Эффект отражения (СИ) - Федорова Евгения - Страница 14

— Побаливает, конечно, словно ребро сломал, но ничего существенного.

— А на его теле твоя рана, да? — помолчав, спросил Павел.

— Часть ее, — не стал отпираться крестный. — Ну а на второй твой вопрос я отвечу так: то, что ты потрогал в ванной, было стражем. Моя маленькая охранная сигнализация что ли. Он тут конечно сам по себе, из-за него много хлопот, но я не гоню. Например, в подъезде часто ломается лифт — он любит кататься туда сюда, но ходит очень медленно и двери частенько заклинивает. Людей пугает иногда, полтергейст недоделанный… Ко мне тут даже приходили, один экстрасенс. Соседи этажом ниже вроде как вызвали. Дядечка пришел такой серьезный, с какой-то погремушкой, чтобы духов слушать и говорит: «А ответьте мне на пару вопросов? Не снится ли вам кладбище, не мучают ли фантомные боли? А вой по ночам когда-нибудь слышали, или скрежет?» В общем, глупости всякие. Погнал я его взашей, напугал немного, каюсь, не сдержался…

— Горден, — прервал крестного Павел. — Что за стишок ты произнес?

— А я разве что-то произнес? — невинно поинтересовался Святослав и уставился на Павла. Тот задумался на мгновение, а потом продекламировал:

— Струйка течет — силу дает. Усталость отнимет — солнце взойдет

— Нет, а ты и вправду уверен, что я это говорил? — засмеялся Горден. — Вот дела! Это самый обычный заговор, не переживай. Нужно же было снять с тебя отпечаток стража, он ведь тебя укусил!

Он принялся помешивать в турке кофе, чтобы тот не убежал. По кухне распространился приятный, горьковатый аромат.

— Святослав Дмитриевич, а почему все же кличка Горден? — решив сменить тему, спросил Павел.

— Наверное, потому, что я гордый, — крестный постучал ложкой о край турки. — Вообще из-за того, что созвучно с фамилией. Гордеев. Наверное, причина в этом. Если честно, никогда не задумывался. Дали прозвище и Бог с ними.

— Веришь в Бога? — уточнил Павел. — И как он относится к колдовству и убийству?

— Думаю, неодобрительно, но пока с ним не встречусь, не узнаю, — не отреагировав на прямое оскорбление, отозвался Горден.

— Как мне выжить? — без перехода спросил Кранц. — И можно матери позвонить, она, наверное, с ума сходит, что меня нет…

— Только очнулся, сынок? — Горден уставился на крестника без улыбки. Теперь настала пора ему говорить жесткие слова. — Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как ты пропал? Ты понимаешь, чтобы она перенесла, если бы я не позвонил ей сам? Давно. Еще в ту самую ночь, как нашел тебя. Сразу после того, как ты воткнул мне в бок этот чертов кухонный нож?

— И что ты ей сказал?

— Наврал с три короба, что встретил тебя у института случайно и узнал! Что зазвал в гости и, так как наступали выходные, пригласил погостить в загородном доме. А ты слегка напился и потому перезваниваю я, а не ты. Мать твоя поверила, она, как взглянула на меня впервые, с тех пор и верит мне.

Павел откашлялся, чувствуя неловкость, а потом сказал хрипло:

— Святослав?

— Ну?

— Спасибо тебе за мать. И за то, что жизнь мне спас, спасибо.

Горден, сощурившись, вглядывался в его лицо, и Павел почувствовал, как заходится краской.

— Когда я кричал, что ты мне никто и что я тебя не желаю знать, во мне говорили страх и недоверие. Я не буду извиняться, что ножом тебя пырнул… это ничего не изменит, и я бы поступил также во второй и в сотый раз. Потому что не знал, кто ты такой. Это я — никто. Я сказал столько гадких слов в обмен на все то добро, что ты для меня сделал… Я ведь знаю, что ты спас мою мать на темной дороге. И я родился благодаря тебе. И назван именем, которое ты мне дал. И да, я обижен на тебя, что, будучи моим крестным, ты ни разу даже не позвонил на мой день рождения. Я был уверен, что тебе все равно.

Павле зажал ладонью рот, потому что губы дрогнули. А он не хотел выглядеть перед крестным соплей. Ведь они только-только познакомились. По-настоящему.

