Маска Тени (ЛП) - Сальваторе Джино - Страница 9

Я улыбнулся, снова подумав, что я похож на кролика. Но я провел лису.

Я взобрался на следующий холм, наслаждаясь прекрасным видом восхода луны — огромной, яркой и красивой. Я замедлил свой шаг и внимательно прислушался к стуку копыт. Но не услышал ничего.

Горло саднило, а язык распух. Моя жажда почти победила меня. Мне не осталось ничего, кроме как остановиться и отдышаться. Возможно, они не станут пытаться преследовать меня, подумал я. Возможно, я оторвался от них. Но эта мысль не успокоила меня. Бандиты или не бандиты, я никогда не доберусь до Калимпорта без воды. Что было еще хуже, над пустыней поднялся холодный завывающий ветер.

Я плотно завернулся в свой плащ. Если я умру здесь, в песках, то, по крайней мере смогу сказать, что с честью сражался в оазисе. Я улыбнулся, вспоминая свой последний прием. Бандит даже не обратил внимания на мой клинок, не говоря уже о голубом огне, который сжег его спину, оставляя порванной и мокрой его рубаху.

Я вытащил клинок, который все еще оставался в своем длинном виде. Долгое время я рассматривал его. А затем, коротко вздохнул. Получится ли? Я решил попробовать. Сняв плащ со спины, я обернул его вокруг клинка. Мыслью, я зажег лезвие. Синий огонь не прожег плаща. Но когда я развернул ткань, то увидел нечто захватывающее.

На синей ткани появился слой инея, который быстро таял. Таял, становясь драгоценной водой. Я сложил плащ так, чтобы удержать воду внутри. Один конец получившейся емкости я направил себе в рот. Вода полилась в мое горло — сладкая и чистая.

Снова и снова я закручивал лезвие, и почти пританцовывал, когда иней на ткани превращался в лужицы. Но как бы мне не хотелось пить, я заставлял себя глотать медленно, давая воде осесть в желудке прежде, чем я делал следующий глоток. Напившись вдоволь, я завернулся в плащ и снова побежал вперед, двигаясь на юг.

За последние несколько десятидневок мои знания о городах полнились. Несмотря на то, что все свои молодые годы я провел, путешествуя с Перро, мы никогда не посещали городов прежде, чем месяц назад вошли во Врата Бальдура. Раньше я никогда не видел столько людей, живущих в одном месте. Потом я поплыл в гавань Мемнона и увидел истинно огромный город. Мили зданий и самодельных лачуг, богатых и бедных, толпились друг рядом с другом. Врата Бальдура несколько раз могли уместиться внутри Мемнона. Но даже Мемнон не смог подготовить меня к тому, чтобы увидеть Калимпорт.

Под восходящим солнцем предо мной предстал самый большой город Торила, бескрайний, как море за его пределами. Я решил, что здесь, должно быть, живет целый миллион человек.

Я миновал последнюю дюну и оказался у ворот города. Кованые прутья решеток были увенчаны золотыми шипами. Каждый из которых стоил вероятно больше, чем среднестатистический житель смог бы заработать за всю свою жизнь.

Я устал и проголодался. Я не ел шесть дней, с той ночи у оазиса. Но в конце моей дороги я пребывал в таком приподнятом настроении, что влетел в Калимпорт почти бегом. Стражи, как и те, что стояли в Мемноне, не обратили на меня никакого внимания.

С другой стороны, дети смотрели на меня во все глаза.

Они напомнили мне мальчика, который указал мне Сали Далиба. Дети были тощие, бездомные и носили одежду, которую украли или нашли, если таковая у них вообще имелась. Их кожа была обожжена солнцем, а животы опухли от голода. Они смотрели на меня, когда я проходил мимо. Без ожидания, но с надеждой.

Я выловил из кармана две последние серебряные монетки и подошел к одной из тележек с едой и припасами, которые выстроились вдоль улицы. Толстый продавец улыбнулся, когда я отдал ему монеты, и не говоря ни слова, я взял две самые большие буханки хлеба, а затем отошел. Я, конечно, переплатил ему, но был не в настроении торговаться. Мне нужна была еда и информация, а хлеб помог бы мне получить и то, и другое. Во всяком случае, я на это рассчитывал.

Как и следовало ожидать, дети пошли за мной, вытянув руки. Круглолицый мальчик держался в тени, наблюдая за нами. На вид ему было лет восемь, он был больше всех остальных и выглядел более здоровым. Я догадался, что он тут главный.

