Шпионка-2 (СИ) - Вернер Анастасия - Страница 49

Он привык играть красивую роль. К нему приходили студенты, у многих из них были серьёзные проблемы, а он был их спасителем. Он знал, что его любят и уважают в Академии. Он долго работал над этим образом, тренировался над жестами и мимикой часами. Мужчина получал небывалое удовлетворение, когда видел благодарность в глазах ученика за участие, исходящее от директора.

Аспид Гарков умел общаться с детьми любого возраста. Они доверялись ему безоговорочно. Он любил, и главное - умел этим пользоваться.

Самый верный способ раздобыть ребёнка без лишних подозрений - заманить его в ловушку, а затем вызволить его под видом доброго спасителя. Директор давно знал о прекрасной жиле этого города - детских площадках, детей там собиралось немеренно. Всего лишь нужно было подбросить очень древнее и опасное растение Третьяк, которое дурманило разум жертвы и заставляло идти по специально выложенной дорожке. Запах притягивает жертву. Она движется по нему, даже не понимая, что происходит.

А потом оказывается среди мусорных контейнеров, где её подбирает добрый директор одной из трёх Стродисовских Академий.

Аспид Гарков вновь подумал о своём сыне. Скоро он приучит его жить настоящей жизнью фенрира. Мужчина мысленно порадовался в душе, что у него всё-таки сын, а не дочь. Девушкам-фенрирам не везло в этой жизни, они жертвовали собой ради продолжения рода. Ребёнок-оборотень выбирался из утроба, разрывая мать на куски.

Директор попытался вспомнить, как выглядела женщина, родившая ему сына. И не смог. Он её не запомнил.

Она была орудием достижения цели, не несла в себе никакой ценности, кроме его сына, и он даже не думал о ней, пока она не родила. Он её и не видел почти. Она не вызывала у него никаких эмоций.

У него вообще мало что вызывало эмоции. Он даже не мог сказать, правильно ли обозначает то, что чувствует.

Одно время он мог чувствовать скупую, но выжигающую насквозь ненависть. Она была направлена на женщину, на мужчину, на их дочь. Но потом и это прошло.

Эмоции ушли, оставив в душе фенрира зияющую дыру.

За воспоминаниями о сыне пришли воспоминания о девочке, которую он принял в свою Академию, а потом отправил на верную смерть в другую Академию под видом шпионки. Удивительно, но почему-то всегда, когда он шёл вот так вот по улицам Стродиса с ребёнком на руках, он рано или поздно вспоминал о Майки. Это было как наваждение, проклятье, преследующее его память.

Он знал, что она выжила. Знал, что обосновалась в племени Лунеров - вот ирония. И он знал, что она всё это время грызла себя, пытаясь найти мотивы в поступке своего директора, которому так верила, к которому всегда приходила за советом.

И в такие моменты, когда он думал об этом, ему хотелось рассмеяться в голос. Злорадно и очень, очень громко, чтобы она услышала его даже там, у Лунеров.

Мотива не было.

Он сделал это потому, что сделал.

Нет, вернее, поначалу ему казалось, что мотив всё же был. Мать Майки. Он сделал это из-за неё. Из-за ненависти к ней. Но потом он понял, что ненависти нет. Он совсем ничего не чувствовал, ему было всё равно.

И он понял, что мотива не было.

От этой мысли просыпалось мурлычащее удовлетворение, греющее холодное сердце.

Фенрир, убивающий ради мести - злобен и агрессивен, но фенрир, убивающий потому что хочет и может, ничего при этом не чувствуя, непобедим.

Аспид Гарков по собственному убеждению был непобедим.

Он вспомнил, что сегодня ему ещё предстоит навестить наместника. Нельзя назвать эти встречи бессмысленными, но если бы можно было обойтись без них - он с радостью воспользовался бы этим. Разговоры обычно сводились к тому, что кому-то приходится отдуваться за чьи-то проделки.

Да, Аспид Гарков был приверженцем теории, что за все проступки учеников учитель тоже должен нести ответственность. Убийства, которые сейчас пыталась распутать городская стража, и его вина тоже. Директор привёл в Стродис нежить и не смог её контролировать. Вернее, нет, не так. Он упустил из виду всего одного неуправляемого фенрира. Нарушение прямых приказов не прощалось.

