Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе (сборник) - Кристи Агата - Страница 68

Наконец-то я увидел хоть какое-то проявление чувств с ее стороны. Она залилась краской.

– Я ничего не знаю ни о каких деньгах. Если вы считаете, что мистер Экройд выгнал меня потому, что я их взяла, то вы ошибаетесь.

– Я вас ни в чем не обвиняю, милочка, – заметил инспектор. – Не стоит так волноваться.

Девушка холодно посмотрела на него.

– Если хотите, можете обыскать мои вещи, – презрительно заявила она. – Вы там ничего не найдете.

Неожиданно в разговор вмешался Пуаро.

– Мистер Экройд уволил вас вчера, во второй половине дня, или скорее вы сами уволились, правильно? – спросил он.

Девушка согласно кивнула.

– И сколько же времени вы беседовали?

– Беседовала?

– Ну да, с мистером Экройдом в его кабинете?

– Я… я не знаю.

– Ну, двадцать минут или, может быть, полчаса?

– Что-то вроде этого.

– Но не дольше?

– Нет, конечно, не дольше, чем полчаса.

– Благодарю вас, мадемуазель.

Я с любопытством посмотрел на сыщика. Он был занят тем, что аккуратно перекладывал что-то на столе. Глаза его блестели.

– Достаточно, – сказал инспектор.

Урсула Борн исчезла. Инспектор повернулся к мисс Рассел.

– Сколько времени она здесь работает? У вас есть копия рекомендаций, которые она представила?

Не ответив на первый вопрос, мисс Рассел подошла к стоявшему рядом бюро, открыла один из ящиков и вытащила из него пачку писем, скрепленных большим зажимом. Среди них она выбрала одно и протянула его инспектору.

– Хм-м-м… Кажется, все в порядке. Подписано миссис Ричард Фоллиот, «Марби Гранж», Марби. Что это за женщина?

– Достойная семья, проживающая в провинции.

– Ну что же, – сказал инспектор, возвращая ей письмо. – Теперь давайте поговорим с другой, с Элси Дейл.

Элси Дейл оказалась крупной светловолосой девушкой с приятным, хотя и несколько глуповатым лицом. Она с готовностью ответила на наши вопросы и сильно разволновалась и расстроилась, узнав о пропаже денег.

– С нею, на мой взгляд, всё в порядке, – заключил инспектор, отпустив ее. – А как насчет Паркера?

Мисс Рассел крепко сжала губы и ничего не ответила.

– У меня ощущение, что с этим человеком что-то не так, – задумчиво продолжил инспектор. – Но проблема в том, что я не понимаю, когда у него был подходящий для убийства момент. Сразу после обеда он занялся своими прямыми обязанностями, и на весь вечер у него имеется хорошее алиби. Я знаю наверняка, потому что специально обратил на это внимание… Ну что ж, мисс Рассел, я благодарю вас. Давайте сегодня на этом остановимся. Вполне возможно, что мистер Экройд сам заплатил кому-то.

Домоправительница сухо попрощалась с нами, и мы покинули ее.

Вместе с Пуаро мы вышли из дома.

– Интересно, – первым заговорил я, прервав молчание, – что за бумаги перепутала девушка, если Экройд так разозлился? Не здесь ли ключ к решению всей загадки?

– Секретарь сказал, что на столе не лежало никаких важных бумаг, – негромко напомнил Пуаро.

– Да, но… – Я замолчал.

– Вам кажется странным, что Экройд впал в ярость из-за такой безделицы?

– Да, кажется…

– Но была ли это «просто безделица»?

– Конечно, – согласился я, – мы не знаем наверняка, что это были за бумаги, а меж тем Реймонд твердо сказал…

– Давайте на минуту забудем о Реймонде. Что вы сами думаете об этой девушке?

– О какой именно? О буфетчице?

– Вот именно. Об Урсуле Борн?

– Мне она показалось вполне приятной, – сказал я, поколебавшись.

Пуаро повторил мои слова:

– Она показалась приятной… вот именно.

Помолчав какое-то время, он вынул что-то из кармана и протянул мне:

– Друг мой, я хочу вам кое-что показать. Вот, взгляните.

Бумагу, которую показывал мне детектив, составил инспектор и утром передал Пуаро. Взглянув туда, куда указывал палец сыщика, я заметил небольшой карандашный крестик напротив имени Урсула Борн.