— Послушайте, — сказал я после того, как отвел всех детей вниз пустынной дороги, так, чтобы оказаться подальше от главного входа в город. Подальше от глаз охранников. — Я дам вам поесть, если вы поможете мне. Я ищу эльфа по имени Дзирт До’Урден. Он ходит с двумя людьми — мужчиной и женщиной — и дворфом с рыжей бородой. Вы знаете, где его можно найти?

Дети притихли. Я ожидал услышать целую кучу ответов, готовясь отсеять десяток ложных, но надеялся, что получу хоть один верный. Но они явно были напуганы. Я отломил кусок хлеба, и все они уставились на него, почти истекая слюной. Они совершенно точно были голодны.

Один мальчик подошел ко мне. Я схватился за кинжал, беспокоясь, что он может попытаться напасть на меня из-за хлеба.

— Никакая еда не стоит драки, — сказал он. Он указал на остальных детей, и все они повернулись, чтобы отправиться обратно к воротам, оставив меня в одиночестве на обочине дороги. Вместе с моим хлебом.

Я сел на пыльный камень, чувствуя себя совсем как нищий. Если бы я мог соображать ясно, то нашел бы еще людей и продолжил поиски Дзирта. Но я держал в руках две буханки свежего хлеба. Мой желудок ворчал. К тому времени, как я понял, что творю, я счищал с колен последние крохи второй буханки.

Я сделал удовлетворенный вздох и поднял голову, чтобы увидеть прямо передо мной мальчишку. Это был тот ребенок, что держался позади всех, наблюдая за нами из теней.

— Ты ищешь дроу, — прошептал он.

Я закивал, но потом остановился.

— Эльфа. Я никогда не говорил о дроу.

— Ты не должен говорить об этом. И не должен спрашивать о нем, — мальчик оперся рукой о стену выше меня, и наклонил голову в сторону конца дороги. Он был похож на остальных ребят на улице — темные волосы, загорелая кожа, свидетельствующая о годах, проведенных без дома, легкая одежда, наверняка снятая с заснувшего в переулке пьяницы. Но было нечто еще, нечто странное в его взгляде. — Его ищет Энтрери.

— Что такое Энтрери?

мальчишка едва не задохнулся и попятился на шаг, словно его ударили по лицу. Он начал говорить. Ему пришлось несколько раз прерваться, прежде чем выпалить, наконец свою фразу.

— Ты не можешь бродить по Калимпорту не зная правил, — сказал он.

— Каких правил? — спросил я, приближаясь, чтобы встать рядом с ним. Я был не таким высоким для своего возраста, но почти на фут возвышался над ним.

— Правила улиц, малыш. Правила Пашей. И первое из них — не попадайся на пути Энтрери.

— Так Энтрери — человек?

— Да, — мальчик пнул ногой камень, который покатился вниз по узкой дороге, прежде, чем снова посмотреть на меня. — Раньше им был, по крайней мере.

— Был раньше? Он — нежить?

— Я не в прямом смысле. Но он такой же безжалостный, как нежить. Это точно, — мальчик издал короткий смешок. Я увидел, как в уголках его глаз пролегли глубокие морщины.

— Кто ты? — одновременно спросили мы друг друга.

Я подождал секунду, но он не ответил.

— Я — Мэймун, — сказал я.

— Дважды счастливчик, — он посмотрел на меня, изучая мое лицо. — Это имя пустыни, но ты не похож на обитателя этих мест.

Я кивнул.

— Полагаю, сейчас я сойду за него, так как пересек Калим пешком.

— Ты один прошел пустыню, ища дроу? Бесстрашный малыш, но не слишком умный.

— Почему ты продолжаешь называть меня “малыш”? Я, вероятно, старше тебя.

Он усмехнулся.

— Без вариантов, малыш.

Кожа вокруг его глаз снова покрылась морщинами, и в этот раз я был уверен, что он желал показать мне это.

Я сделал шаг и ткнул пальцем в его грудь.

— Ты не ребенок, — сказал я. — Ты — хафлинг.

— А ты проницателен, — сказал он, отталкивая мою руку в сторону. — Прикидываюсь уличным мальчиком двадцать лет. Зовут Дондон.

— Ты прикидываешься ребенком, чтобы грабить путешественников. Так почему рассказал мне свой секрет?