Земля викингов - Берлинде Валентин Эдуардович - Страница 40

– Я считаю, что поступить нужно наоборот, – неожиданно проговорил он.

Тишина в ответ показала, что окружающие ждут разъяснения. Он продолжил:

– Самую большую угрозу для нас представляет король, а мы заставим наше войско совершить переход, разбить Орлеанского, который, как я слышал, далеко не дурак, а потом, в случае успеха, опять совершить марш и вступить в битву со свежими силами Людовика. В таком случае, скорее всего, наши уставшие воины дрогнут, мы потерпим поражение. Все ваши планы отправятся к богам вместе с душами. Думаю, лучше хорошенько подготовиться к битве с королем и в случае победы отправиться к Байе, а пока направить небольшую помощь защитникам замка в виде дополнительного продовольствия и воинов.

Бернанд несколько раз прошелся по шатру взад и вперед, обдумывая услышанное. Несколько раз он останавливался, бросая немые взгляды то на одного, то на другого своего графа, как будто ища поддержки, потом снова принимался шагать, пока наконец резко не остановился и не посмотрел на всех присутствующих разом:

– Хорошо, так и поступим.

Охладив негодование своих подданных выразительным жестом, он продолжил:

– Граф де Сатиньон, вы отправите в замок свою сотню с продовольствием…

– Но сотня без командира и части воинов! –  перебил де Сатиньон.

– Олег до сих пор не прибыл? –  вздохнув и тут же осунувшись, спросил Бернанд.

– Нет! Но, как докладывали последний раз наши лазутчики, Ричард был похищен из Лиона, потом разгорелся большой бой в лесу, что произошло дальше, никто не знает. Но, судя по тому, что по лесам Франции рыщут ищейки короля, им удалось уйти.

– Знать бы, где они и что с ними. А главное, когда появятся, – задумчиво заметил герцог. – Все, на этом совет окончен. Наших гостей попрошу остаться и отужинать со мной.

Луна в эту ночь была особенно яркой. По широкой дороге, которая часто виляла между большими валунами, словно ища легкий путь вперед, еле держась на ногах и спотыкаясь, двигались четыре лошади с такими же уставшими всадниками. Дозорные уже заметили их, так что беспорядочная суета у палаток сменилась четким построением на небольшом земляном валу, за частоколом. Всадники двигались очень медленно, и казалось, что скорее день своими яркими лучами сменит тяжелый мрак ночи, чем эти черные тени доберутся до лагеря.

Неожиданно тени оказались прямо перед нормандцами, и те в страхе стали отступать и уступать им дорогу, ни о чем не спрашивая и лишь в сковавшем отупении смотря на ссутуленные плечи и впавшие глазницы прибывших.

– Мертвецы, – зашептались воины, переглядываясь и расступаясь все шире и шире, словно от прокаженных.

Всадники въехали в лагерь и остановились возле шатра герцога, из которого тут же выбежали все, кто в нем находился.

– Ваша светлость, – свалившись мешком с лошади, произнес один из мертвецов, в котором едва угадывались чем-то знакомые черты. – Его высочество по вашему приказу доставлен в целости и сохранности.

Бернанд Датчанин подскочил к грязному уставшему юноше, который еле держался в седле, и сам аккуратно его снял.

– Где остальные? –  передавая молодого герцога в руки подскочивших слуг, бросил через плечо Бернанд.

– Нету больше никого, – глядя уставшими глазами мимо герцога на серое лицо графа де Сатиньона, появившегося из шатра Бернанда вместе с незнакомыми воинами, глухо проговорил воин. – Только я, Тор и Эрик.

– Стилет? –  пронзая взглядом, поинтересовался герцог.

«Не жилец, – подумал Олег. – Я еще до него доберусь». Спокойно выдержав взгляд Бернанда, ответил:

– Предатель!

Наступила короткая пауза. Все, слышавшие разговор, перестали перешептываться в ожидании продолжения.

– Ты, в мой шатер, – ткнул пальцем Олега в грудь Бернанд. – Остальных накормить и дать хорошенько отдохнуть несколько дней.