— Я очень рад, — собравшись, сказал он, — что ошибся. Ты появился в тот момент, когда моя жизнь превратилась в ад, и мне почудилось, что эту часть этого жуткого спектакля накликал ты. Казалось, что ты тоже не на моей стороне, но это все по глупости. Я просто потерялся, запутался и не хочу верить в то, что все это реально. Все не должно быть так.

Горден слушал весь этот монолог внимательно, не прерывая, не забыв снять с плиты вскипевшую турку. Разлил кофе в две красивые фарфоровые чашки и поставил на стол. Достал сигареты и, присев рядом, закурил, послав Павлу через стол пачку. Кранц схватился за сигареты как за спасательный круг и закурил, стараясь не смотреть на крестного.

— Я не знаю, — поняв, что Павел закончил, заговорил Горден, — как вернуть тебе прошлую жизнь. Не в моих силах отвести от тебя беду. Я бы мог… сделать так, что ты все забудешь, но опасность не исчезнет.

— Я этого и не жду! — с жаром помотал головой Павел. — И так уже ты многое…

— Недостаточно, — сухо отрезал крестный. — Ты правильно сказал: пока не пришли настоящие проблемы, мне было на тебя наплевать. Я ни разу не поинтересовался, как у тебя дела, веря, что не нужен. У меня было слишком много своих проблем. Когда я узнал, что ты — львенок, гипотетическое Зеркало человека, которого я ненавижу, вот тогда я засуетился. И чуть не опоздал. Ты прав, за то недоразумение с убийством тебе извиняться не надо, я виноват сам. И я принимаю твою благодарность за спасение, хотя этого не заслужил. Я поступил с тобой слишком жестоко…

— О чем ты? — нахмурился Павел.

— Не сейчас, — казалось, от усталости Горден вот-вот ляжет на стол грудью, и Павел понял: что-то снова не так.

— Тебе плохо, Горден? — спросил он встревожено.

— Ты прав, крестничек, никогда нельзя перекладывать свои проблемы на чужие плечи. Отдохнули и хватит…

Павел привстал и увидел, как расплывается по футболке на боку Гордена мутное розовое пятно.

— Да что ж ты делаешь?! — он вскочил.

— А ты согласишься на мой подарок? — уточнил крестный. — Ведь единственный способ спасти тебя, который в моих силах — заказать тебе Зеркало.

— Горден, прекрати ради Бога, — Павел попятился. — Эта рана, она тебя не убьет? Зачем ты ее снова вернул себе?

— Даю Зеркалу отдохнуть, — Горден потушил бычок в пепельнице. — Я стараюсь думать, что мы с ним — равны. Две половинки, а не хозяин и раб. Он не имеет права голоса, не может ничего поменять, но могу я. Приходится решать за нас двоих. Вот и стараюсь все делить поровну.

— Ты псих! — Павел снова сел за стол.

— Судя по всему, ни чуть не больший идеалист, чем ты, Кранц. Мы с тобой не мужики, пара нежных баб с чувством невыполненного долга черт знает перед кем.

— Я предпочитаю верить, что просто очень принципиален, — отказался Павел.

— Ну-ну, — Горден немного сгорбился. — Так что ты скажешь?

— Нет.

— Хорошо, во всяком случае, у тебя был выбор, который я упустил. Знаешь, наверное, на твоем месте я бы поступил точно так же. Но есть у меня кое-какие соображения, которые могут оказаться тебе полезными. Тебе нужно отыскать своего двойника. Только не вздумай обращаться ко Льву, даже не думай о нем…

— Постой, как я его найду вообще? — прервал крестного Павел.

— Во сне, — Горден потрепал свои волосы. — Пусть он тебе приснится. Найди его и возьми за руки. Это совсем не сложно на самом деле. Помнишь, что говорил Патрик: в древности считалось, что если осознанно свяжутся двое, их силы приумножатся. Только получив поддержку, ты сможешь создать себе щит из ничего.

— А как сделать так, чтобы приснилось именно то, что надо? — полюбопытствовал Павел.

— Очень захотеть? — ответ прозвучал как вопрос. Горден задумался.

— А можно мне руку освободить, так не удобно, когда она привязана? — спросил Кранц.

— Если хочешь почувствовать, как она болит на самом деле, то пожалуйста. Не советую забывать, в тебя на три пальца воткнулась настоящая железяка, — Горден залпом выпил кофе. — Да, что я тебе говорю, сам же взрослый мальчик. Понимаешь, что тебя не застрелить хотели, а поймать. Вот и подранили слегка.