Бремя русских - Михайловский Александр Борисович - Страница 54

И тут сеньор Перов назвал мне такую сумму, от которой у меня закружилась голова, и я опять подумал, что может быть это все сон. Как не хотелось бы в таком случае просыпаться!

Я ущипнул себя, чтобы удостовериться, что все происходит наяву, а потом спросил:

– А что сейчас делают Мануэль и мои дочери?

– Я знаю лишь то, что ваши дети в полном порядке, – ответил сеньор Перов, – впрочем, скоро, не далее чем через три дня, вы их увидите. А если хотите, то мы можем вам организовать сеанс связи с Гуантанамо, например, сегодня вечером.

– Сеньор капитан! – воскликнул я. – Очень буду вам благодарен, если вы предоставите мне возможность переговорить с моими любимыми детками!

– Ну, вот и хорошо, – сеньор Перов начал было подниматься со стула, но потом снова опустился обратно. – Кстати, сеньор де Сеспедес, еще один к вам вопрос: покойный сеньор Карлос Мануэль де Сеспедес, тот самый, кто стоял у истоков восстания 1868 года – он не ваш родственник?

– Мой, – ответил я, – хоть и дальний. Но мы с ним были весьма дружны, и именно он был крестным отцом у Мануэля, которого я назвал в его честь. Он единственный из моей родни, кто поддержал меня в трудную минуту. И мы остались с ним в хороших отношениях даже после того, как он поднял восстание против короля, хоть я и не поддержал его.

А после того, как его сына Оскара расстреляли, а потом, в 1874 году, убили и его самого, семья Мануэля бежала с острова, и я их больше не видел, хотя мы переписывались. Если это вам необходимо, то я могу снова наладить с ним контакт.

– Спасибо, дон Родриго, – ответил мне сеньор Перов. – Думаю, что со временем мы попросим вас об этом. А пока вы на борту моего корабля, где можете чувствовать себя, как дома. Отдыхайте, переговорите с вашими товарищами по несчастью. До вечера, сеньор де Сеспедес!

Когда солнце уже садилось, меня пригласили в одно из помещений корабля, где дали мне в руки странный изогнутый предмет, сказав: – Прислоните вот эту штуку к уху и ждите.

И вдруг оттуда послышался так хорошо знакомый мне взволнованный голос моего сына Мануэля: «Папочка! Папочка! Наконец-то! Как у тебя дела?…»

Присутствуют:

Император Александр III, представитель ОАО СПМБМ «Малахит» Иванов Сергей Сергеевич, генерал-лейтенант корпуса корабельных инженеров Дмитриев Иван Сергеевич, кораблестроитель и вице-адмирал Попов Андрей Александрович, корабельный инженер Кутейников Николай Евлампиевич

За окнами царского кабинета лил проливной дождь и сыпались с деревьев последние оставшиеся на ветвях желтые листья. Осень в Петербурге готовилась уступить свое место зиме. Обычно в это время все засыпает и успокаивается, но сейчас активность в столице была непривычно высокой. Заключение целой серии государственных договоров с Югороссией, Германией, Данией, Грецией, Италией и Испанией, ослабление Великобритании – традиционного конкурента России, все это требовало активизировать российскую дипломатию и ковать железо, пока оно горячо.

С одной стороны, российские рынки открылись для европейского, и в первую очередь немецкого капитала. С другой стороны, предстояла огромная работа по освоению технологий из будущего. В столице непрерывно проводились совещания, как взмыленные кони, метались с записками туда-сюда курьеры и сновали чем-то озабоченные чиновники для особых поручений.

Верхушка властной пирамиды Российской империи ожидала изменений, падения одних и возвышения других. Но сегодня разговор пойдет совсем не о них, а о кораблестроителях, тружениках, зачастую неприметных, но для государства весьма и весьма нужных.

Понимая это, император Александр III пригласил к себе известнейших русских кораблестроителей сразу трех поколений и их коллегу из будущего, для того чтобы поговорить с ними о качественном улучшении русского флота, с учетом имеющихся в настоящий момент технических возможностей и знаний. Совещание проходило в знаменитом, уже по-новому обставленном кабинете, с крытым зеленым сукном Т-образным столом, задернутой занавеской черной ученической доской и висящими вдоль стен портретами всех царей и императоров из династии Романовых, начиная от царя Михаила Федоровича и заканчивая императором Александром II.

