Три кварка (из 2012 в 1982) - Тимофеев Владимир - Страница 65

«М-да. Менять надо тактику, господин поручик. Обычные штучки-дрючки здесь не пройдут. Тоньше надо действовать. ТОНЬШЕ».

Желания девять раз получить по морде, чтобы только с десятого обломилось, у меня нет. А что есть? Есть азарт. Нормальный такой азарт. Охотничий. И дело здесь даже не в похоти. Просто объект вожделения оказался не таким, каким выглядел изначально. Это я хорошо прочувствовал. Не знаю как, но понял вдруг, что девушка-то совсем не тихоня. Зря Иваныч ее так называл. Пугливая и скромная она только внешне. Просто прячется до поры до времени в своей скорлупе, шифруется, так сказать, под серую мышку. А вот если поглубже копнуть… О! Думаю, там такой водопад страстей обнаружится – мама не горюй, утонешь и не заметишь. И потому седлать этот поток надо по-умному…

– Ну что, Ленусик, работаем? – спрашивает Иваныч.

Девушка кивает в ответ.

– А это тебе помощник, чтобы не заскучала, – добавляет «куратор», незаметно подталкивая меня к ней. – Ты не боись, он парень смышленый, хотя и физик. Я сам проверял.

Протягиваю Лене руку:

– Меня Андреем зовут.

Взгляд мой безмятежен и чист. Прямо как у младенца.

Девушка недоуменно моргает, видимо, пытаясь понять, нет ли в моих словах и жестах какого-нибудь подвоха.

Мысленно улыбаюсь ей. «Ищи, милая. Ищи. Я сейчас честен до безобразия. Что думаю, то и говорю».

– Лена, – отвечает она, наконец.

Пальцы у нее мягкие и теплые. Только отчего-то дрожат. Выходит, не привыкла еще рукопожатиями с мужиками обмениваться. Ну и правильно, нечего к этому привыкать, феминизм нам тут и нафиг не нужен.

Поворачиваюсь к соседнему зданию, начинаю рассуждать «со знанием дела»:

– Я думаю, одного теодолитного хода нам хватит. Привяжемся вон к тому углу, – показываю пальцем на угол. – Потом к колонне, потом…

Лена смеется. Объясняет мою ошибку.

Принимаю сконфуженный вид, развожу руками и тоже смеюсь.

Хвалю ее за то, что умная. Хвалю честно и вслух. Потом хвалю сам себя. Тоже честно, но – мысленно. «Молодец, Андрей Батькович. Контакт налажен. Теперь главное – не спугнуть».

Через пять минут мы с Леной уже на ты. Я сную туда-сюда по площадке. В одной руке – «кувалдо́метр», в другой – арматурные стержни, в кармане – моток тонкой шнурки. Девушка смотрит в прибор, командует, куда бежать, где бить, за что цеплять и «между какими номерами» натягивать. Бегу, бью, цепляю, натягиваю. Потом бросаю все, возвращаюсь на «командный пункт», прикладываюсь «вторым номером» к окуляру, сообщаю, что вижу и под каким углом. Лена аккуратно записывает «мои» цифры в тетрадку, сравнивает со «своими» и опять посылает меня бить, бежать, цеплять и натягивать.

Со стороны наши действия больше напоминают игру, чем работу. Но Лене это, кажется, нравится. Мне, в общем, тоже. Не нравится это только всем остальным.

– Дюха! Мать твою за ногу! – не выдерживает в конце концов дядя Коля. – Вы тут что, белье развешивать собрались? Ну ладно, блин, Ленка. Она баба, ей это по жизни положено. А ты-то, ты-то куда смотришь, чудила ты этакий!?

– Хороших осей много не бывает, – невозмутимо замечаю я, натягивая между колышками очередной шнур.

– Мы уже кончаем, Николай Иванович, – кричит Лена и машет мне рукой. – Андрей, вон там еще один стержень забей и все.

Иваныч ржет.

– Вы, голуби, кончайте как-нибудь побыстрей. А то остальным тоже хочется… поработать. А стержень, Дюх, ты плотней забивай и поглубже, чтобы дама, значицца, довольна осталась. Гы-гы.

Да, шутка, конечно, грубоватая, практически на грани фола. Лена пунцовеет лицом и неловко ссутуливается возле треноги. Я тихо матерюсь себе под нос.

«Ну, Иваныч! Ну, старый козел! Всю, блин, малину испортил! Битый час я эту бабочку из куколки выцарапываю, а тут ты со своей похабщиной. Тьфу!»

Дяде Коле на мои страдания наплевать.

– Пять минут вам на все про все, – рявкает он. – Парни еще три чалки вытягивают, и начинаем монтировать. Все! Время пошло!