Не успел Олег сделать и пары шагов за герцогом, как сбоку появилась красивая девушка с воином, оберегавшим ее. Он неожиданно для всех, качая головой и скрестив руки на груди, произнес:

– Хорош ярл, – насмешливый голос был скрипуч и неприятен. – Все воины погибли, а он, как ни в чем не бывало, живой и здоровый. Верно, прятался за спины своих отважных товарищей.

Не успел незнакомец произнести очередное слово, то ли адресованное к Олегу, то ли восхваляющее себя, как Тор резким движением выхватил притороченную к седлу лошади секиру и без дополнительного замаха ударил ею викинга. Удар получился столь резким и неожиданным, что никто ничего не успел сделать. Тяжелое оружие разрубило незадачливого насмешника на две равные половины, остановившись лишь тогда, когда почувствовало под собой твердую землю.

– А ты, видно, самый смелый, – возвращая топор в исходное положение, спокойным и уставшим голосом произнес Тор. – Даже не захотел уворачиваться от смерти и встретил ее своей глупой башкой.

Стоявшие рядом викинги выхватили мечи, воины Бернанда сделали то же самое и внимательно уставились на грозных союзников. Герцог в недоумении замер, не зная что предпринять, но в это мгновение хриплый, каркающий смех неожиданно разрядил накалившуюся обстановку.

– Парень, а ты всегда сначала убиваешь, а потом спрашиваешь имя? –  хватаясь от хохота за могучие бока, спросил Харальд Синезубый.

– Нет! –  ответил Тор, глянув с вызовом на конунга, который не уступал ему в размерах и даже был немного шире в плечах. – Обычно я более разговорчив, но ему сегодня не повезло. Видно, не его день.

Конунг снова зашелся в конвульсивном смехе и, хлопнув Тора по плечу, приобнял Бернанда и пошел с ним в шатер. Все тут же поубирали мечи и разошлись по своим делам, забыв о только что разгоревшейся кровавой сцене. Рядом с верным рабом, а точнее, с тем, что от него осталось, стояла только Эйнара. Потеряв дар речи, она лишь по-детски хлопала длинными ресницами и молча открывала и закрывала рот.

– Да как он вообще посмел прикоснуться к моему рабу? –  еле выдавила она из себя. – Это мой раб, и только я могу решать, что с ним делать. Я потребую у Бернанда, чтобы этот воин кровью заплатил за свой поступок. Смерть за смерть! Чего ты стоишь, Сигрид? Иди и потребуй жизнь этого человека. Я дочь великого конунга.

Сигрид хладнокровно влепил ей пощечину и произнес:

– Во-первых, людьми твоего отца командую я, и, что мне делать, а чего не делать, решать мне! Во-вторых, еще раз увижу истерику – отправлю тебя домой. Я брал тебя с собой как воина, меч которого мне может пригодиться, а не как истеричную беременную бабу. И, в-третьих, твой раб был слишком глуп и любил болтать то, чего не следовало. Сам виноват, мы еще легко отделались. Насколько я знаю, этот парень, Олег, выполнял какое-то очень важное поручение, а Олаф посмел оскорбить его, да еще прилюдно! Они могли потребовать неплохую виру с тебя, так как раб твой. Да еще могут, так что собери себя в кулак и марш просить прощения у Олега.

– Я? Просить прощения?

– Да, ты! Твой же раб, а не мой.

С этими словами Сигрид развернулся и ушел прочь, оставив девушку наедине с ее мыслями и телом глупо умершего раба…

…Поздно ночью, когда все советники и приближенные герцога Бернанда разошлись по палаткам и кострам, а он, развалив грузное тело в удобное резное кресло, стоящее напротив аккуратно сложенного очага, начал постепенно засыпать, полог его шатра приподнялся, впустив внутрь ночной холод и незаметную тень. Она скользнула, не задерживаясь за спиной у сидящего, и черным камнем замерла возле очага.

– А, это ты! –  лениво произнес Бернанд. – А мне сказали, что ты убит.

– Меня не так просто убить, как кажется поначалу, – ответила тень, вытянув руки к языкам пламени.

– Ну тогда расскажи мне, – начав злиться и неуклюже вскочив, зашипел герцог. – Как этот малолетний недоносок умудрился добраться до Нормандии?

– Во всем виноват этот мальчишка, – попытался оправдаться гость. – Он спутал планы, а его воины – просто какие-то звери. Они перебили половину личной гвардии короля.