Погода стояла сырая и холодная, и потому вот уже два дня во дворце топились печи, от которых исходило мягкое и убаюкивающее тепло. Но все присутствующие в этом кабинете понимали, что успокаиваться и почивать на лаврах им некогда.

Со временем, когда окружающие Россию хищники проведут передел зон влияния, снова соберутся с силами, ситуация снова может стать для России неблагоприятной. А потому необходимо как можно скорее столбить и осваивать новые территории, переселять на них крестьян из перенаселенных центральных, малороссийских, прибалтийских и польских губерний. Чем меньше останется там взрывчатого материала, чем больше пахотной земли будет у мира на душу, тем меньше вероятность будущих смут и крестьянских мятежей.

Но крестьян-переселенцев на новые земли надо было еще и доставить. Строительство Транссибирской магистрали только началось, и базой для ее строительства в Европейской части был выбран Екатеринбург. Но сама стройка должна была занять не менее десяти-двенадцати лет, даже если и строительство начнется с двух противоположных сторон.

В этом император был уверен – он лично беседовал с князем Хилковым и убедился в том, что это умный и честный человек, настоящий профессионал, которому задача строительства самой длинной в мире магистрали была вполне по плечу.

А для того, чтобы начать строительство с двух сторон, к концу Транссиба на Дальний Восток машины, материалы надо было еще доставить, причем так, чтобы цена их после доставки не стала астрономической. Вставал вопрос о массовом строительстве транспортного флота, способного с минимальными затратами перебрасывать на дальние расстояния большое количество грузов и пассажиров. Уезжая в Константинополь, адмирал Ларионов обещал прислать человека, который разбирался бы в вопросах кораблестроения и мог бы подсказать правильные решения своим российским коллегам.

– Господа, – сказал император, – позвольте представить вам вашего коллегу из Югороссии, Иванова Сергея Сергеевича. Прошу, так сказать, любить и жаловать. Итак, Сергей Сергеевич, поскольку вы присутствующих здесь хорошо знаете, давайте сразу приступайте к делу.

– Хорошо, ваше императорское величество, – кивнул Иванов, – к делу так к делу. Господа, я сразу должен сказать вам, что в общих чертах я посвящен Виктором Сергеевичем Ларионовым в суть поставленной вам задачи – создать грузопассажирский корабль для дальних океанских коммуникаций, который в большом количестве можно было бы строить на российских верфях. При нынешнем уровне развития техники и с нашей помощью это вполне возможно.

Присутствующие здесь господа Дмитриев и Кутейников только что сдали российскому флоту полуброненосные фрегаты «Генерал-адмирал» и «Герцог Эдинбургский». Вот они-то и послужат образцом для строительства нужных нам кораблей. Однако недостатком указанных фрегатов является их сравнительно небольшой размер, незначительная грузоподъемность и низкая скорость. А самое главное – гибридная парусно-паровая силовая установка. Как военные корабли они имеют право на существование, а вот как основа для проектирования дальнего океанского транспорта не вполне годятся.

– Позвольте, позвольте, господин Иванов, – воскликнул несколько уязвленный Иван Сергеевич Дмитриев, которому уже пошел семьдесят четвертый год, – то вы говорите, что проект нашего полуброненосного фрегата «Генерал-адмирал» может стать образцом для проектирования этих самых ваших дальних транспортов, то утверждаете, что они не годятся для того, чтобы стать основой для проекта. Как прикажете вас понимать?

– В моих словах нет никаких противоречий, Иван Сергеевич, – ответил Иванов, – проект вашего «Генерал-адмирала» может стать образцом, потому что для вас это качественно новый корабль, целиком построенный из конструкционной стали методом горячей клепки. То есть вам уже не придется объяснять, как это делать, достаточно лишь показать – что надо делать. Поэтому за основу конструкции мы возьмем другие проекты, в чем-то очень похожие на ваш «Генерал-адмирал», а в чем-то не очень.