Щит и меч «майора Зорича» - Терещенко Анатолий Степанович - Страница 50
- Предыдущая
- 50/85
- Следующая
Хочется несколько слов сказать об этом довольно-таки посредственном и амбициозном командующем, вместе с тем отличавшемся смелостью и чувством собственного достоинства. Это о нем как-то фельдмаршал Зигмунд Вильгельм Лист заметил: «Попробуй фон Лееб хоть раз улыбнуться, у него наверняка бы треснуло лицо».
И действительно, генерал-фельдмаршал Вильгельм Йозеф Франц фон Лееб слыл суровым, замкнутым человеком, известным своими моральными принципами. Он был потомственным военным. Его войска приготовились уже к штурму города, как в самый последний момент вмешался Гитлер.
12 сентября 1941 года фюрер приказал Леебу не брать город с боем, а только окольцевать его блокадой, чтобы измором заставить воинов, местных жителей и власть капитулировать.
Это решение Гитлера стало одной из величайших его ошибок за всю войну. В городе оказались блокированными тридцать советских дивизий. Фельдмаршал Лееб был в ужасе от непродуманного решения фюрера. К этому времени он уже открыто выражал свое недоумение — ему казалось, что Гитлер поставил своей целью погубить германскую армию. Очередное крупное советское наступление началось 7 января 1942 года. Группа армий «Север» оказалась под огнем одиннадцати советских армий. Им противостояла тридцать одна обескровленная дивизия Лееба. Его основная 16-я армия несла чудовищные потери главным образом от обморожения, что нередко приводило к ампутации ног у солдат. Из-за нехватки теплой одежды и одеял раненые замерзали в течение суток десятками, а то и сотнями на временных пунктах послеоперационной «реабилитации»…
16 января 1942 года терпение Лееба иссякло, и он попросил отстранить его от командования. Буквально на следующий день его сменил генерал-полковник фон Кюхлер.
Лееб вернулся на родину в Баварию и больше не участвовал ни в каких боевых операциях. В конце войны фельдмаршал был арестован союзниками. В октябре 1948 года семидесятидвухлетнего гитлеровского вояку суд приговорил к трем годам лишения свободы как второстепенного военного преступника. Выйдя из тюрьмы, фон Лееб удалился в город Хоэншвангау, находящийся недалеко от Мюнхена, живописно расположенный на лесистом холме меж двух озер: Альпзее и Шванзее со знаменитым замком — резиденцией короля Людвига Второго Баварского, в его родной Баварии, где и умер 29 апреля 1956 года. Ему было 79 лет.
Многие военные историки считают, что, будь у фельдмаршала развязанными руки, он с большой степенью вероятности ещё в сентябре 1941 года взял бы Ленинград.
Но прошедшее не признаёт сослагательного наклонения!
Запомнился автору (потому что записан в дневник) тогда один ответ генерала Асмолова на заданный вопрос о конкретной результативности партизан. Он рассказал такую историю. Партизаны, кроме известной «рельсовой войны», стали применять так называемые «огненные мешки» через использование всевозможных засад, ловушек, древесных эскарпов из спиленных и поваленных особым способом деревьев. Это давало ошеломляющий результат. Немцы больше всего боялись окружения. Однажды, со слов Алексея Никитовича, к нему принесли несколько неотправленных писем, обнаруженных у убитых солдат и офицеров вермахта. Через переводчика прочли текст.
Первое письмо предназначалось матери погибшего в столицу Баварии — в город Мюнхен.
Автор неотправленного письма, в частности, писал, что россияне почему-то воюют не по правилам, без соблюдения международных конвенций, что страшную силу представляют лесные бандиты под названием «партизанен». Не случайно его полк перебросили с фронта на уничтожение этих стремительно размножившихся «лесных тараканов», как он их называл в послании родительнице. На фронте противник — один, писал он, впереди, а здесь враг повсюду. Любой камень, любое дерево, любая яма может выстрелить, бросить гранату или обрушить удар кулаком по голове…
Во втором письме с адресатом в Берлин другой фашист бахвалился родителям, что русские города в начале кампании, словно кегли, падали к нашим ногам, а теперь «эти кегли-города» стоят, как примерзшие. Мужественно обороняются посёлки, деревни и хутора. Жаловался на славянский дурацкий климат с неимоверной «холодрыгой» и опять недобрыми словами вспоминал лесных разбойников — партизан. Этот немец уже называл их муравьями, которые могут обглодать до косточек и слона, сколько бы он их не топтал и не давил.
