Бремя русских - Михайловский Александр Борисович - Страница 37

Если Чарльстон – это самый красивый североамериканский город, какой я когда-либо видел, то Саванну, застроенную уютными особняками, можно считать серебряным медалистом. Мимо ее прекрасных площадей лениво течет в океан река, давшая название городу, и сама названная в честь давно исчезнувшего племени. Жизнь в городе тоже по-южному размеренная и неторопливая. Это вам не гремящий и крикливый Нью-Йорк, забитый под завязку эмигрантами и искателями легкой наживы, и вскорости грозящий стать нашим современным Вавилоном.

Как и ожидалось, местная таможня совершенно не имела к нам никаких претензий. Достаточно было показать бумаги из Чарльстона, и сразу все оказалось улаженным. Команда уже успела размять ноги на Кайаве и в Чарльстоне, а сюда мы заглянули исключительно по делам Конфедерации. Нам нужно было высадить на берег генерала Форреста и провести переговоры с Луисом Гордином Янгом.

Немного поразмыслив, отправляясь на встречу, я взял с собой самого генерала Форреста и молодого Генри Янга. Может быть, я поступил опрометчиво – генерала Форреста часто узнавали на улицах. Люди при встрече с ним снимали шляпы и всячески выражали свое почтение. Конечно, рано или поздно эта информация дойдет и до янки, поэтому для введения их в заблуждение мы с активно насаждали придуманную нами легенду, что генерал Форрест – это мой новый партнер в торговых делах. Так как он был прирожденным коммерсантом, версия казалась нам вполне правдоподобной. Здесь в Саванне я ожидал от Янга примерно такой же помощи в логистике, как и в Чарльстоне от его брата Роберта Гордина.

Мы подъехали к парадному подъезду огромного особняка с французскими балконами, утопавшего в тени вековых виргинских дубов, и постучались в дверь. Открыл ее нам не черный дворецкий, как это обычно бывает на Юге, а сам хозяин – высокий, поджарый человек лет сорока пяти с острой бородкой клинышком и военной выправкой.

– Адмирал Семмс! Генерал Форрест! Какая честь для моего скромного жилища! – радостно воскликнул Янг, узнав наши известные многим физиономии, и тут же поздоровался со скромно стоящим чуть в стороне племянником:

– И ты, Генри, тоже здравствуй!

Через десять минут мы сидели уже за столиком на веранде, а слуги хлопотали вокруг нас, накрывая на стол. Картина типичного южного гостеприимства – неожиданно пришли гости, и теперь честь хозяев требует, чтобы они скончались от переедания. Капитан Рагуленко, было дело, рассказывал моему сыну, что у русских обычаи точно такие же. Наверное, именно за это нас одинаково не любят скупые и сухие, как песок пустыни, янки.

Наконец суета улеглась и слуги удалились, после чего Янг негромко сказал:

– Джентльмены, парк у меня большой, слугам в поместье можно доверять, так что никто чужой нас не услышит. Я не поверю, что вы сюда приехали просто так.

– Капитан Янг, – произнес я, доставая из внутреннего кармана конверт, – мы привезли вам письмо от вашего брата.

Тот вскрыл конверт и прочитал письмо, после чего посмотрел на нас взглядом, исполненным надеждой. Он сказал:

– Господа, неужели тот день, о котором я молился каждый день с дня нашего поражения, настал? Неужели Юг станет свободным?

Генерал Форрест посмотрел на него и кивнул:

– Да, капитан Янг, так оно и есть. Юг будет свободным.

Капитан Янг стер платком со щеки непрошеную слезу.

– Тогда, господа, – вдруг сказал он, – позвольте и мне примкнуть к борьбе за правое дело. Я и сам кое-что могу, да и к тому же я выступлю на борьбу не один…

За сытным обедом он рассказал нам, как после поражения в Гражданской войне осел в Саванне, куда вернулось множество ветеранов армии Конфедерации. Многие из них пребывали в бедственном положении, и Янг, который очень быстро стал одним из самых успешных бизнесменов Саванны, организовал Союз Ветеранов Конфедерации, целью которого была взаимопомощь между своими.