Быстро заколачиваю последний колышек, бегу к приборам, по дороге прикидывая, как бы получше купировать Иванычево «выступление». Краем глаза замечаю торчащую из глиняного откоса железку. Это одна из наших промежуточных точек на «ходе». Для монтажа она не нужна, но Лене знать об этом не обязательно. Притормаживаю, выдергиваю арматурину, бросаю ее на землю.

– Все. Готово, – сообщаю я своей красавице (Ну вот, уже считаю ее своей. И пусть только попробует кто отобрать – «это моя добыча!»). – Ты только глянь еще раз по-быстрому. Может, забыли чего.

Девушка обводит взглядом площадку, пересчитывая натянутые шнуры, колышки и обноски.

– Ой! Метка пропала. Надо опять весь ход повторять, – говорит она, указывает на то место, откуда я только что выдернул железный пруток, и совершенно убитым голосом добавляет. – Николай Иванович нас теперь точно съест.

– Бог не выдаст, Иваныч не съест, – усмехаюсь я, подкидывая в ладони последний оставшийся у меня арматурный стержень. Прищуриваюсь, гляжу туда же, куда и Лена. Так, «мишень» в пятидесяти метрах от нас, на директрисе огня никого, все заняты делом, внимания на нас никто не обращает. Отлично!..

Коротким и резким броском посылаю стерженек в цель. Есть! Арматурина, как дротик, втыкается в склон, четко входя в гнездо, оставшееся от предыдущего «колышка».

– Проверь! – жестко командую девушке. Спорить и возражать она не пытается. Прикладывается к окуляру. Через десять секунд поворачивается ко мне. Вид у нее совсем чумовой.

– Ну что? Попал? – спрашиваю, заранее зная ответ.

– Попал, – растерянно отвечает она.

– Ну вот и ладненько.

Снимаю рукавицы, весело подмигиваю «напарнице»:

– Все! Беги, исполнительную на оси рисуй. Дальше я сам.

– А…

– Елки зеленые! Я же сказал, беги, значит, беги! – рявкаю я не хуже Иваныча.

Лена судорожно кивает и бежит к прорабской. Я за ней не слежу. Поскольку знаю, что этот МОЙ приказ она выполнит не рассуждая. И это есть хорошо. Впрочем, день еще не закончился, и кое-какие сюрпризы нас еще ожидают. Особенно по части строительной геодезии.

«Извини, Лена. Девушка ты, конечно, хорошая, умная, но сегодня у меня на тебя особые планы. До конца дня ты должна втюриться в меня по уши…»

Фундаменты мы монтируем споро и весело. Можно сказать, с огоньком. Первым делом Иваныч обрывает бо́льшую часть натянутых по осям шнурок, говоря, что достаточно двух начальных, а остальные, если понадобится, будем тянуть по ходу.

Те из нас, кто изображает сейчас стропале́й, просовывают грузовые захваты в торчащие из днищ бетонных «изделий» петли, одну или две, как повезет, кран по команде приподнимает край «стакана», после чего сразу трое-четверо охламонов наваливаются на «банкетку». Крановой ослабляет трос, стакан плавно опускается на уложенные под него доски. Все дальнейшее уже дело техники. Самопальные чалки из пятерки-прутка просовываются под днище, рабочие крюки перецепляются, дядя Коля командует: «Вира», стакан «уплывает» по воздуху в назначенное ему место. То есть в точку пересечения буквенных и цифровых осей, на заранее подготовленное основание. Пока Лены нет, правильность монтажа контролирует Николай Иванович. Мы тоже в этот момент не стоим без дела. Натягиваем по-новой шнурку с выноской в стороны на метр-полтора, замеряем расстояние до края подошвы, двигаем краном фундамент, если оси не совпадают, подсыпаем где надо песчано-гравийную смесь или, наоборот, отгребаем лишнее.

Лена появляется на бровке часа через два, когда десять бетонных блоков уже стоят на отметках. На сей раз в напарники ей определяют Саню Бурцева. Вообще, Иваныч снова хотел отправить к геодезистке меня – «вы уже, типа, сработались», но я попросил его это не делать – «хочу, мол, как все, надоело, блин, эту рейку таскать». Дядя Коля в ответ лишь пожимает плечами – «не хочешь, ну и не надо». А Лена, кажется, обижается. Надувает губы, сует новому напарнику рейку и отправляет его в котлован. Работать, а не шутки шутить. Саня, конечно, пытается заигрывать с барышней, однако ничего у него не выходит. Лена его откровенно динамит. Разговаривает хоть и корректно, но сухо. Причем, на вы и только по делу.