– Может быть, раньше вы не замечали, мой добрый друг, что во всем списке есть только один человек, чье алиби никем и ничем не подтверждено. И этот человек – Урсула Борн.

– Так вы думаете…

– Доктор Шеппард, я не хочу ничего думать. Может быть, Урсула Борн и могла убить мистера Экройда, но, доложен признаться, я не вижу для этого никаких мотивов. А вы?

Пуаро очень пристально посмотрел на меня, так пристально, что мне стало не по себе.

– А вы? – еще раз повторил он.

– Я не вижу никаких мотивов, – твердо ответил я.

Его взгляд стал мягче. Он нахмурился.

– Так как шантажистом был мужчина, то она, соответственно, шантажисткой быть не может, – пробормотал он себе под нос.

Я закашлялся, затем задумчиво произнес:

– Что касается этого…

Пуаро резко повернулся ко мне:

– Что? Что вы хотели сказать?

– Ничего, ничего. Только то, что, строго говоря, в письме миссис Феррарс упоминается человек – она нигде не говорит, что это мужчина. Это мы с Экройдом приняли на веру то, что это был мужчина.

Казалось, Пуаро меня не слушает. Он опять бормотал что-то себе под нос:

– Но тогда это возможно… Да, вполне возможно… Но в этом случае – не-ет! Я должен все обдумать еще раз. Система и порядок – вот что мне сейчас совершенно необходимо. Все должно четко совпадать – идеально подходить к общей картине, – иначе я на неправильном пути. – Он замолчал и вновь повернулся ко мне: – А где это – Марби?

– По другую сторону от Кранчестера.

– Далеко?

– Миль четырнадцать, полагаю.

– А вы сможете туда съездить? Например, завтра?

– Завтра? Дайте подумать… завтра воскресенье… Да. Думаю, что смогу. И что я должен буду там сделать?

– Увидеть эту миссис Фоллиот и выяснить у нее все, что удастся, об Урсуле Борн.

– Очень хорошо, хотя эта работа мне не очень-то по душе.

– Сейчас для ваших сомнений нет времени. От этого может зависеть жизнь человека.

– Бедный Ральф, – сказал я со вздохом. – Вы все-таки верите, что он невиновен?

Пуаро очень мрачно посмотрел на меня.

– Вы хотите знать правду?

– Ну конечно.

– Тогда вы ее услышите. Друг мой, все указывает именно на то, что он виновен.

– Что?! – невольно воскликнул я.

Сыщик кивнул.

– Да. Этот дурак инспектор – а ведь он полный дурак – нашел все улики, которые на это указывают. Я ищу правду, и правда каждый раз тоже приводит меня к Ральфу Пейтону. Но я не собираюсь опускать руки. Я обещал мадемуазель Флоре, а эта малышка уверена в невиновности капитана. Абсолютно уверена.

Я немного нервничал, когда на следующий день позвонил в звонок «Марби Гранж». Меня очень интересовало, что Пуаро ожидает от моего визита. Он поручил мне это дело – почему? Потому ли, что, как и при беседе с майором Блантом, хотел остаться в стороне? Такое желание, вполне понятное тогда, сейчас теряло всякий смысл.

Мои размышления были прерваны появлением хорошенькой горничной.

Да, миссис Фоллиот дома. Меня проводили в гостиную, и я с любопытством огляделся. В большой полупустой комнате стояли неплохие старинные фарфоровые фигурки и лежали красивые вышивки. При этом шторы и чехлы на мебели выглядели поношенными. Как ни взгляни, но эта комната, без сомнения, принадлежала леди.

Когда миссис Фоллиот вошла в комнату, я оторвался от изучения Бартолоцци[107], висевшего на стене.

– Доктор Шеппард, – неуверенно произнесла она.

– Именно так меня зовут, – ответил я. – Прошу прощения, что побеспокоил вас без приглашения, но мне нужна информация об одной горничной, которая раньше работала у вас. Ее имя Урсула Борн.

– Урсула Борн? – с сомнением повторила она.

– Да. Может быть, вы не помните этого имени?

– Нет, нет, конечно, я… я очень хорошо помню.

– Как я понимаю, она ушла от вас около года назад?

– Да, именно так. Вы абсолютно правы.