Союз находил работу для ветеранов, находившихся в стесненных обстоятельствах, заботился об инвалидах, о вдовах и детях погибших, да и вообще поддерживал тех, кто, как и сам Янг, рискнул заняться бизнесом в условиях беззакония и наплыва саквояжников.

Постепенно у Союза появилась и своя военная организация – «Саваннская Милиция», в которую руководители Союза ветеранов зачисляли только тех людей, в преданности которых делу Конфедерации были абсолютно уверены.

Всего в отряде милиции состояло около двухсот пятидесяти человек, как ветеранов войны между Штатами, так и их детей, живущих в самой Саванне и в близлежащих к ней городах.

По несколько раз в году они отправлялись на учения в лагерь, расположенный где-то в местных лесах, на землях, принадлежавших семье одного из ветеранов. Кроме того, по ходу рассказа, у меня сложилось впечатление, что они иногда занимались и более деликатными делами. Как мне рассказал капитан Янг, в районе Саванны в последнее время совершенно прекратились нападения на поместья и путешественников, а негритянские банды, терроризировавшие район сразу после войны, куда-то исчезли.

– Так вот, господа, – закончил свой рассказ хозяин дома, – по первому зову я готов отправиться с моими ребятами куда угодно, если это послужит правому делу.

Подумав, я осторожно сказал:

– Капитан Янг, а если первым этапом возрождения Конфедерации будет освобождение, ну, скажем, Ирландии?

Тот с удивлением посмотрел на меня, подумал и сказал, – Адмирал, если это будет первым шагом – то я согласен. Более того, полагаю, что со мной согласятся и все мои люди. Тем более что англичане пообещали помощь в войне, но ничего и не сделали, ссылаясь на какую-то там мифическую русскую эскадру, пришедшую на помощь янки.

– Капитан, – ответил я, – увы, но русские действительно послали эскадру для защиты Нью-Йорка и прилегающих территорий.

– Даже так? – переспросил капитан Янг. – Что ж, никогда не имел ничего против русских, но этого я им не забуду.

Я покачал головой:

– Не спешите с выводами, капитан Янг. Они и сами теперь об этом сожалеют. И кстати, что если я скажу, что именно при поддержке русских, а точнее, югороссов, мы рассчитываем снова возродить Конфедерацию?

– Югороссов? – удивился Янг. – Тех самых, которые якобы сначала разгромили турок, а потом и англичан?

– Почему же якобы? – усмехнулся я. – Я совсем недавно лично побывал в Константинополе. Все так оно и есть. Оттоманская Порта перестала существовать всего за одну ночь, а броненосцы Средиземноморской эскадры британцев лежат на дне Саламинской бухты, рядом с персидскими триремами. Подобное тяготеет к подобному.

Мы сейчас действуем при полной поддержке властей в Константинополе и при молчаливом одобрении Петербурга. В нашем распоряжении имеется оружие, деньги и помощь лучшими в мире военными инструкторами и советниками. Только до определенного момента об этом не должна догадываться ни одна живая душа. Именно поэтому решено начать с Ирландии, чтобы там, на английском оселке возродить армию Конфедерации.

Янг задумался, после чего сказал:

– Если русские помогут нам вернуть свободу, то мы им этого тем более никогда не забудем.

Я кивнул:

– Вот и хорошо. Тогда мы ждем вас вместе с вашими людьми в бухте Гуантанамо через десять-пятнадцать дней?

Капитан Янг какое-то время не реагировал на мои слова. Я уже было решил, что он сейчас пойдет на попятную, но он кивнул в ответ.

– Адмирал, – сказал он, – все будет сделано. Не сомневайтесь. У меня три корабля с пшеницей как раз готовятся к выходу в Сантьяго-де-Куба. Конечно, там будет тесновато, но мы на них разместимся, даже вместе с нашими лошадьми. Но что насчет испанцев? Ведь они не любят, когда чужаки заходят в порты, не входящие в реестр.

– Это мы с югороссами берем на себя, – вместо меня ответил генерал Форрест. – У нас есть договоренность с испанским правительством, и оформленная аренда полуострова Гуантанамо на девяносто девять лет. Когда стреляет тяжелая артиллерия, добрым кавалеристам лучше постоять в сторонке и полюбоваться этим зрелищем. Так что, капитан Янг, добро пожаловать на борьбу за свободу нашего любимого Юга! До встречи в Гуантанамо!