразила она. – Вы забыли?

Теперь он понял.

– Потому что у меня на вас кое-что есть.

Майя не удостоила его ответом. Кори взглянул на нее. Она видела, что он хочет спросить ее про звуковую дорожку. Но у Майи к нему тоже был вопрос.

– Почему вы не выложили аудиозапись? – спросила она.

– Я же вам сказал.

– Вы сказали, что моя сестра уговорила вас не делать этого.

– Совершенно верно.

– Но мне не до конца в это верится. Пока ее письмо дошло до вас, прошло время. Эта история наделала шуму, но к тому моменту уже начала затихать. Аудиозапись вернула бы вас на первые полосы.

– Вы считаете, это все, что меня волнует?

И вновь Майя не удостоила его ответом.

– Без шума правда никогда не выплывет наружу. Без шума мы не сможем привлечь на свою сторону новых людей.

У Майи не было желания заново выслушивать его разглагольствования.

– Тем больше у вас было причин выложить звуковую дорожку, Кори. Так что же вас остановило?

Он подошел к дивану и сел.

– Потому что я, кроме всего прочего, еще и живой человек.

Майя опустилась на диван рядом с ним.

Кори обхватил голову руками и сделал несколько глубоких вдохов. Когда он вновь поднял голову, взгляд у него был более ясный и более спокойный.

– Потому что я понял, что вам придется жить со своей совестью, Майя. С тем, что вы сделали. А иногда это само по себе достаточное наказание.

Она ничего не сказала.

– Ну и как вам с этим живется, Майя?

Если Кори ожидал получить на свой вопрос правдивый ответ, ему пришлось бы долго дожидаться.

Какое-то время они просто сидели молча. Шум клуба, казалось, доносился откуда-то из бесконечной дали. Больше здесь ловить нечего, подумала Майя. Все равно пора уже было ехать к Джудит.

Она поднялась и двинулась к выходу.

– Посмотрим, что вам удастся накопать на Тома Дугласса.

Офис Джудит располагался на первом этаже жилого здания в Верхнем Ист-Сайде, на Манхэттене, в одном квартале от Центрального парка. Майя понятия не имела, какого рода пациентов принимает ее бывшая свекровь. Она окончила Стэнфордский университет и числилась клиническим профессором в Вейл-Корнелл, хотя никому ничего не преподавала. То, что человек, работающий на полставки, может занимать такую должность, удивляло только тех, кто не понимал, какие двери способно открыть имя Беркеттов вкупе с солидными пожертвованиями.

Сенсационная новость: деньги дают власть и приносят своим хозяевам массу приятного!

В профессиональной сфере Джудит была известна под своей девичьей фамилией Велле. Было ли такое решение продиктовано желанием завуалировать свою принадлежность к семейству Беркетт или тем, что так поступали многие женщины, оставалось лишь гадать. Майя прошла мимо швейцара и отыскала дверь, ведущую в офис Джудит. Та делила помещение еще с двумя коллегами. Все три имени – Джудит Велле, Анджела Уорнер и Мэри Маклеод – были указаны на табличке на двери, сопровождаемые длинным перечнем аббревиатур после каждого.

Майя повернула ручку и открыла дверь. В маленькой приемной никого не было, диванчик и кушетка пустовали. Стены украшали безликие картины, вполне подходящие для какого-нибудь придорожного мотеля. Сами стены и ковролин на полу были немаркого бежевого цвета. На дальней двери висела табличка: «Не беспокоить. Идет сеанс».

Секретаря в приемной не было. Наверное, потому, что пациенты нередко были персонами публичными, и чем меньше народу их видело, тем лучше. Первый пациент заходил в кабинет из приемной. По окончании сеанса он выходил из кабинета прямо в коридор через другую дверь. Затем в кабинет приглашали следующего пациента – или, в данном случае, Майю. Сами пациенты при этом друг с другом не сталкивались.

Такое стремление к полной конфиденциальности и приватности было, разумеется, вполне понятно – Майя тоже не горела желанием, чтобы кто-то узнал о ее «расстройстве», – но здесь имелась и обратная сторона. Врачи без устали твердили, что психические болезни ничем не отличаются от любых других. К примеру, сказать человеку с клинической депрессией, чтобы встряхнулся и вышел из дома, считалось равноценным тому, как посоветовать человеку с переломанными ногами пробежаться по комнате. Однако же все это хорошо лишь в теории, а на практике признание в том, что ты наблюдаешься у психиатра, по-прежнему остается чем-то сродни клейму.

А может, причина заключается в том, что психическое заболевание можно скрыть. Ели бы Майя могла скрыть от всех переломанные ноги и при этом сохранить способность передвигаться, не исключено, что именно так она и поступила бы. Кто знает? Сейчас ей нужно покончить со всем этим, а уж потом беспокоиться о лечении. Ответы на ее вопросы маячили где-то мучительно близко. Пока она не докопается до истины и не накажет виновного, всем грозит опасность.