Но последствия уже начались. Вода, в которую был брошен камень, отдавала рябью.

Поэтому Аспид Гарков сказал своим "шестёркам", что пропитание он добывает сам. Он умел заметать за собой следы.

Мужчина дошёл до нужного клуба, взглянул на вывеску "Рикки и Флэш", которая в раннее время суток не подсвечивалась магическими огоньками, и зашёл в логово с мальчиком на руках.

Детское мясо было самым вкусным, и позволяло обходиться без питания намного дольше, чем мясо взрослого человека.

***

Мы стояли с ним во дворе. Окружающая обстановка казалась смутно знакомой, но я никак не могла вспомнить, при каких обстоятельствах бывала тут раньше. Всё вокруг казалось умиротворённым. Это было тёмное время суток, тишина вобрала в себя всё пространство. Не было ни ветра, ни звуков, которые издают животные по ночам. Вдали виднелись очертания небольших домиков. Они были деревянными, старыми, ничем не примечательными. Лишь маленькие огоньки в окнах могли сказать нам, что там живут люди.

- Мел, ты же знаешь, что я тебя не пропущу, - сказал мне Золин.

Я едва узнала его. Это был совершенно другой парень. Беззаботный, нахальный, жизнерадостный. С ужасными волосами, похожими на встопорщенную швабру. Мы как будто перенеслись в прошлое. Он будто ещё не видел смерти своего отца.

- Можем подраться, - нагло предложила я.

- Можем. Но у меня есть другой план.

Тут же появилось нехорошее предчувствие. Я замерла, когда парень подошёл ближе и положил руки мне на плечи. Нужно было отойти, скрыться, убежать, но я внимательно следила за каждым действием Золина, прекрасно понимая, что меня останавливает. Предвкушение.

- Что ты делаешь? - выдохнула я, когда заметила, что он не сводит с меня пристального взгляда.

- Тебе не нравится?

Мне нравилось. Мне всегда нравилось сопротивляться и смотреть, как он сопротивлялся в ответ. Эта невыносимая настырность, доходящая до абсурда, всё равно подкупала. То, с какой настойчивостью он пытался нарушить моё личное пространство, мне всегда нравилось. Конечно, я не могла об этом сказать.

- Чего ты добиваешься?

Отклонилась. Старый рефлекс. Но не тут-то было.

Золин был выше меня на целую голову. Мы почти никогда не стояли друг к другу лицом, чтобы я могла заострить на этом внимание. Я почему-то никогда не разглядывала его фигуру, с жадностью пожирая каждый сантиметр его тела. Он просто был. Я не изучала его прежде.

- Тебе понравится, - услышала его завораживающий голос.

Парень тесно прижал меня к себе, а я смогла только ошарашено выдохнуть.

Золин был высоким и не отличался атлетическим телосложением. Джексон был крепче и шире его в плечах и, возможно, даже выше. Но Золин лишь на первый взгляд мог показаться недоразвитым деревом. Это вовсе не так.

У него на руках были крепкие мышцы, хоть и не сильно выступающие под одеждой. Да и без одежды тоже. Я узнала об этом, когда схватила край его футболки и потянула её вверх.

Парень не удивился. На его губах появилась улыбка, которая выражала только одно: он доволен тем, что я сделала первый шаг.

А я даже не сомневалась. Ни секунды.

Мне всегда хотелось это сделать. Привстать на цыпочках, потянуться к парню, вновь ощутить его мягкий, многообещающий поцелуй. Только теперь не огрызаться на него за то, что он обслюнявил мне губы. Нет. Теперь я могла испытывать лишь удовольствие.

Особенно, когда почувствовала, как его рука опустилась мне на попу, поползла выше, утягивая за собой футболку. Его горячие руки заставляли тяжело дышать от охватившего возбуждения.

- Ты хочешь этого? - хрипло спросил он.

- Да, - без раздумий ответила я.

- Майки?

- Да?

- Майки!

- Что?

- Майки!!!

Я в ужасе распахнула глаза и в не меньшем ужасе поняла, что всё это - плод воспалённого воображения.