Сетовал, что им местное командование не выдаёт теплую одежду, без которой тут не повоюешь. Писал, что «в России очень трудно ориентироваться. Приходится шествовать, как по пустыне, из-за невообразимых просторов. Плывёшь и видишь одно и то же: холмы, поля, реки — реки, холмы, поля.
Дороги осенью превращаются в болота. Но однажды утром всё вдруг замёрзло. Температура упала почти до минус сорока градусов. Танки наши встали, смазка в подшипниках и топливо в двигателях загустели так, что боевые машины нельзя было не то что завести, а сдвинуть тягачом с места. Сама природа нас разоружила.
И ещё — одно из главных заклинаний у русских — убей фрица!
Везде я видел листовки с этим призывом к совести: "Убей фрица! Убей фрица! Убей фрица!"
Мне порой кажется, что сам лес кричит им об этом и требует от каждого дерева, от каждой ветки, от каждого пенька, чтобы они выстрелили по нам…»
На вопрос, как генерал оказался в Чехословакии, Асмолов ответил, что к осени 1944 года бурные события назревали в Словакии.
«Войска 1-го Украинского фронта, завершив Львовско-Сандомирскую операцию и захватив важный плацдарм на Висле, нацелились на берлинское стратегическое направление, а левым крылом совместно с войсками 4-го Украинского фронта вели бои в предгорьях Карпат.
Вспоминая события тех дней, следует заметить, что характерными особенностями Словацкого восстания, о котором было объявлено по радио из Банска-Быстрицы 29 августа 1944 года, были, с одной стороны, активные действия партизанских отрядов и диверсионно-парашютных групп, заброшенных штабами партизанского движения, а с другой — быстрый рост и активизация местных партизан.
Главный штаб восстания находился в Банска-Быстрице. Его чехи и словаки с любовью называли "партизанское велительство"
Численность и боеспособность и тех, и других возрастали так быстро, что их даже не всегда можно было должным образом вооружить. Армия "словацкого государства" с предателем Тиссо разлагалась на глазах, поэтому гитлеровцы, понимая опасность прорыва фронта с этой стороны, стали "накачивать" своими войсками братиславского сателлита. Германское командование бросило против повстанцев 8 дивизий, в том числе бронетанковые части. Но сопротивление народа не ослабевало. Словацкие и чешские трудящиеся знали, что у них есть верный и надежный друг — Советский Союз, который никогда не оставит их в беде.
Первые советские десанты были переброшены через фронт ещё в июле 1944 года. Рабочие и крестьяне — все патриоты с чувством искренней дружбы и братской любви принимали советских парашютистов-партизан.
Всего в Словакию было послано 24 партизанские группы, в составе которых находилось несколько сот человек. Это дало в условиях благоприятно сложившейся обстановки большой эффект».
Алексей Никитович, будучи по природе скромным человеком, мало говорил о своей роли в оказании помощи восставшим словакам. Он больше касался военно-политической обстановки, боевых действий армейских частей и партизан, называл фамилии отдельных советских и чехословацких патриотов и их конкретные дела. Об этом периоде борьбы народных мстителей в горах Словакии он посоветовал почитать тогда в только что вышедшей книге Бориса Тартаковского «Смерть и жизнь рядом».
В заключение интересной встречи мы попросили «генерала со "Львом"» сфотографироваться с нами при «форме». Он долго не соглашался, но гости своей молодой напористостью и журналистской «приставучестью» вынудили его «переоблачиться», что и запечатлели на фотографии…
Автору очень хотелось как можно быстрее ознакомиться с рекомендованной генералом книгой. В художественной библиотеке Высшей школы КГБ, что в то время располагалась в начале Ленинградского проспекта у станции метро «Белорусская», к его приятному удивлению, он нашел это произведение. Прочитал залпом, ещё не зная, что эта книга окажется своеобразным историческим мостиком между Алексеем Асмоловым и Александром Святогоровым, да ещё через столько лет. Прошло ведь полстолетия!!! Ужасно, как быстро пролетел такой кусище времени. Вот что и как писал в предисловии к этой книге Бориса Тартаковского Алексей Никитович, подписавши его — «Генерал-майор А.Н. Асмолов, бывший начальник Главного штаба партизанского движения в Словакии», об Александре Пантелеймоновиче Святогорове — майоре Зориче:
- Предыдущая
- 50/85
- Следующая